Нильс Кристи - Пределы наказания
Подведем итог. Положение таково, что мелкие правонарушители стали более заметными, а контроль над ними усложнился, тогда как их родные, жертвы преступлений, левое крыло политиков и творцы государства всеобщего благоденствия сделались активными сторонниками принятия необходимых мер. Эта ситуация в целом неустойчива. Что-то должно произойти и потому происходит.
8.3. Наши товарищи
Прошльм детом 350 социальных работников встретились в Швеции, чтобы обсудить, как бороться с наркоманией. Они собрались в маленьком уединенном местечке под названием Хассела. Случилось так, что в наши дни ничто не пользуется такой известностью и не обсуждается столь оживленно в кругах социальных работников, как Хассела. Учреждения, базирующиеся на тех же принципах, растут, как грибы, и в других скандинавских странах. А связанные с Хасселой идеи проникли уже и в учреждения другого типа, а также в повседневную практику социальной работы.
О чем же идет речь?
Наиболее важной является мысль о том, что клиенты — наркоманы и пьяницы — это наши товарищи. Они выходцы из рабочей среды. Мы, люди Хасселы, — социалисты. Они — наши товарищи, и с ними нужно обращаться как с товарищами. Мы похожи друг на друга, и у нас общее дело. Товарищество означает ответственность, и мы обязаны выручить наших товарищей из беды любыми доступными средствами. Любыми. Начиная с 1850 г. и вплоть до конца прошлого столетия скандинавские рабочие страдали от чрезмерного потребления алкоголя. Лидеры рабочего движения видели зто и принимали соответствующие меры. Рабочие не могут стать свободными, а движение — сильным, если потребление алкоголя не будет поставлено под контроль. Борьба за трезвость стала важной частью программы социал-демократов, и алкоголизм был поставлен под контроль. В настоящее время потребление алкоголя, как и наркотиков, снова достигло прежнего опасного уровня и должно контролироваться с помощью прежних средств.
Одним из таких старых средств является принуждение людей к воздержанию. Товарищи не позволяют наркоманам умирать, они спасают их. Вы переживаете за своего товарища и, конечно, заставляете его жить. Если это необходимо, вы принуждаете его отказаться от наркотиков. Если это необходимо, вы проявляете вашу товарищескую заботу в течение нескольких лет, пока он не спасен. Хассела предназначена для молодых наркоманов. Их собирают в Стокгольме и отправляют в Хасселу, хотят они того или нет, а если они убегают, их возвращают туда с помощью подиции. Они находятся там в течение года. Кроме того, в течение года они должны посещать «народную среднюю школу» вместе с другими молодыми людьми, которые посещают ее добровольно. Их можно подвергать такому воздействию вплоть до достижения ими двадцати лет. Правовой основой этого является закон об охране детства.
Другим важным моментом является общая нравственная направленность осуществляемого в Хасселе подхода. Правила установлены, их соблюдение строго контролируется персоналом и другими товарищами. Хассела — это не то место, где копаются в душе клиентов или ворошат печальные обстоятельства их прежней жизни. Здесь нет мягкотелого либерализма. Здесь требуют, причем безответственность влечет за собой серьезные последствия. Здесь трудная жизнь. Трудная не только для молодых, но и для персонала. Персонал живет тут же, принимая участие во всех делах и не отделяя себя от остальных. Это учреждение для всех, охватывающее все стороны их жизни.
По-видимому, оно оправдывает себя. Оно претендует на успех, который далеко превосходит все, что достигнуто в этой области в шведском королевстве наших дней. Многое представляется противоречивым (Эн-глунд, 1975; Теландер, 1979), но притязания могут оказаться обоснованными. Хассела, по-видимому, весьма эффективна в том плане, что под ее воздействием молодежь прекращает потребление наркотиков. Но в еще большей степени успех Хасселы проявляется в ослаблении чувства профессионального бессилия, остро переживаемого социальными работниками и представителями смежных специальностей. Цена этого успеха может превышать выигрыш от помощи молодым наркоманам.
8.4. Мои товарищи-функционеры
Проблемы, связанные с Хасселой, касаются всех, кто ощущает острую потребность знать, как действовать в ситуациях, в которых современное общество бездействует. По-видимому, в Хасселе собрались пылкие идеалисты и те, кто живет реализацией их идей. Я питаю глубокое уважение к их деятельности. Но не в связи с анализом социальной ситуации, который они дают. Аналогия между скандинавским обществом в нашем столетии и тем же обществом в прошлом веке представляется чрезвычайно опасной, так как не учитывает существование особой категории людей, которые ждут, чтобы им осветили путь. В -течение последних 20 лет мы были свидетелями стремительного увеличения контингента профессионалов, специально обученных заниматься проблемами, связанными с поведением других лиц. Теперь такие люди есть, и профессиональный престиж некоторых из них поставлен на карту. В то же самое время они являются функционерами: большинство из них работает в учреждениях от 9 до 4 часов дня, руководствуется четкими инструкциями, имеет дело с документами, лишь на короткое время встречаясь с клиентами, в отношении которых они обладают потенциальной властью, но властью именно административной. Им не придется жить бок о бок с последствиями своих решений. Они отправятся домой в пригороды, к своим друзьям, детям, собакам и дачам, а где-то кто-то даст почувствовать наркоманам, что происходит, когда нарушены правила игры товарищей. Эти кто-то станут новой категорией в системе социального контроля западных обществ. Я предлагаю назвать их «товарищи-функционеры».
Однако некоторые из них будут меньше говорить как товарищи и больше действовать как функционеры. Они организуют сообщества для наркоманов. Они научились это делать. Если клиент убежит, они постараются найти его и вернуть. Если они не смогут его найти, они попросят сделать это полицию. Когда полиция вернет беглеца, они будут строго следить за ним, чтобы предупредить новый побег. Но это им надоест. Их друзья требуют внимания; их дети заболели корью; полиция выражает недовольство. Они установят замки. Но замки легко открываются, а побег сам по себе представляет вызов. Забор становится выше, некоторые из клиентов делают подкоп. Возводится более высокая стена, некоторые из клиентов перелезают через нее. Устанавливаются решетки, кто-то из клиентов преодолевает их и оказывается по ту сторону стены. Оборудуются камеры для специального воздействия.
Это напоминает старый фильм. Мы уже череэ все это проходили. Направление, которое воплощает в себе Хассела, может повторить опыт рабочих школ для молодых преступников. Все начиналось как идеалистическое движение, широко открытое для молодых людей, которые действительно заслужили искреннего к себе отношения. В результате того, что учителя были обязаны удерживать своих учеников, весьма не расположенных к учебе, дело кончилось тем, что эти школы превратились в необычайно суровые тюрьмы с неопределенным сроком пребывания в них. Трудно понять, почему социальные работники смогут достичь лучших результатов.
Специальные заведения и учреждения для трудных детей и подростков были созданы в Скандинавии в конце прошлого века в результате совпадения интересов юристов-практиков, педагогов и политиков (Т. Дэл, 1978). Это должно было значительно облегчить участь тех, кого следовало контролировать. Персонал должен был состоять из специалистов, набираемых в большинстве своем из сферы просвещения, здравоохранения и социального обеспечения. Но это никогда не было реализовано. Тогда не было такого количества специалистов. Однако сейчас они имеются. Они нетерпеливо ждут новых задач, защищенные от воспоминаний о прежних опытах тем, что рассматривают самих себя как товарищей. Мы приходим к системе принудительного потребления, в которой одним из товаров становится социальный контроль, осуществляемый товарищами-функционерами.
Глава девятая БОЛЬ НАВСЕГДА?
9.1. Подобно маятнику
Различные формы контроля над преступностью, подобно тяжелым волнам, появляются, исчезают и появляются вновь. Быть может, еще выразительнее будет сравнение с маятником. Маятник движется от одной крайней позиции к другой — от классицизма к позитивизму, а затем от неоклассицизма к неопозитивизму. Ни одна из крайних позиций не отличается абсолютной определенностью. Каждая из них таит в себе возможность модификаций. Классицизм и неоклассицизм озабочены проблемой равенства, определяемого степенью тяжести совершенного деяния, а не более широким понятием справедливости, Ни тот, ни другой не в силах создать механизм контроля над малозначительными преступлениями и отклоняющимся поведением. Позитивизм и неопозитивизм дают превосходную основу для контроля над мелкими правонарушениями, а также над такими феноменами, как привычный или опасный преступник. Недостатки этих подходов становятся заметными в те периоды, когда потребность в такого рода контроле ощущается не особенно остро или когда его потенциальные объекты пользуются поддержкой либо обладают политической силой.
