Владимир Шлыков - Осторожно, ППС: преступная правохоронительная система
А кому нужно привлекать невиновного? Неугодные есть у власти. В этом случае делать из мухи слона нужно быстро и формально бесплатно, то есть за то, что имеешь зарплату, «ксиву», пистолет и «либеральный» УПК. А еще «заказик» может поступить на врага с раскрученным бизнесом. Ну а выводят из-под уголовной ответственности виновных и невиновных либо тоже «всухую», по команде сверху, используя так называемый административный ресурс, что для рядовых исполнителей бывает очень горько и обидно, как для путан — отрабатывать субботники с бандитами. Либо за ласкающую душу мзду, что очень даже приятно.
Поскольку конечный результат данного, по сути преступного, «бизнеса» состоит в основном в освобождении виновных от уголовной ответственности (да и сильные мира сего озабочены хоть и маловероятной, но, при изменении политической конъюнктуры, вполне возможной перспективой «влететь под уголовку»), то, кроме прав следователей, чиновничье-олигархическая общественность вполне серьезно озаботилась процессуальными правами подозреваемых и обвиняемых. И в этом плане Уголовно-процессуальный кодекс был также доработан. Жертвой всего этого стала такая категорию граждан, как, извините за тавтологию, жертва преступления, в нашем УПК называемая потерпевшим. В общем, жертва в квадрате. Результатом либерализации уголовного законодательства стало то, что УК вместе со всей правоохранительной системой защищает в основном права преступников.
Таким образом, псевдолиберализм в сфере юриспруденции как течение коррупционной политической мысли идеологически обосновал приоритет защиты прав преступников и превратил все правоохранительные органы не только в безответственных, но и в бессовестных защитников криминала.
Глава 2
Приватизация полномочий на коррупцию и произвол
В. В. Путин в своем гордом предвыборном манифесте в том же 2000 году продекларировал: «Демократия — это диктатура закона, а не тех, кто по должности обязан этот закон отстаивать. <…> Милиция и прокуратура должны служить закону, а не пытаться «приватизировать» данные им полномочия с пользой для себя. Их прямая и единственная задача — защита людей, а не ложных представлений о чести мундира и своих ведомственных интересов». Какие прекрасные, золотые слова, как все правильно понимает. Хочется подписаться под каждым словом. Слезы умиления невозможно остановить. А что на практике?
Правоохранительные органы с величайшего благословения хозяина успешно и с пользой для себя приватизировали данные им полномочия. За последние десятилетия российская правоохранительная система превратилась в хорошо отлаженный коррупционный механизм выбивания денег у населения. Потому что власть, требуя усердного исполнения своей воли в отношении политических противников и действуя все по тому же принципу: «хочу — казню, хочу — милую», посадила «цепных псов режима» на голодный паек. А почему же мы такие? Да потому что не только травоядные хотят кушать, но и хищники.
И с этим в общем и целом исполнительные, работоспособные и честолюбивые ребята с самого начала согласиться не могли. И поэтому недостаток материального обеспечения стали компенсировать проверенным еще со времен Киевской Руси принципом «кормления». Сколько выбьешь у беззащитного населения — все твое. Тем более что официально принцип ИСТИНЫ из юриспруденции убрали, негласно заменив ее, родимую, на более приземленные цели. Получив возможность ИЗБИРАТЕЛЬНОГО ПРАВОПРИМЕНЕНИЯ, стали искать личную выгоду, подчиняясь, когда нужно, политической конъюнктуре. Гуляющая в недрах системы шутка, что в нашей деятельности нет политики — только бизнес, не верна. Она отражает лишь чаяния рядовых исполнителей, которым действительно политика не нужна. Хлопотное и неблагодарное это дело. Им нужно семьи кормить.
Коррупция в правоохранительных органах, как и должно быть в хорошо организованных военизированных структурах, быстро стала организованной и системной, т. е. пронизывающей всю вертикаль управления. Поскольку сферой деятельности возникшей армии «мародеров» является правоприменение, то и само законодательство было адаптировано под нужды механизма и доведено до состояния хоть и криминального по сути, но безрискового на практике зарабатывания денег.
На чем базируется безрисковость? На очень простых вещах. Безнаказанности как служебной, так и уголовной при совершении деяний. Что в свою очередь обеспечивается современными законами. Любой преступник при совершении преступления стремится минимизировать риски. Естественно, что и криминализированное сообщество правоохранителей стремится к этому, тем более что все они профессиональные юристы и являются серьезными лоббистами при принятии законов. Поэтому в затянувшуюся эпоху «смутного времени» в России, под универсальным лозунгом расширения прав человека, Уголовно-процессуальный кодекс был пошагово откорректирован так, что права и свобода действий в первую очередь достались следователям и их руководителям. Затем — идейно близким преступникам (или подозреваемым, обвиняемым по терминологии УПК). А уже в последнюю очередь — неудачникам по жизни под названием «потерпевшие».
Во второй раз за последние сто лет лапотная России проспала ползучую «контрреволюцию». В тридцатые годы перед началом «большой чистки» законодательно была подведена правовая база. Когда начали работать пресловутые «тройки», то с формальной точки зрения они работали по закону. Уголовно-процессуальный закон к тому времени был подогнан под нужды планировавшегося маховика репрессий и позволял практически без доказательств на основании неких оперативных данных, больше похожих на домыслы, вершить злодеяния. НКВД были предоставлены огромнейшие полномочия по расправам над населением. Результат известен — миллионы загубленных жизней.
То же произошло и в последнее десятилетие: уголовно-процессуальное законодательство «заточили» под преступное беззаконие. Встроившись в волну общих настроений общества по либерализации нашей жизни, профессионалы от юриспруденции медленно, пошагово откорректировали уголовное законодательство под свои нужды. А это — свобода действий в любом направлении и полная безответственность за результаты следственных действий. В итоге у нас сейчас сажать можно не только кукурузу, дорогие товарищи, но и людей. Причем практически ни за что, особенно если они из стана врагов. А своих, близких по духу воришек можно свободно освобождать от уголовной ответственности. Уголовно-процессуальный кодекс РФ волшебным образом превратился в инструкцию по беззаконию, с неограниченными правами следственных подразделений по отношению к подозреваемым, обвиняемым, да и потерпевшим. И все это страна проспала, не заметила.
Не то чтобы совсем не заметила. Многие вещи избирательного правоприменения лезли наружу, но поскольку массовых протестных настроений не было, а «утюжили» в основном бизнес, который тихо сопел, откупался и не рыпался, то и должной оценки никто не давал. Так, частные проявления тотальной коррупции, не более того. Но когда маховик развернулся в сторону революционно настроенных оппозиционеров, сознание стало пробуждаться. Но, увы, без должного осознания системности проблемы. Чувство, что как-то все не очень правильно, уже появилось, а также понимание того, что практика расследования уголовных дел творит какие-то чудеса. Но в чем фокус, никто не знает. А фокус — в законодательной базе, которая позволяет безнаказанно для исполнителей творить все это, проворачивать в угоду власти любые делишки.
Люди при власти владеют не только самбо. На страже их стоит уголовное право, которое позволяет творить любые беззакония, формально оставаясь в рамках закона. И обществу, гражданскому и военному, надо думать о том, чтобы побудить власть сделать в первую очередь уголовное законодательство таким, чтобы беззаконие и произвол в этой сфере были невозможны. А тех, кто творит беззаконие, можно было также привлечь к уголовной ответственности за творимое беззаконие.
Глава 3
Идеологи либерализации, а точнее, криминализации правоприменительной практики, или Господин Бастрыкин А. И.: беспощаден к врагам… терпим к грабителям и ворам
Носителями идеологии «анархии», своего рода идейными последователями князя Кропоткина в юриспруденции, носителями управляемого хаоса являются практики — великие и неповторимые руководители следственных органов, они же собиратели сливок на празднике жизни под названием «предварительное уголовное расследование». Слова одного из них хотелось бы процитировать и прокомментировать. Добавив при этом, что когда носителем идеологии защиты уголовных преступников в уголовно-правовом законодательстве является адвокат, то это понятно, он человек свободной профессии, имеет право на любые убеждения, да и защищает в основном лиц, совершивших преступления.
