Жак-Ив Кусто - Могучий властелин морей. Чтобы не было в море тайн
Наше заключение, что акула кормится преимущественно рыбой, ставит под сомнение гипотезы, основанные на том, что в желудках акул находят самые неожиданные предметы, начиная от консервных банок и кончая остатками человеческих рук и ног. Некоторые мелкие акулы приспособились кормиться моллюсками и ракообразными, кроша их плоскими зубами, расположенными на обеих челюстях. Большинство крупных акул — чрезвычайно активные хищники, они питаются тем, что дает им преследование стад китообразных, или же сами охотятся; например, лисья акула нападает на косяки мелкой рыбы. Мясо наземных существ, скажем говядину или человечину, нельзя назвать излюбленным кормом акул, но при случае они от него не откажутся.
Как бы то ни было, среди многочисленного племени акул лишь немногие по-настоящему опасны для человека. Помимо уже перечисленных мной видов корма известно, что акулы едят тюленину, черепах, некоторых морских птиц. Наиболее крупные акулы, китовая и гигантская, едят только планктон, мелкую рыбешку и ракообразных — креветок и крабиков. (Некоторые авторы полагают, что китовая и гигантская акулы лишь иногда всплывают на поверхность, поэтому их так редко видят моряки и рыбаки.)
За многие годы работы под водой одним из самых неприятных для меня переживаний всегда были встречи с акулой в такой момент, когда нечем от них отбиваться. Между тем, просматривая свои бортовые журналы, я постоянно наталкиваюсь на записи о таких встречах. «Среда, 7 декабря. Утром мы совершили рекогносцировочное погружение на маленьком рифе чуть севернее острова Малату (Фарасанский архипелаг). Кораллы здесь небольшие, куцые, чем-то напоминающие вереск на юге Франции. Войдя в воду, мы увидели много мелких, робких с виду акул. Вдруг в пучине внизу показались быстро идущие прямо на нас три крупных Carcharhinus albimarginatus длиной примерно от двух с половиной до трех метров. Они были слишком велики, чтобы я мог помериться с ними силами, тем более что я нырял без акваланга и с пустыми руками. Я немедленно сделал сопровождавшему меня доктору знак, чтобы он возвращался на „Зодиак“, и со всей возможной скоростью последовал за ним. Выбрался на катер как раз в ту минуту, когда акулы приготовились пойти в атаку».
Вот такие-то эпизоды и привели к появлению нашего первого оборонительного оружия — «акульей дубинки». Теперь мы всегда берем с собой под воду метровую дубинку из дерева или алюминия, с расположенными кольцом короткими шипами на конце, чтобы дубинка не скользила, а цеплялась за кожу акулы. На рукоятке — петля вроде ремешка на лыжной палке, чтобы резкий толчок не выбил дубинку из рук. «Акулья дубинка» удобна в обращении, и, хотя вид у нее не внушительный, она весьма эффективна, так как позволяет отгонять акул, не раня и не раздражая их. Правда, стопроцентной гарантии она не дает: ведь отогнанная таким способом акула, как правило, возобновляет свое кружение, терпеливо выжидая момент для повторного выпада. Бывает и так, что обескураженная акула совсем уходит, но такие случаи относятся к исключениям.
По этой причине, а также потому, что всего опаснее при встречах с акулами — короткий промежуток времени, когда подводный пловец выходит из моря и временно как бы слеп, мы почти никогда не погружаемся без дополнительной защиты в виде «акулоубежища». Чаще всего клетка служит просто лифтом для аквалангистов, возвращающихся на поверхность, но в минуту опасности она надежно защищает от любых атак. Мы конструировали клетки всевозможных форм и размеров, пока в конечном счете не остановились на двух моделях. Одна, рассчитанная на четверых подводников, — приблизительно кубической формы, ширина — около двух метров, высота чуть побольше. Дверь состоит из двух створок, верхней и нижней; их можно открывать по отдельности, можно обе сразу, если это нужно для работы. Форма второй клетки близка к сферической; внизу у нее люк, вверху прутья изогнуты полукругом. Она рассчитана на одного человека, ее можно ставить на дно или подвешивать под кораблем; можно и плыть с ней, высунув ноги наружу через открытый люк.
Сколько раз нам приходилось поспешно уходить в клетку во избежание крупных неприятностей! И только благодаря клеткам мы могли, находясь в полной безопасности, наблюдать и снимать страшные сцены акульего бешенства. Плексигласовая клетка «ля Балю», о которой говорилось выше, предназначалась прежде всего для съемок, но хотя эта модель идеальна для кинооператора, ее сопротивление водным потокам чересчур велико, и она слишком хрупка.
В годы Второй мировой войны проблемой акул всерьез заинтересовались генеральные штабы многих армий. Ведь сотни моряков с торпедированных кораблей, а также экипажи подбитых самолетов были обречены на страшную смерть из-за акул. Мысль об этом не давала покоя военным специалистам и инженерам, и не без основания. Приведу только один пример.
В 9.15 утра, 28 ноября 1942 года, английский транспорт «Нова Скотия» был потоплен торпедами немецкой подводной лодки. Судно пошло ко дну в тридцати милях от Сент-Люсии — так называется мыс в провинции Натал в Южно-Африканской Республике. Кроме команды на борту находилось семьсот шестьдесят пять итальянских военнопленных и сто тридцать четыре южноафриканских солдата, возвращавшихся в Дурбан с театра военных действий на Ближнем Востоке. Большинство спасательных лодок было разрушено взрывами торпед, и на долю сотен уцелевших моряков остались только спасательные пояса да деревянные или надувные плоты. Один из немногих, кто остался жив, рассказал:
«Внезапно судно потрясли два страшных взрыва, и мы поняли, что в нас попали торпеды. Я пытался добраться до своего спасательного пояса, но судно уже так сильно накренилось, что я поскользнулся на забрызганной мазутом палубе и скатился за борт в одних трусах. Вода была покрыта пленкой нефти, но я плавал, пока не нашел кусок реи, и ухватился за нее. Кругом сотни других людей ловили плоты и обломки снастей. Подплыл солдат из моего полка и уцепился за другой конец реи. На нем был спасательный пояс. Так мы продержались всю ночь. На рассвете течение унесло пленку нефти. Кругом плавали другие уцелевшие. Немного погодя мой товарищ сказал, что лучше умереть, чем цепляться за кусок дерева без надежды на спасение. Сказал, что не хочет больше тянуть, и никакие мои уговоры на него не действовали. Когда я понял, что зря стараюсь, то попросил его оставить мне спасательный пояс. Он стал его снимать, вдруг дико закричал, и весь его корпус приподнялся над водой. Когда он опять упал на воду, море окрасилось кровью, и тут я увидел, что у него нет одной ноги. В ту же секунду я заметил серый силуэт акулы, она носилась вокруг него, и я поспешил уплыть подальше от этого места. А тут и меня окружили акулы длиной около двух метров, и то одна, то другая из них шла прямо на меня. Я изо всех сил хлопал по воде руками, это их как будто отпугивало. Наконец мне удалось добраться до одного из плотов и влезть на него».
Через шестьдесят часов после торпедной атаки выжившие были подобраны португальским судном. Удалось спасти всего сто девяносто два человека, и многие из погибших были жертвами акул.
Естественно, такие истории основательно подрывали дух тех, кто сражался в воздухе или на море. Вот почему военные лаборатории разных стран усердно принялись искать действенные средства защиты от акул. В конце концов исследовательская лаборатория военно-морских сил США предложила небольшую квадратную таблетку из 20 процентов уксуснокислой меди и 80 процентов сильного темно-пурпурного красителя в смеси с веществом, которое легко растворялось в воде. Такие таблетки раздавали всем участникам военных действий на море и над морем, и они, несомненно, придавали людям бодрости. Мы испытали этот «антиакулин», работая на глубине около тридцати метров около рифа Шаб-Араб в заливе Таджура, где встречаются Красное море и Аденский залив. Под воду опускали две клетки, лицом друг к другу, так что кинооператор, находясь в одной клетке, мог наблюдать за действиями двух аквалангистов в другой. В первое утро акул было немного: течение несло муть со скоростью около четверти узла. Фулон развязал мешочек со свежей рыбой и пустил несколько кусков по течению. Почти тотчас в молочной толще возникли силуэты Carcharhinus obscurus, черноперых акул длиной побольше метра. Как только они подошли ближе, Хосе Руис развязал свой мешочек и отпустил привязанную на ленте таблетку «антиакулина». Течение отнесло ее метра на полтора, дальше как бы развевалась плотная, черноватая дымовая завеса.
Растворяясь в воде, краска образовала вращающиеся клубы, которые течение тихо уносило вдаль.
Через несколько минут я увидел шесть длинных силуэтов, которые шли по следу из красителя и уксуснокислой меди, как собака идет на запах жарящегося мяса. Это были крупные песчаные акулы. Они извивались в толще воды словно змеи; одна из них достигала в длину почти пяти метров — самая большая песчаная акула, какую я когда-либо видел. Зная, что они совершенно безобидны, я при виде их все же невольно отпрянул назад. А Серж как ни в чем не бывало протянул нашим новым гостьям хвост барракуды. Пятиметровая повернула голову направо, потом налево, принюхиваясь, наконец подошла вплотную к Сержу и начала осторожно щипать барракудин хвост, который он все еще держал в руке. «Антиакулин» стоял в воде вокруг нас густым иссиня-черным туманом, но явно ничуть не мешал акулам. Мы не могли довольствоваться одним опытом и поставили второй.
