Олег Ярошик - Проблемы законности и справедливости в уголовном судопроизводстве России
А потом судьи высоких инстанций безапелляционно пишут: «Вопреки мнению защитника, на основании всестороннего исследования доказательств судом правильно установлены фактические обстоятельства дела и постановлен обвинительный приговор; «вопреки мнению адвоката все требования уголовно-процессуального закона, строгое соблюдение которых обеспечивает полное, всестороннее и объективное рассмотрение дела судом первой инстанции, были выполнены».
Эти судьи кого обманывают, полностью и по существу игнорируя мотивированные доводы защиты?
Почему так происходит? Ответ тоже уже давно имеется, точнее проблема, которая серьезно обозначена еще в октябре 2011 года, но не решена и до сих пор существует: «В последние годы Европейский суд часто обращается к позициям Конституционного Суда для разрешения главной загадки российского правосудия, как уголовного, так и гражданского, – надзора во всех его вариациях».101
В постановлении судьи Мосгорсуда по делу Андросова нет ни слова по существу. Ни одного и никакой оценки. Ни правовой, ни технической, ни человеческой, ни справедливой и по существу доводов защиты. Набор общих фраз, с виду очень убедительных. Это значит, что настоящее дело апелляционной и кассационной инстанциями по существу не рассмотрено, а мотивированные доводы защиты оставлены без должного внимания, законной оценки и справедливого разрешения.102
А ведь в случае отказа в удовлетворении жалобы защита просила привести исчерпывающие мотивы признания доводов жалобы несостоятельными либо не заслуживающими внимания (п.7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11 января 2007 г. № 1 «О применении судами норм главы 48 УПК, регламентирующих производство в надзорной инстанции» и требования Конституционного Суда РФ (определения от 8 июля 2004 г. № 237-О и от 25 января 2005 г. № 42-О).
Именно поэтому, по мнению автора, необходимы рекомендации и для участия защитника в судах апелляционных инстанций, где тоже проводится свое непонятное судебное следствие (или должно проводиться?).
Как известно, согласно ст. 297 УПК приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым. Законность приговора означает, что по своей форме он должен соответствовать закону, а по своему содержанию основываться на материалах дела, в точном соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Однако эти требования закона по уголовным делам систематически не выполняются.
В нарушение требования постановления Верховного суда Российской Федерации «О судебном приговоре», судьи не указывают, почему они приняли одни доказательства и отвергли другие. В апелляционных постановлениях доказательства защиты вообще не указываются и никакая оценка им не дается.
При этом фактические обстоятельства дела не устанавливаются, а осужденные лишаются права на квалифицированную защиту, эффективное расследование и права на справедливое судебное разбирательство.
В этой связи представляется важным отметить, что постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» фактически допускается критика в адрес представителей власти: «государственные должностные лица могут быть подвергнуты критике в средствах массовой информации в отношении того, как они исполняют свои обязанности, поскольку это необходимо для обеспечения гласного и ответственного исполнения ими своих полномочий».
На наш взгляд, необходимо в будущих методических рекомендациях предусмотреть так называемые «пределы допустимой критики» в правовых документах и «дерзости высказываемых идей» при «чрезмерности осмысления событий происходящего», но в то же время профессиональной оценки фактов, соответствующих действительности, во избежание негативных последствий по субъективному усмотрению должностных лиц, наделенных властными полномочиями.
В литературе говорится о размытости и неконкретности в значении слова «экстремизм», приводящих к тому, что носители языка могут воспринимать как экстремистские обширное количество текстов; о необходимости наличия объективных признаков для юридической квалификации текста как экстремистского, а также квалифицированном установлении на научной основе процессуально значимых признаков лингвистом-экспертом при специальном исследовании; приводится пример из околополитического дискурса, когда поводом для проведения проверки на наличие признаков экстремизма послужило размещение в сети Интернет открытого письма, в котором заявитель усмотрел наличие «порочащих, клеветнических измышлений, оскорблений представителей власти». В результате проведенного лингвистического исследования письма эксперты установили, что его текст был приурочен к выборам Президента России и содержал оценку сложившейся в стране общественно-политической ситуации с правовой точки зрения. В письме автор, обобщив итоги деятельности В.В. Путина и Д.А. Медведева, пришел к выводу, что принятые в период их руководства нормативно-правовые акты наделяют определенные категории государственных служащих чрезмерными привилегиями в ущерб правам других граждан России. В экспертном заключении отмечалось, что автор выражает свое негативное отношение к действиям политиков, критикует их; при этом специальных признаков экстремистской деятельности в письме обнаружено не было. Там же экспертами отмечается, что широкое освещение положений антиэкстремистского законодательства будет иметь профилактический эффект и позволит избежать случаев непредумышленного нарушения закона.103
Как обоснованно утверждает профессор С.А. Ялышев, обсуждение вопроса о структуре науки криминалистики должно проходить с учетом судебно-правовых реформ, проводимых на разных этапах развития государства. Наиболее оспариваемыми и обсуждаемыми достижениями судебных реформ в современной России стали введение состязательности в уголовном судопроизводстве и изменение положения и роли суда (судьи) в ходе судебного следствия. Доминирующим направлением совершенствования судебной деятельности в России была признана и реализована так называемая пассивная роль суда, декларируемая в целях развития активности в судебном следствии сторон обвинения и защиты, распространения принципа состязательности на все стадии уголовного судопроизводства.
Однако до последнего времени развитие криминалистической науки и учебного курса криминалистики в России преимущественно шло по пути обеспечения своей научной продукцией только стороны обвинения.
Существует еще одна проблема, на которую следует обратить внимание: состязательность в уголовном судопроизводстве выражается в реальном споре между представителями сторон обвинения и защиты, а суд в России является только независимым арбитром (Прим. авт.: весьма спорное утверждение), поэтому он не может оставаться в этом споре безучастным наблюдателем. Данное суждение представляется важным, поскольку с суда никто не снимал ответственность за полноту исследования доказательств и обоснованность выносимого им приговора (выделено авт.). Суд организует судебное следствие, определяет последовательность производимых действий, т.е. выполняет активную и целенаправленную деятельность. Если же в ходе судебного следствия активная позиция суда не наблюдается, это неминуемо скажется на объективности в стадии судебного разбирательства, что в конечном итоге приведет к деформации судебного решения.104
Классик отечественной криминалистики Р.С. Белкин, рассматривая понятие криминалистической тактики, отмечал, что «криминалистическая тактика – это система научных положений и разрабатываемых на их основе рекомендаций по организации и планированию предварительного и судебного следствия, определению линии поведения лиц, осуществляющих судебное исследование, и приемов проведения отдельных процессуальных действий, направленных на собирание и исследование доказательств».105
Криминалист Т.В. Шутемова, утверждая, что «если тактика предварительного расследования характеризуется в целом научной и практической разработанностью, особенно в части тактики проведения отдельных следственных действий, обоснованно говорит о том, что тактика судебного следствия переживает этап перехода от осознания необходимости выделения такой тактики к процессу детализации, разработки и систематизации конкретных криминалистических рекомендаций для суда, обвинения и защиты».106
Надо признать, что в настоящее время эти конкретные криминалистические рекомендации отсутствуют, а действующий приказ Генерального прокурора РФ № 189 от 27.11.2007 года «Об организации прокурорского надзора за соблюдением конституционных прав граждан в уголовном судопроизводстве» носит лишь декларативный характер и подменяется так называемой практикой, когда гособвинитель в процессе любыми сомнительными способами «вытягивает сырое дело», утвержденное его же прокурором при направлении в суд для рассмотрения по существу. Судьи при этом горько вздыхают, заявляя, что «мы следственную практику всё ухудшаем и ухудшаем в сравнении с 50- ми (!) годами прошлого века», однако всё равно работают на стороне обвинения.
