Марк Энтин - Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 1
Вроде бы страхи, скрывающиеся за всеми алармистскими сценариями развития ситуации на европейском континенте, пишут они, совершенно не разделяются рынками. Биржевым игрокам, всему предпринимательскому сообществу абсолютно до фонаря, что периферия ЕС скатывается на дно политической нестабильности. Почти никто сколько-нибудь в явной форме на нее не реагирует. А ведь никогда в прошлом с политической устойчивостью и способностью адекватно реагировать на кризисное развитие событий там не обстояло так плохо.
Конкретно. В Греции правящая коалиция еле-еле удерживает шаткое большинство, указывает П. Шпигель. Крайне правые и левые уже могут рассчитывать, согласно опросам общественного мнения, на поддержку 40 % населения. Афины шатаются, вторит ему В. Родес. Бывшего министра финансов судят за коррупцию. Волна забастовок все выше и выше. Правительство не справляется. Ему крайне сложно реализовывать и объявленную программу приватизации, и даже основополагающие структурные реформы.
В Италии не лучше. Здесь свои скелеты на политической сцене. Итальянское технократическое правительство занимается тем, выносит свой вердикт П. Шпигель, что безостановочно тушит пожары и балансирует на грани отставки. Да, соглашается В. Родес, «слабое итальянское коалиционное правительство может пасть в любой момент». (Почему, разъясняется, в частности, в статье «Италия: Сколь веревочке ни виться…» из рубрики «Дневник событий» выпуска.) Причин и поводов для этого предостаточно. Оно сталкивается с целым сонмом всяческих вызовов.
Ситуацию в Испании расшатывают скандалы. В любой другой стране, отмечает П. Шпигель, где партийная дисциплина соблюдается менее жестко, правительство давно бы уже ушло в отставку. Или было бы туда отправлено. Обвинения в финансовых злоупотреблениях, выдвинутые против правящей партии и ведущих политиков страны, дополняет его В. Родос, очень серьезны. Все это, скорее всего, самым негативным образом скажется на проводимых ими реформах банковской системы и процедур формирования и исполнения государственного бюджета. Не может не сказаться.
В Португалии реформы уже «поехали», хотя Лиссабон держался дольше других. Совокупность экономических и политических проблем, помноженных на нарастающий социальный протест, вынудила и ее, наиболее последовательную ученицу мэтров жесткой экономии, восстать против избранного курса[265]. Руководство страны заявило, что будет добиваться от кредиторов послаблений в том, что касается сроков достижения контрольных цифр сбалансированности бюджета, под которыми оно подписалось ранее. Премьеру удается избежать назначения досрочных парламентских выборов только потому, констатирует П. Шпигель, что ведение переговоров с «тройкой» доверено младшему партнеру по правительственной коалиции. И все равно, заключает В. Родос, разброд и шатание в верхушке правительства настолько велики, что порождают сомнение в том, что оно окажется в состоянии продолжить осуществление экономической политики, способной вытащить страну из долговой ямы.
В Ирландии тоже неспокойно. Публичное обсуждение записи конфиденциальных и, похоже, не очень чистоплотных разговоров между банкирами и официальными лицами в разгар глобального кризиса снижает доверие населения к правительству чуть ли не до нуля, продолжает перечень В. Родос. В этом ряду, правда, он не упоминает Францию, Чехию, Венгрию (см. информацию «Еврокомиссия не хочет словесной войны с Венгрией», которую можно найти в рубрике «Политика»), Румынию, Болгарию, Словению, Хорватию, только что переживших или переживающих самые разные политические скандалы и неурядицы, с социально-экономическими последствиями которых этим членам ЕС также будет не так просто справиться. (Или Люксембург, о досрочных выборах в котором рассказывает материал «Люксембург: особенности избирательной кампании» из рубрики «Дневник событий». В целом о череде отставок и политических завихрений в странах ЕС кратко сообщается в статье «Отставка за отставкой» из рубрики «Политика».)
Зато от него достается руководству ЕС и еврозоны. По его мнению, они неоднократно допускали одну и ту же ошибку: недооценивали глубину кризиса. Они прописывали всем меры жесткой экономии, не отдавая себе отчет в том, что они спровоцируют массовую безработицу. Игнорировали угрозу заражения других стран опаснейшим экономическим вирусом, когда распространения болезни еще можно было избежать. Медлили с реструктуризацией долгов, несмотря на то что действовать надо было как можно быстрее. Завершили переговоры на этот счет лишь в 2012 г., тогда как нужно было обо всем договориться двумя годами раньше. И сейчас все та же песня. Надо повторно реструктурировать греческие долги (возвращаемся к тому, о чем писали выше). Следует действовать максимально оперативно. Вместо этого власти ЕС волынят с принятием адекватных мер. Уходят в отпуск вместо того, чтобы заниматься насущными проблемами интеграционного объединения.
Короче, картинка более чем мрачная. И, тем не менее, удивляется П. Шпигель, никакой паники. Никто в массовом порядке не снимает деньги с депозитов, страшась развала единой валюты и планов закрытия проблемных банков. Никто не опасается, что Италия с ее трехтриллионными долгами утратит способность заимствовать на свободном финансовом рынке под низкие проценты и окажется не в состоянии их обслуживать. То есть оба сценария дефолта отдельных стран и коллапса еврозоны рынки сейчас считают маловероятными. Ничтожно маловероятными. Ни моментально подавленное восстание греческого руководства, попытавшегося было вынести план внешнего спасения страны на референдум, ни расправа над Кипром, ни утверждение правил реструктуризации проблемных банков за счет держателей облигаций, акций и крупных депозитов никого не напугали. Ведь ЕС обзавелся полумиллиардным фондом спасения проблемных стран, договорился о применении строгих правил в отношении суверенных долгов и бюджетных дефицитов. В случае чего, он может просто запустить печатный станок, как обещал в критический момент председатель ЕЦБ Марио Драги.
Все это так, но вместе с тем и не так. Чтобы ЕЦБ запустил механизм выкупа гособлигаций, соответствующая страна его об этом должна попросить. Это раз. ЕЦБ – не настоящий центральный банк, не ФРС или Банк Великобритании. Он не может действовать самостоятельно, без оглядки на национальные парламенты, в частности Бундестаг. Это два. Значит, делает вывод газета финансовых кругов «Файнэншл Таймс» устами одного из своих авторов, «нынешнее спокойствие может означать конец начала или быть затишьем перед штормом».
«Интернэшнл Геральд Трибюн» тоже не зря помещает мнение В. Родеса в раздел «редакционное мнение». Американец призывает есовцев: хватит спать и нежиться на солнышке. Промедление смерти подобно (где-то мы это уже слышали). Брюсселю надо срочно заканчивать создание полноценного банковского союза. Ему необходимо укреплять механизм оказания помощи проблемным странам. Ему давно пора пересмотреть фискальный пакт, обязывающий государства-члены добиваться бюджетной стабильности. По каждому из этих направлений должен быть утвержден железный график выхода на окончательный результат. Если этого не сделать, если продолжать волынить решение проблем, «серьезной встряски всей системы не избежать». Будем надеяться, что все это – пустой алармизм и преувеличение.
Естественно, авторы выпуска не могли обойти вниманием последствия разоблачений шпионской деятельности США в Интернете и вызванного ими многоступенчатого политического скандала. Эмоций по поводу американской программы Призм, состоящей в мониторинге и «складировании» всего и вся во всемирной паутине, участия в ней электронных гигантов, поисковиков и социальных сетей и сотрудничества с американским разведсообществом европейских партнеров, было много. Демонстраций недовольства – не меньше. Практических шагов, направленных на то, чтобы хоть в какой-то степени ограничить свободу рук спецслужб США (а соответственно и своих собственных), – не так много.
Утверждалось, что разоблачения помешают европейцам и американцам дать официальный старт практическим переговорам в целях заключения широкого всеобъемлющего соглашения об углубленной зоне свободной торговли в ранее намеченные сроки (неформально они начались чуть ли не полтора года назад). Переговоры открылись в оговоренные даты как миленькие.
Американский конгресс довел до голосования законопроект, ограничивающий своеволие спецслужб в прослушке и перлюстрации электронной корреспонденции. Однако он был провален. Президент лишь пообещал усилить общественный контроль и обеспечить большую прозрачность[266]. Усилия большой группы конгрессменов запретить невыборочный интернет-контроль за гражданами и иностранцами натолкнулся на мощное сопротивление[267].
