Жак-Ив Кусто - Могучий властелин морей. Чтобы не было в море тайн
За опытом наблюдал Каноэ (Кьензи). Он сидел в лодке поблизости, вооруженный винтовкой, но меня это мало утешало. Тонкий, как бумага, пластиковый мешок колебался вместе с волнами, и мне было очень трудно приноравливаться к ним.
Чтобы довести эксперимент до конца, надо было попытаться привлечь к себе акулу. Я похлопал по воде ладонью, одновременно с судна бросили в море куски свежей рыбы. Наконец хищница быстро и решительно пошла прямо на меня. Я не мешкая сделал знак, чтобы меня поднимали. Вися на тросе, я посмотрел вниз и увидел, как акула проходит в двух метрах под моими болтающимися ногами, но в стороне от пустого «акулоубежища». Ложная тревога: атака была направлена не на меня, а на приманку.
В другой раз мы спустили на воду целую флотилию «ведер» Джонсона. Доктор Милле, Жак Ренуар, Серж Фулон, Клод Тамплье и Марсель Судр заняли каждый по «ведру», а Рене Арон на «Зодиаке» стоял наготове с винтовкой, страхуя их. Мы с Каноэ приготовились снимать под водой реакцию акул. Их было две — большие серые акулы длиной около двух метров, с маленькими грудными плавниками, отороченными снизу узкой черной кромкой. Голодные, судя по тощему брюху. Они плавали медленно, вкрадчиво, вихляясь всем телом. Глубоко под нами можно было различить еще пару акул. Я высунулся из воды, услышал, как наши «морские свинки» обмениваются ехидными замечаниями, и снова погрузился.
Под водой моим глазам опять представилась поразительная картина. В сказочном мире морской синевы, пронизанной солнечным серебром, казалось, что две акулы надо мной идут прямо в центр фигуры, образованной зелеными мешками. Лениво походив туда-сюда среди безжизненных, лишенных запаха предметов, обе дружно повернули и, не раздумывая, пошли на Каноэ, который отогнал их энергичными взмахами своей «акульей дубинки». Акулы тотчас изобразили полное безразличие, оставили в покое моего телохранителя и направились ко мне, вероятно рассчитывая, что я окажусь более легкой добычей.
Выбравшись на «Зодиак», я в уме проиграл заново весь эпизод и пришел к выводу, что «акулоубежище» мистера Джонсона вправе рассчитывать на успех. Не думаю, правда, чтобы это средство могло надежно предохранить человека от одержимых бешенством голодных хищниц, но ведь не так уж велика вероятность, что жертвы кораблекрушения или воздушной аварии над морем непременно нарвутся на таких свирепых акул.
По-моему, буй мистера Джонсона намного повышает вероятность выживания человека, очутившегося в открытом море. Только надо помнить, что пластик очень непрочный, его ничего не стоит порвать и надлежит внимательно следить за такими предметами, как пряжка на поясе, обувь, часы.
Убедившись на собственном опыте, что от обычных способов самозащиты, применяемых подводными пловцами, мало проку, мы остановились на приеме, который часто выручал нас в трудную минуту. Вместо того чтобы кричать под водой, или выпускать пузыри воздуха, или делать выпады в сторону агрессивных акул — все эти способы себя не оправдывают, — мы занимаем оборонительную позицию спина к спине. У нас уже давно стало правилом никогда не погружаться в одиночку, поэтому под водой работает не меньше двух человек, и, когда опасность застает нас вдали от клетки, мы становимся спина к спине и держимся одной рукой за гидрокостюм товарища. В таком положении каждый может надежно оборонять сектор, заключенный в его поле зрения. И конечно, мы всегда берем с собой под воду какое-нибудь защитное приспособление. Когда следует ожидать встречи с акулами, мы вооружаемся либо дубинкой, либо кинокамерой.
Единственный существенный вывод, который можно сделать из нашего краткого обзора разных способов защиты от акул, заключается в том, что, кроме громоздкой стальной клетки, ни одно из применяемых ныне средств нельзя считать совершенно надежным. Чем больше мы узнаем об акулах, тем очевиднее становится бесплодность всяких попыток познать их до конца. Реакции акул непредсказуемы, и обыкновенные статистические методы наблюдения тут ничего не дают. Во всяком случае я сотни раз наблюдал одну и ту же технику нападения и укуса, а потом вдруг какая-нибудь акула поражала меня, атакуя совсем не обычным способом. Нужно ли говорить, что во всех случаях надо соблюдать крайнюю осторожность. И осторожность эта должна основываться на уважении к акулам, а не на пренебрежении к ним.
Глава восьмая
Остров Деррака
Опасное приключение доктора Франсуа. Индивидуальные клетки. Схватка со стаей мелких акул
Наступила тяжелая неделя. Что ни день, на судно обрушивался хабуб. Сильный ветер нес раскаленный песок, не давая работать.
Часам к двум небо на западе приобретало красновато-золотистый оттенок, а море замирало, и его поверхность делалась совершенно гладкой, как бы превратившись в твердь. И без того гнетущий зной делался совсем невыносимым, мы обливались потом, каждое движение было мукой, тем более что нас преследовали тропические лишаи. А затем разражалась буря. Завывающий ветер нес брызги воды, смешанной с песком, и покрывал все разрушительной желтоватой пленкой. При первых же намеках на шторм мы снимались с якоря, поэтому, когда он начинал бушевать, судно, как правило, уже стояло под прикрытием какого-нибудь островка. Как только опять становилось возможно работать, нам приходилось тратить бесконечные часы на тщательнейшую уборку, чтобы сберечь наше драгоценное и уязвимое снаряжение. С красными, опухшими глазами мы двигались будто роботы в царстве песка, которое уже стало нам поперек горла.
Настроение людей падало, оборудование портилось, и в конце концов нам пришлось уйти для внеочередного ремонта в город Массаву. Отец решил, что мы только понапрасну теряем время в этих водах. Мне и Каноэ удалось уговорить его высадить нас на пустынном островке подальше от берега с запасами на неделю и снаряжением для работы. Очень уж мало времени оставалось до завершения наших исследований и фильма об акулах, и мне хотелось наверстать то, что было упущено из-за злополучных песчаных бурь.
После беглого осмотра полудюжины уединенных клочков песка мы остановились на острове Деррака в архипелаге Суакин. Сперва выбрали место для лагеря, потом принялись разведывать более или менее приличный проход для наших лодок в окружающем Дерраку коралловом барьере. Окончательный состав нашего отряда, не считая меня, выглядел так: Каноэ, доктор Франсуа, Серж Фулон и Раймон Делуар — фотограф, брат нашего превосходного главного кинооператора Мишеля Делуара.
Свезя на берег снаряжение и поставив палатку, мы вернулись на «Калипсо», где Жан Морган приготовил для нас небольшой «прощальный» обед. За обедом мы составили точный перечень работ, которые намеревались выполнить на острове. Во-первых, будем изучать мелких акул на песчаных отмелях; во-вторых, выполним наблюдения на определенном участке кораллов и проведем своего рода перепись — какие гости приходят с моря сюда кормиться. И конечно, предметом нашего изучения будут также все обитатели самого островка.
Обмениваемся рукопожатиями с теми, кто уходит на «Калипсо». Наше прощание несколько торжественнее обычного. Теоретически нам не грозят никакие опасности, и все-таки пребывание такого маленького отряда на необитаемом острове в Красном море не простая экскурсия. Случись какая-нибудь беда — до лазарета далеко. И если вдруг (правда, это маловероятно) наведаются жители материка, мы будем всецело в их власти. Я обещал, что не допущу никаких авантюр, особенно связанных с акулами. «Калипсо» снялась с якоря и вскоре пропала в сгущающемся мраке. Только рокот машины доносился до нас над притихшим морем, но и он тут же смолк.
В первый вечер мои товарищи думали только о том, чтобы отоспаться. Не успела «Калипсо» уйти, как они уже завернулись в простыни и уснули, утомленные трудами и переживаниями минувшего дня. Оставшись в одиночестве, я медленно побрел к воде. У меня было странное чувство, будто я шел на тайное свидание со своими заветными мечтами. Хотя луны не было, все кругом светилось таинственным светом, и казалось, его источает сам ландшафт. Меня не тянуло ни размышлять, ни созерцать; я просто смотрел и слушал, ни о чем не думая, как, наверное, смотрят и слушают животные. Теплая лагуна кишела живностью, она буквально бурлила от движения тысяч клешней и ножек, от лилипутских схваток, от непрерывной суетни. В толще воды, как это часто бывает в тропических морях, родился внезапный сполох — рыба пронеслась. Каждая волна чертила на пляже свой узор, который тут же стирался новой волной, не оставив даже следа в памяти. Вдоль кромки воды, подчиняясь какой-то неведомой логике, маневрировали легионы «стыдливых крабов». Я стоял неподвижно, и они проползали совсем рядом со мной. Вот семенит мимо краб, волоча еще живого птенчика, явно украденного в гнезде одной из морских ласточек, заполонивших островок. Проследовав в нескольких сантиметрах от моей ноги, краб исчез в норке, которой я прежде не заметил. Маленькая, с четверть метра, песчаная акула ходила у самого берега; она охотилась на моллюсков или крабиков, преграждая им выход из воды собственным телом.
