Зинур Зинатуллин - Избранные труды. Том I
Особого внимания заслуживают факты, когда из протокола совершенно не ясно, за что же лицо задержано. Так, в протоколе задержания гр-на Г., составленного 4 октября 1977 г. одним из сотрудников Вахитовского РОВД г. Казани, отсутствуют указания на основания задержания и квалификацию совершенного преступления, а в качестве его мотивов отмечено – «может скрыться». Таких протоколов к общему числу их составляют около 9 %[209]. В отдельных протоколах задержания отсутствуют указания на время производства задержания (часы и минуты); не отражаются в них зачастую и объяснения задержанных по поводу их задержания.
Законом весьма четко решен вопрос о сроках задержания. Согласно ч. 3 ст. 32 Основ (ч. 3 ст. 122 УПК РСФСР) о произведенном задержании в течение 24 часов должно быть сообщено прокурору, который в свою очередь в течение 48 часов с момента получения извещения (уведомления) обязан дать санкцию на заключение под стражу либо освободить задержанного[210]. По советскому уголовно-процессуальному законодательству возможность какого-либо продления указанного срока не предусматривается.
Таким образом, при всех условиях максимальный срок пребывания лица в положении задержанного не может превышать 72 часов[211]. В связи с этим приобретает важное значение правильное уяснение порядка исчисления срока. Относительно этого в процессуальной литературе можно встретиться с различного рода суждениями: от исчисления начального срока задержания с момента доставления подозреваемого в орган дознания или предварительного следствия[212] и даже с момента фактического задержания (в смысле лишения лица свободы передвижения по своему усмотрению)[213] до исчисления такого срока с момента составления протокола задержания[214], водворения задержанного в специальное помещение для дальнейшего содержания[215]. Ныне этот вопрос получил свое четкое разрешение. В ст. 3 Положения о порядке кратковременного задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления, указывается, что срок такого задержания исчисляется с момента доставления лица, подозреваемого в совершении преступления, в орган дознания или к следователю, а если задержание производится на основании специально вынесенного постановления, то с момента фактического задержания такого лица. Именно данное время и должно указываться в протоколе задержания.
Практика показывает, что доставленные по подозрению в совершении преступления лица до составления протокола задержания и последующего направления их для дальнейшего содержания в специальные изоляторы (ИВС) находятся определенное время в помещениях дежурных частей органов внутренних дел. Срок такого пребывания должен быть в максимальной мере ограниченным. К тому же, как отмечалось, этот срок входит в срок пребывания лица в положении задержанного (72 часа). Тем не менее, по данным нашего исследования, в срок до 3 часов после доставления в органы внутренних дел протоколы задержания оформлялись лишь в отношении 16,7 % задержанных. В каждом пятом случае этот срок превышает сутки. Так, в феврале 1978 г. в Вахитовском РОВД г. Казани гр-н Б., подозреваемый в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 144 УК РСФСР, до составления протокола задержания провел 34 часа; 26 часов в этом же отделе содержалась до оформления протокола задержания гр-ка Д., подозреваемая в кражах и мошенничестве. Подобные явления самым серьезным образом ущемляют права граждан, отрицательно влияют на эффективность борьбы с правонарушениями.
Указания ст. 3 названного Положения об исчислении срока задержания, как правило, с момента доставления подозреваемого в совершении преступления лица в орган дознания или к следователю помогают, как нам представляется, в определенной степени разрешить положительно вопрос о возможности производства задержания до составления постановления о возбуждении уголовного дела, в период производства проверочных действий по установлению наличия в поступившем сообщении или иной информации (повода) достаточных данных, указывающих на признаки готовящегося или совершенного преступления (основание). За такое решение данного вопроса высказалось 46 % опрошенных нами следователей, почти все оговорили это как исключение.
Изучение показало также, что в ряде случаев работники органов дознания и следователи не выполняют требования ст. 5 Положения об уведомлении родственников и заменяющих их лиц о проведенном задержании. Такая практика, к примеру, полностью отсутствует в деятельности Тетюшского РОВД Татарской АССР; очень редко подобное уведомление осуществляется в Бауманском, Советском и Приволжском РОВД г. Казани.
По данным нашего исследования, в отношении более 94 % лиц, подвергнутых кратковременному задержанию, прокурорами санкционирован арест. В остальных же случаях избраны иные меры пресечения (как правило, подписка о невыезде), либо произведено освобождение за неподтверждением оснований к задержанию. В целом это достаточно высокий показатель обоснованности применения рассматриваемой меры процессуального принуждения.
Вместе с тем сфера применения этой меры процессуального принуждения, на наш взгляд, должна быть ограничена, а процессуальный порядок производства усовершенствован. В пользу необходимости, в частности, постановления о производстве задержания, наряду с другими обстоятельствами, следует указать на положения ст. 34 УПК РСФСР о том, что всякое решение, принятое лицом, расследующим уголовное дело, должно носить характер постановления (за исключением обвинительного заключения). За необходимость такого постановления высказалось и 50 % опрошенных нами следователей[216].
§ 3. ОТСТРАНЕНИЕ ОБВИНЯЕМОГО ОТ ДОЛЖНОСТИОтстранение обвиняемого от должности как мера уголовно-процессуального принуждения, предусмотренная ст. 153 УПК РСФСР, имеет ярко выраженные специфические особенности.
Применяться рассматриваемая мера процессуального принуждения может только при наличии сформулированного по делу обвинения. При этом обвиняемый должен быть должностным лицом. В соответствии с примечанием к ст. 170 УК РСФСР к должностным отнесены те лица, которые постоянно или временно осуществляют функцию представителей власти в государственных или общественных учреждениях, организациях, предприятиях, занимают должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных обязанностей, или выполняющие такие обязанности по специальному полномочию.
Не подвергая обстоятельному анализу судебную практику и правовые концепции понятия должностного лица[217], считаем правильным мнение о том, что по советскому праву такими лицами «признаются работники государственных или общественных учреждений, предприятий и организаций, которые наделены следующими правомочиями: распорядительными, в отношении других лиц, подчиненных им по службе, контроля над деятельностью юридических лиц и их персонала, совершать от имени социалистической организации управленческие действия, имеющие юридическое значение, либо действовать от имени государства, а также осуществлять функции по поддержанию общественного порядка»[218]. Таковыми, в частности, являются заведующие предприятиями общественного питания, складами, магазинами и старшие продавцы при условии наделения их правом распоряжаться имуществом и нахождении в их подчинении других лиц; экспедиторы, агенты по снабжению, кассиры и другие лица, осуществляющие правомочия по распоряжению, доставке или хранению имущества[219], врачи, преподаватели, научные работники и т. д., в силу занимаемой административной должности, обладающие организационно-распорядительными функциями (главные врачи, заведующие секторами, деканы) или наделенные такими функциями в силу специального приказа (члены приемной экзаменационной комиссии); начальники канцелярий, секретари суда и другие лица, выполняющие управленческие действия; все лица, отнесенные к числу представителей власти, являющиеся такими государственными служащими, указания которых в пределах предоставленных им прав обязательны для третьих лиц (учреждения, организаций, предприятий, отдельных граждан), влекут за собой имеющие юридическое значение последствия.
Необходимость отстранения обвиняемого от должности должна быть вызвана наличием в материалах уголовного дела такой совокупности фактических данных, которые свидетельствуют о том, что лицо намеревается благодаря занимаемому им служебному положению продолжить преступную деятельность (продолжать, например, вовлечение в пьянство находящихся в служебной зависимости от такого лица несовершеннолетних) или воспрепятствовать установлению по уголовному делу объективной истины (изъять или изменить содержание тех или иных документов, оказать психическое воздействие на подчиненных по службе свидетелей и потерпевших с целью дачи последними во время допросов благоприятных для него показаний и т. д.). Так, в процессе расследования уголовного дела по обвинению К., главного агронома колхоза «Победа» Тетюшского района Татарской АССР, систематически завышавшего норму выработки вывоза удобрений на поля, следствием чего явилось незаконное перечисление из бюджета колхоза на расчетный счет ПМК-б значительной денежной суммы, следователю прокуратуры от бухгалтера данной организации стало известно, что обвиняемый уговаривал его внести определенные изменения в соответствующую финансово-расчетную документацию. Прокурор района не только утвердил постановление следователя об отстранении К. от занимаемой должности, но и дал указание избрать в отношении обвиняемого в качестве меры пресечения подписку о невыезде (до этого от К. было отобрано лишь обязательство о явке по вызовам следственных и судебных органов).
