Татьяна Линдберг - Мудрецы Поднебесной империи
Обзор книги Татьяна Линдберг - Мудрецы Поднебесной империи
Мудрецы Поднебесной империи
Авторы-составители: Кожевников А. Ю., Линдберг Т. Б
© Кожевников А. Ю., текст, 2010
© ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», издание, 2011
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес
От составителя
Китайская литература, существующая уже более трех тысячелетий, по праву считается одной из древнейших в мире. Характерно, что и афористика Поднебесной имеет столь же давнюю традицию, уходя своими корнями в классическую культуру. Достаточно вспомнить, что философское наследие легендарных, наиболее почитаемых мудрецов древнего Китая – Конфуция (551–479 гг. до н. э.), Лао-цзы (VI–V вв. до н. э.), Чжуан-Цзы (369–286 гг. до н. э.) и многих других – дошло до нас именно в виде отдельных афористических изречений.
Как справедливо отмечал известный отечественный китаевед и переводчик В. В. Малявин, «афоризм – вершина китайской словесности… Литературная и философская традиция Китая нашла в афоризме свое завершение: литература так называемых "малых форм" (сяо пинь) – разнообразные эссе, "заметки на полях", но в первую очередь все-таки отдельные изречения, сентенции и назидательные максимы, приобретшие необыкновенную популярность в Китае XVI–XVIII веков, – стала последним и самым зрелым словом китайской классической словесности». Характерно также, что китайская афористика, как древняя, так и средневековая, достаточно разнообразна по своей тематике и жанрам, отдельные из которых не имеют аналогов в мировой литературе.
Среди специфических жанров, присущих только китайской афористике, выделяется так называемый «цзацзуань» («заметки о разном»). Особенность таких изречений заключается в следующем. Слово, словосочетание или некоторое положение выносится в качестве заголовка, после которого следует ряд разнообразных по содержанию и тематике высказываний, являющихся смысловым продолжением заголовка. Например: «Недолго сердится: муж – на жену, поссорившись из-за пустяка; нахлебник – на знатного хозяина; господин – на любимую наложницу; чиновник-взяточник – на своих подчиненных; блудливый монах – на послушника» (Ли Шанинь); «Типичный болван: повалится – и тут же заснет; поставит вещь – непременно так, что мешает пройти; вечно что-нибудь наденет наизнанку» (Ван Ци) и т. п.
Показательными в данном отношении являются и древнейшие памятники китайской литературы:
«Шицзин» (XI–VI вв. до н. э.) – «Книга песен» («Книга поэзии») – сборник, составление которого приписывается Конфуцию. Он включает в себя 305 песен и стихотворений различных жанров, содержащих ценную информацию о языке, традициях и отражающих многообразные явления духовной и социальной жизни различных регионов древнего Китая;
«Инцзин» (VI в. до н. э.) – «Книга перемен» («Канон перемен») – так называемая «гадательная книга», представляющая собой наиболее ранний из известных китайских философских текстов, отражающих опыт многовекового наблюдения мира;
«Гуань Инь-цзы» – «Учитель Инь с заставы» («Начальник пограничной заставы») – сложившийся к VIII–IX вв. памятник философской и литературной традиции даосизма, авторство которого традиционно приписывается начальнику пограничной заставы Инь Си, с которым Лао-цзы вел философские беседы;
«Юэфу шицзи» – свод древнекитайских народных песен юэфу, созданный на рубеже старой и новой эры и некоторые др.
Хотелось бы отметить, что китайская литературная традиция, а в особенности афористика, оказала ощутимое влияние на литературу народов дальневосточного региона. Достаточно сказать, что вплоть до позднего Средневековья языком, на котором создавались художественные произведения в таких странах, как Япония, Корея, Вьетнам и некоторых других, являлся древнекитайский язык вэньянь. Что же касается последнего времени, то тот неподдельный интерес к восточной мудрости, который наблюдается во всем мире, в значительной степени обусловлен и общечеловеческой ценностью высказываний как древних, так и средневековых мудрецов Поднебесной, а также и современных китайских авторов.
В настоящем сборнике представлены народные и авторские изречения, по праву составляющие золотой фонд китайской афористики.
Познаваемое и неведомое
Полутень спросила у Тени: «Раньше ты двигалась, теперь ты остановилась; раньше ты сидела, теперь ты встала. Откуда такое непостоянство поведения?». Тень ответила: «А может, я поступаю так в зависимости от чего-либо? А может, то, в зависимости от чего я так поступаю, зависит от чего-то еще? А может, я завишу от чешуйки на брюхе змеи или от крыльев цикады? Как знать, почему это так, как знать, почему это не так?»
Чжуан-ЦзыНельзя знать то, отчего все есть таким, каким оно есть. Только не зная того, отчего все есть таким, каким оно есть, не идешь навстречу тому, что приходит, и не влечешься за тем, что уходит. Не стремись навстречу приходящему и, не устремляясь вслед за уходящим, можешь жить одной жизнью с изначальным истоком Неба и Земли, в котором нет ни прошлого, ни настоящего.
«Гуань-Инь-Цзы»Рыбацкие сети между шестами видят только обладающие острым зрением. Смысл за пределами образцовых суждений доступен только посвященным.
СюэдоуСлушать многое, выбирать лучшее и следовать ему; наблюдать многое и держать все в памяти – это и есть способ постижения знаний.
КонфуцийЗнание – сокровище, которое повсюду следует за тем, кто им обладает.
Китайская пословицаСлепой может произнести и знать слова «белый мрамор», «черный уголь», но не может выбрать их по цвету, поэтому слепой не знает, что такое белый мрамор и черный уголь, и не потому, что не знает названия этих вещей, а потому, что он не может указать и отличить эти предметы.
Мо-цзыБезграничную тайну где искать человеку? Где-то между улыбкой и еще не сказанным словом.
Се БинсиньБлеск просветленного ока – как падающая звезда. Светоч мудрости – как вспышка молнии.
Умэнь ХуэйкайБыстрая езда и охота волнуют сердце. Драгоценные вещи заставляют человека совершать преступления. Поэтому совершенномудрый стремится к тому, чтобы сделать жизнь сытой, а не к тому, чтобы иметь красивые вещи. Он отказывается от последнего и ограничивается первым.
Лао-цзыВ повседневной жизни негоже быть безрассудным, а делая добро, нельзя быть рассудительным.
Чжан ЧаоВидение мельчайшего называется зоркостью.
Лао-цзыВозвышенные отшельники не любят говорить о делах государева двора, но в исторических книгах только о том и говорится. Неужто наши мудрецы хотели, чтобы мы не читали исторических книг?
Чжан ЧаоВстретив прозревшего на дороге,
Не говорите с ним и не молчите,
Не раздумывая, ударьте его посильней,
И то, что нужно понять, будет понято.
Герой не может быть мудрым, но мудрый не может не быть героем.
Чжан ЧжупоГлаз, всматривающийся в себя, ничего не видит. Ухо, вслушивающееся в себя, ничего не слышит. Язык, пробующий себя на вкус, ничего не ощущает. Сознание, внимающее себе, ничего не сознает.
«Гуань-Инь-Цзы»Глупо: иметь деньги и не отдавать долга; знать за собой недостаток и не исправлять его; постоянно перечить другим; винить других, не желая понять своей вины; когда беден, лезть из кожи вон, чтобы выглядеть богатым.
Если в сознание закрались мысли об успехе и неудаче, демоны разума завладеют им. Если в сознание закралась похоть, демоны распутства завладеют им. Если в сознание закралась тревога, демоны отчаяния завладевают им. Если в сознание закралась распущенность, демоны одержимости завладевают им. Если в сознание закрались мечты о возвышенной дружбе, демоны гордыни завладевают им. Если в сознание закрались мечты о вкусной еде, демоны чревоугодия завладевают им. Все эти демоны – призраки, созданные из темноты и мрака, ветра и воздуха, земли и красок, дряхлых тел и бренных предметов. Эти призраки и наше сознание друг друга возбуждают, и дух человека откликается их воздействию.
«Гуань-Инь-Цзы»Если рыбы понимают добродетель и законы, То куда проникнут мысли образованных мужей?
