Коллектив авторов - Внедоговорные охранительные обязательства. Учебное пособие
Нельзя согласиться и с теорией «удвоенной противоправности» А. П. Ку на, которой считает, что возмещение вреда, причиненного актами власти, «предполагает наличие противоправности двух видов: 1) гражданско-правовой; 2) административно-правовой (уголовно-процессуальной и т. д.)». Первая, согласно презумпции противоправности причинения вреда, выражается в самом причинении вреда, а вторая в соответствии с презумпцией правомерности актов власти – в его незаконности[115]. Если противоправностью считать само причинение вреда, то она «как условие ответственности теряет свое значение, реальное содержание этого понятия выхолащивается, оно становится излишним»[116]. К тому же удваивать здесь противоправность «нет оснований: если вред причинен правомерным («правильным», законным) актом власти, «гражданско-правовая противоправность» (то есть само причинение вреда) оказывается юридически безразличной, не влечет правовых последствий в области гражданской ответственности…»[117]. Вопреки утверждению многих авторов[118] не существует презумпции правомерности вредоносного акта власти и органы публичной власти (их должностные лица) не управомочены на причинение вреда. Напротив, согласно ст. 249 ГПК и ст. 200 АПК, здесь действует процессуальная презумпция противоправности актов власти, которая широко применяется судебными органами[119].
Необоснованной является также позиция тех юристов, которые возмещение и компенсацию вреда, причиненного гражданам террористическими актами, возлагают на Россию, противоправность поведения которой определяют по гл. 59 ГК[120]. Отношения между потерпевшим от теракта и государством не укладываются в схему деликта, это связи публичного порядка[121]. «Государство в данном случае, – как отмечает Конституционный Суд РФ, – берет на себя компенсацию причиненного вреда как орган, действующий в публичных интересах, преследующий цели поддержания социальных связей, сохранения социума», а не как причинитель вреда[122], что следует из ст. 18 ФЗ от 06.03.06 № 35 «О противодействии терроризму»[123]. Согласно данной норме, физическим и юридическим лицам, которым был причинен ущерб в результате террористического акта, компенсационные выплаты осуществляет государство в порядке, установленном Правительством РФ. Компенсация морального вреда, причиненного в результате террористического акта, осуществляется за счет совершивших его лиц. Возмещение вреда, причиненного при пресечении террористического акта правомерными действиями, осуществляется за счет средств федерального бюджета, в порядке, установленном Правительством РФ. Вред, причиненный при пресечении террористического акта правомерными действиями здоровью, жизни и имуществу лица, участвующего в террористическом акте, возмещению не подлежит. В этой связи неуместными являются предложения В. А. Жилейкина о применении здесь нормы ст. 1100 ГК РФ[124].
Резюмируя изложенное, можно сделать вывод о том, что противоправность поведения причинителя является непременным условием возникновения обязательств по возмещении вреда. При этом противоправность вредоносного деяния доказывается потерпевшими (ст. 56 ГПК РФ, 65 АПК РФ); противоправность действий судебно-следственных органов, названных в п. 1 ст. 1070 ГК РФ и подп. 5 п. 2, п. 3 ст. 133 УПК РФ, определяется актами реабилитации, а всех иных актов власти – презюмируется (ст. 249 ГПК РФ, ст. 200 АПК РФ), что подтверждается судебной практи кой[125].
3. Причинная связь между поведением причинителя (в форме действия или бездействия) и наступившим вредом. По определению В. П. Грибанова, наиболее общее определение причинной связи сводится к тому, что «причинная связь есть необходимая связь между явлениями, при которой одно явление (причина) предшествует другому (следствию) и порождает его»[126].
Причинная связь может считаться юридически значимой, если поведение причинителя превратило возможность наступления вредоносного результата в действительность либо обусловило конкретную возможность его наступления. Традиционно в теории причинную связь подразделяют на прямую и косвенную. Прямая причинная связь имеет место тогда, когда в цепи последовательно развивающихся событий между противоправным поведением лица и вредом не существует каких-либо обстоятельств, имеющих значение для возникновения деликтных обязательств. В тех же случаях, когда между противоправным поведением лица и наступившим вредом присутствуют обстоятельства, с которыми закон связывает наступление деликтных обязательств, налицо косвенная причинная связь. Если же поведение причинителя обусловило лишь абстрактную возможность наступления вреда, то юридически значимая причинная связь между поведением причинителя и вредом отсутствует.
Как показывает судебная практика, лицо, требующее возмещения убытков, должно доказать причинную связь между неправомерными действиями и наступившим вредом. При этом в сфере гражданско-правовых споров нередко встречаются ситуации, когда неправомерные действия каких-либо лиц только создают возможность для возникновения убытков, но не порождают их. Суд в данных ситуациях указывает на отсутствие причинно-следственной связи между названными фактами и отказывает в удовлетворении иска.
Иллюстрацией служит следующий пример из судебной практики. Общество с ограниченной ответственностью «Командор Плюс» обратилось в Арбитражный суд Челябинской области к Министерству финансов Челябинской области (третьи лица – ГУВД по Челябинской области, общество с ограниченной ответственностью «Регионспецтех») с иском о взыскании убытков (реального ущерба) в сумме 1 850 000 руб., причиненных неправомерными действиями должностных лиц ГУВД по Челябинской области, на основании ст. 1069, 1070 ГК РФ. Как следует из материалов дела, ООО «РемСтрой-Урал» (поставщик) и ООО «Командор Плюс» (заказчик) подписали договор поставки автогрейдера. Стоимость товара составляет 1 250 000 руб., оплата производится после получения товара в г. Челябинске со склада продавца. По акту приема-передачи ООО «Командор Плюс» от ООО «РемСтрой-Урал» получен автогрейдер. Впоследствии его стоимость по договоренности сторон снижена в связи с несоответствием поставленного автогрейдера требованиям договора по году выпуска и заводу-изготовителю. По товарной накладной ООО «РемСтрой-Урал» поставило ООО «Командор Плюс» автогрейдер стоимостью 1 850 000 руб. В счет исполнения обязательств по договору поставки заказчиком перечислено поставщику 1 000 000 руб. По акту приема-передачи автогрейдер принят ООО «Таркус» от ООО «Командор Плюс». 19 июля 2005 года в УВД Курчатовского района г. Челябинска поступило заявление директора общества «Регионспецтех» о хищении автогрейдера. Оперуполномоченным УБЭП ГУВД Челябинской области К. 19 июля 2005 года изъят грейдер, стоящий на территории базы ООО «Таркус» на открытой площадке склада. Вступившим в законную силу постановлением Центрального районного суда г. Челябинска от 07.02.07 действия оперативных сотрудников УБЭП ГУВД по Челябинской области по изъятию автогрейдера у ООО «Командор Плюс» и передаче его ООО «Регионспецтех» признаны незаконными. Ссылаясь на причинение убытков указанными действиями сотрудников УБЭП ГУВД по Челябинской области, ООО «Командор Плюс» обратилось в Арбитражный суд с иском о возмещении убытков в порядке ст. 1069, 1070 ГК РФ.
Отказывая в удовлетворении иска, суды первой инстанции исходили из недоказанности того, что противоправные действия ответчика повлекли возникновение у истца убытков. Суд кассационной инстанции признал указанные выводы правильными. Незаконность действий оперативных сотрудников УБЭП ГУВД по Челябинской области по изъятию автогрейдера у ООО «Командор Плюс» и передаче его ООО «Регионспецтех» подтверждена вступившим в законную силу решением суда общей юрисдикции. Однако доказательства наступления в связи с этим вреда у ООО «Командор Плюс» истцом не представлены. Доводы ООО «Командор Плюс», изложенные в кассационной жалобе, о том, что вернуть уплаченные им по договору поставки деньги невозможно ввиду их отсутствия у ООО «РемСтрой-Урал», а находящийся у ООО «Регионспецтех» автогрейдер вернуть невозможно в связи с его банкротством, не имеют правового значения для рассмотрения дела о взыскании за счет казны Российской Федерации убытков, причиненных неправомерными действиями должностных лиц государственных органов[127].
Основанием для суда в отказе иска в рассматриваемом примере явилось отсутствие прямой причинно-следственной связи как неотъемлемого условия гражданско-правовой ответственности. Следовательно, можно говорить о разновидностях связей между явлениями, среди которых только прямая причинная связь является безусловным основанием гражданско-правовой ответственности причинителя вреда. Соответственно другие разновидности причинных связей таким основанием являться не могут. В. П. Грибанов отмечал, что явления могут быть связаны не только как причина со следствием, но и как содержание и форма, сущность и явление; также существует связь между явлениями во времени, в пространстве и т. п.[128] Из приведенного примера судебной практики видно, что, несмотря на неправомерность изъятия имущества органами внутренних дел, прямая причина возникновения убытков у ООО «Командор Плюс» заключалась в невозможности его истребования у добросовестного владельца – ООО «Регионспецтех», который его получил от сотрудников УБЭП ГУВД Челябинской области и не знал (и не мог знать) о незаконности своего владения. Вместе с тем по правилам п. 2 ст. 302 ГК РФ ООО «Командор Плюс» вправе предъявить виндикационный иск к ООО «Регинспецтех», так как последний приобрел его безвозмездно. Сам по себе факт банкротства не освобождает добросовестного незаконного владельца от обязанности вернуть приобретенную вещь собственнику, а возложение ответственности за убытки ООО «Командор Плюс» на органы внутренних дел породило бы недопустимую конкуренцию виндикационного иска и деликтного обязательства. Между фактом неправомерного изъятия имущества органами внутренних дел и невозможностью его истребовать из чужого незаконного владения существует только опосредованная причинная связь, которая не может служить основанием привлечения органов внутренних дел к гражданско-правовой ответственности.
