Сергей Дьяков - Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства
Именно поэтому супруги Юрий Алексеев и Ирина Старикова – граждане Российской Федерации – были осуждены не за шпионаж в смысле ст. 276 УК, а за шпионаж как форму государственной измены. За 300 тысяч долларов они продали военной разведке КНР чертежи и листы военно-технической документации тяжелого авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов». Московский городской суд приговорил Алексеева к 12 годам колонии строгого режима и штрафу в 1 миллион рублей, а его жену Старикову – к 9 годам лишения свободы[84].
Существует точка зрения, согласно которой «лица с двойным гражданством – Российской Федерации и иностранного государства… должны отвечать за шпионаж по совокупности преступлений – ст. 275 и 276»[85].
По нашему мнению, данная позиция неубедительна по ряду причин.
Во-первых, налицо двойное наказание за одно и то же преступное деяние, что противоречит положению Конституции РФ (ст. 50).
Во-вторых, согласно Закону «О гражданстве Российской Федерации» от 28 ноября 1991 г., «за лицом, состоящим в гражданстве Российской Федерации, может сохраняться гражданство иностранного государства, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации» (п. 1 ст. З)[86].
Гражданину России, согласно Конституции РФ (ст. 62) и названному выше Закону (п. 2 ст. 3), может быть разрешено иметь одновременно гражданство другого государства, с которым имеется соответствующий договор Российской Федерации.
Пункт 3 ст. 3 Закона «О гражданстве Российской Федерации» гласит: «Граждане Российской Федерации, имеющие также иное гражданство, не могут на этом основании быть ограничены в правах, уклоняться от выполнения обязанностей или освобождаться от ответственности, вытекающих из гражданства Российской Федерации».
Изложенное свидетельствует, что законодатель в решении вопроса об ответственности лиц с двойным гражданством отдает предпочтение национальному закону. Об этом свидетельствует и оценка санкций ст. 275 и 276 УК: наказание за шпионаж как форму государственной измены более строгое (по нижнему пределу срока лишения свободы), чем за шпионаж, где субъектом выступает иностранный гражданин либо лицо без гражданства.
В-третьих, нелогичность одновременного наказания человека за совершение одних и тех же деяний по ст. 275 и 276 особенно наглядна при решении вопроса о назначении наказания. Ведь при назначении наказания по совокупности преступлений максимальный срок лишения свободы может превышать 20 лет (ч. 3 ст. 69 УК).
На норму о шпионаже распространяет свое действие примечание к ст. 275, где сформулирована поощрительная норма об освобождении от уголовной ответственности лица, совершившего шпионские действия, но выполнившего условия, призванные предотвратить дальнейший ущерб интересам Российской Федерации.
Добровольность сообщения лицом в органы власти о совершении им шпионских акций означает, что факт сообщения последовал при сознании субъектом возможности продолжения преступления. Односторонней представляется рекомендация признавать добровольным сообщение в органы власти, если лицу «стало известно о производстве следственных или оперативных действий… или сообщение сделано после консультации с кем-либо из должностных лиц, близких, с адвокатом и т. д.»[87].
Здесь налицо объективизация вывода о добровольности отказа. Ведь знание лицом, что против него возбуждено уголовное дело либо ведется работа контрразведкой, не говоря уже о заинтересованных «консультациях», в том числе с зарубежной спецслужбой, может повлечь не добровольный, а вынужденный отказ, т. е. вывод субъекта о невозможности продолжения преступления в таких условиях. Указанная же рекомендация дает основания вынужденный отказ представить в виде добровольного и безнаказанно прекратить продолжаемое преступление, состоящее, как правило, из серии шпионских акций.
По смыслу и букве закона своевременность сообщения означает, что оно способствовало предотвращению дальнейшего ущерба Российской Федерации. Именно дальнейшего, а не того, который шпион нанес уже совершенными действиями.
По мнению А. А. Игнатьева, «своевременность означает, что сообщение сделано до того, как изменнические действия стали систематическими и причинили значительный и невосполнимый вред безопасности страны»[88]. С точки зрения интересов государства так и должно быть. Но, к сожалению, из текста закона этого не следует.
Есть мнение, что «оценка дальнейшего ущерба во многом зависит от характера реального посягательства: 1) однократное; 2) продолжаемое в относительно определенных пределах (например, предусмотренное ст. 278); 3) продолжаемое в неопределенных пределах (например, шпионаж при наличии агентурных отношений). Тяжесть предотвращенного дальнейшего ущерба должна быть больше, чем нанесенного»[89]. Здесь уже введены в оборот известные признаки института крайней необходимости. Остается та же проблема: указанные условия не нашли отражения в самом законе. Здесь больше превалирует стремление авторов к защите интересов безопасности государства на уровне должного понимания поощрительной нормы. Но кардинально решить вопрос можно лишь одним законным способом: изменить трактовку самого закона. Тогда должное и сущее не будут в противоречии между собой, а закон эффективно защитит интересы личности, общества и государства.
Шпионаж нередко совершается лицами, имеющими дипломатическую неприкосновенность, т. е. действующими с позиций посольских резидентур и дипломатических прикрытий. И хотя это позволяет им уходить от реальной уголовной ответственности и наказания, преступные действия от этого не превращаются в правомерные. Такие лица выдворяются из России за действия, не совместимые с дипломатическим статусом.
Так, за действия, несовместимые с дипломатическим статусом (шпионаж), был выдворен из России сотрудник посольства Южной Кореи Чо Сон У. Представитель же МИДа РФ Валентин Моисеев, находившийся с корейцем в преступной связи, привлечен к уголовной ответственности за государственную измену в форме шпионажа[90].
При преступном посягательстве на безопасность России к лицам, пользующимся дипломатическим иммунитетом, может быть применена норма о необходимой обороне (ст. 37 УК). Ее применение не зависит от наличия дипломатического иммунитета, возраста посягающего и его психического состояния.
Так, в Москве при проведении тайниковой операции была задержана атташе посольства США Петерсон. При задержании у нее была обнаружена портативная радиоаппаратура.
Во время официального разбирательства, проведенного в присутствии советника посольства США, контейнер, заложенный Петерсон, был вскрыт, и в нем оказались шпионские инструкции, миниатюрная радиоаппаратура, крупная сумма денег, два резервуара со смертоносным ядом и специальная инструкция по его применению.
В связи с тем, что на Петерсон распространялся дипломатический иммунитет, МИД заявил посольству США решительный протест и объявил ее персоной «нон-грата».
§ 3. Разглашение государственной тайны (ст. 283 УК)
Статья 283 УК предусматривает ответственность за «разглашение сведений, составляющих государственную тайну, лицом, которому она была доверена или стала известна по службе или работе, если эти сведения стали достоянием других лиц, при отсутствии признаков государственной измены».
Общественная опасность разглашения заключается в том, что сведения, содержащие государственную тайну, уходят из владения и могут быть использованы для посягательства на внешнюю безопасность и другие жизненно важные интересы России.
Предметом преступления выступает государственная тайна[91].
Под разглашением понимается такое противоправное предание огласке сведений, составляющих государственную тайну, при котором они стали достоянием посторонних лиц. Посторонним признается любое лицо, которое по характеру выполняемой работы или служебных обязанностей не имеет доступа к данным сведениям.
Объективно разглашение выражается в различных действиях, в результате которых сведения, составляющие государственную тайну, становятся известны посторонним лицам: доверительном разговоре, публичном выступлении, переписке, показе документов, демонстрации чертежей, схем, изделий, утере или передачи неучтенных тетрадей и блокнотов с выписками из документов, содержащих государственную тайну, и т. п.
Разглашение может быть совершено как действием, так и бездействием (например, бесконтрольное оставление виновным на рабочем месте документов, изделий, таблиц, схем в условиях, когда с ними могут ознакомиться посторонние лица).
Порядок сохранности государственной тайны регулируется: Законом «О государственной тайне» от 21 июля 1993 г. (в ред. 1997 г.), Правилами отнесения сведений, составляющих государственную тайну, к различным степеням секретности[92], Перечнем сведений, отнесенных к государственной тайне и утвержденных Указом Президента Российской Федерации от 30 ноября 1995 г. (в ред. 1998 г.)[93], а также системой подзаконных нормативных актов в виде инструкций, положений, памяток и т. п. Поэтому при расследовании фактов разглашения подлежит точному установлению характер преданных огласке сведений, а также какое конкретно требование действующих правил было нарушено. Степень секретности сведений устанавливается путем их сверки с действующим перечнем, а при необходимости – проведением экспертизы.
