Карбарн Киницик - Стивен Эриксон Кузница Тьмы
- Значит, вряд ли будет расследование. Помнится, ее старик-кастелян лишен воображения - не покинет крепость ради небольшого дымка. А если кого и пошлет, то наутро, и вы будете очень далеко от холмов. Я догоню вас на северной дороге.
- Бери шестерых своих, - сказала Эстелла. - Если встретите кого из Оплота Тулла, предложи ехать с ними и расследовать вместе. И не принимай отказа. Вряд ли они поедут дальше места стычки. Сожженное добро - вот проблема. Столько богатства пущено на ветер. - Она пригвоздила супруга очередным железным взором. - Займись солдатами, муж.
Рисп сделала знак сержанту, что стоял в паре шагов. - Готовить коней. Выбери пятерых, умеющих искать следы и с отменным зрением.
- Слушаюсь, сир, - отвечал мужчина.
Она смотрела в спину старика-ветерана. Хунн Раал наделил ее званием лейтенанта, и она была довольна. Не ее вина, что война успела закончиться прежде, чем она вошла в возраст службы. Как приятно - отдавать приказы и видеть, что их исполняют без вопросов. Это лишь начало. Скоро все они будут стоять в Великом Зале Цитадели, смотреть в глаза аристократов как равные. Она с сестрами будет назначена в личную свиту Оссерка, когда тот примет командование Легионом. Ясно, что хотя Эстелла формально превосходит ее рангом, но настоящая власть у нее, у Рисп. Вот сейчас она это показала. Она считала одним из своих достоинств умение извлекать удовольствие даже из несчастий и фиаско - каковым и стало недавнее происшествие.
Грип Галас. Как неудачно. Пехотинец самого Аномандера, испытанный в войнах. Аномандеру нельзя было позволять глупцу уйти в отставку.
Она хмуро увидела, как двое солдат шатаются, таща тело. Приходилось тщательно соблюдать равновесие - воину выпустили кишки одним взмахом клинка. Работа Грипа, поспорить можно. Говорят, на него находила ярость в бою... Солдат умер мучительно.
Она подошла к Эстелле. - Капитан, я тут гадаю...
Сейчас, когда спала горячка битвы, Эстелла казалась рассеянной и встревоженной. - Ну?
- Гадаю, что, во имя Бездны, делал Грип Галас в торговом караване.
Эстелла поглядела на мужа. - Силанн! Скажи, ты осмотрел тело Грипа? Снаряжение?
Мужчина оглянулся и потряс головой. - Удар в спину выбил его из седла. Тело закатилось в чертову расселину, с глаз долой.
Эстелла так и подскочила к нему: - Ты спускался вниз? Убедился, что он мертв?
- Он оставил след крови и желчи, а трещина бездонная.
- Желчи? - сказала Рисп. - Чьей желчи? Его вроде ударили в спину? Силанн, - она уже пыталась подавить панику, - пусть приведут солдата, что сразил Грипа. Хочу видеть наконечник копья. Хочу услышать, что он ощутил при ударе - Грип был в доспехах? Грип был в кожаных доспехах, подобающих охраннику, или в кольчуге, как тайный агент?
Лицо Силанна побелело. - Солдат погиб в схватке с начальником охраны - еще одним ветераном.
- Выпотрошенный или тот, без глотки? Кто из них? Оружие сохранили?
Через миг один из солдат подобрал и принес оружие убитого; Рисп схватила было древко, но Эстелла успела первой. Игнорируя кривую ухмылку Рисп, капитан оглядела железное острие. - Похоже, ударил в кольчугу - вижу мелкие зазубрины. Кончик в крови, прошел вглубь на... примерно на три пальца. Если перерезал позвоночник, Грип мертв или парализован. Удар в другую область мог и не стать смертельным.
- Он упал в треклятую пропасть! - крикнул Силанн.
- Упал или скатился? - спросила Эстелла. - Ты видел, как это было?
Ругаясь под нос, Рисп вернулась к своему отряду. - Выдели еще шестерых, сержант! Охота будет серьезной.
Солнце уже низко висело на западном небосводе, когда Сакуль Анкаду призвала Рансепта на верхний этаж Высокой башни. Услышав по пыхтению, что кастелян прибыл, указала на широкое окно: - Надеюсь, вы заметили дым на востоке.
Рансепт, как говорили, был отродьем пьяной женщины и до отвращения трезвого кабана. Разумеется, такое редко говорили ему в лицо - Рансепт унаследовал темперамент папаши, а телеса его заставили бы в ужасе сбежать медведя. Лицо кастеляна казалось хорошо знакомым с полом таверны, нос был сломан в бесчисленных юношеских попойках и вправлен не очень хорошо - напоминая свинячье рыло. Неровные редкие зубы пожелтели, ведь дышал он открытым ртом. Считалось, что ему тысяча лет от роду, а кожа была белой словно кость, как у двухтысячелетних.
Он послушно уставился в сторону окна.
- Нужно подойти на ближе, чтобы глянуть наружу, - заметила Сакуль.
Он не пошевелился. - Госпожа велела нам бдеть, миледи. Сказала, будут проблемы.
- И скорее, чем все ждали, верно? Этот дым напоминает мне о горелых шкурах.
- Неужели, миледи?
- Вам придется поверить на слово, кастелян.
Он крякнул, все еще щурясь на окно: - Полагаю, да.
- В тех фургонах ехал знатный. Мальчик пяти - шести лет от роду. На пути в Премудрый Град. В саму Цитадель. Ребенок из семьи Корлас.
Рансепт потер серебряную щетина на подбородке. - Корлас? Отличный солдат. Всегда грустный. Слышал, он убил себя.
- Официально - умер во сне или как-то так.
- Думаю, загноившаяся рана, миледи.
- Испытываете мое терпение?
Он так сощурился, что глаза стали щелками. - И правда.
- Я желаю выехать - сейчас, ночью - и догнать тот караван. Если поблизости есть бандиты, нам нужно знать.
- Нет бандитов, миледи.
- Сама знаю, осел! Так кто напал на них и кто угрожает нам?
Старик снова крякнул. - Здесь вполне безопасно.
- Настаиваю на вылазке! Желаю взять пятнадцать дом-клинков и свору гончих псов!
- Вы получите одного клинка, миледи, и Ребрышко.
- Ребрышко? Этот пес, кажется, не унюхает и собственного зада! А одного дом-клинка недостаточно. Кажется, вы обязаны обеспечивать мне подобающую защиту.
- И обеспечу, миледи. - Он наконец повернулся к ней и продемонстрировал зубы. - Это буду я.
- Кастелян, извините, но подъем по лестнице почти разорвал вам сердце.
- Едва ли, миледи. Мое сердце в порядке и всё остальное тоже, кроме носа, с которого вы глаз не сводите.
- Бездна подлая. Значит, вы и я, кастелян.
- И Ребрышко, миледи.
- Найдите себе коня...
- Пешком, - сказал он. - Так тише.
- Но поглядите на меня - я одета для верховой езды!
- Мы с Ребрышком будем внизу, миледи.
Орфанталь притулился в лощинке между разбитыми валунами. Небо над головой было черным, беззвездным; темнота со всех сторон украла знакомые, присмотренные им ранее формы. В его воображении мир изменился, кишел движением. Он слышал непонятные звуки и беспомощно смотрел в черноту. Казалось, оттуда что-то смотрит на него.
Ему так не хватало одеяла и костра караванной стражи, горевшего все ночи - его он замечал первым, внезапно просыпаясь и пугаясь, не соображая, где оказался... но запах углей и проблески пламени за тонкой стенкой палатки всегда успокаивали, возвращая правильность вещей. А теперь нет ничего, ни палатки, ни Грипа, храпящего и что-то бормочущего во сне. Он был один и вовсе не ощущал себя героем.
Его сотрясала дрожь. Мальчик вспомнил, как мечтал днем о нападении бандитов, как хотел сбежать в ночь, в холмы. Но правда забытой лощины оказалась совсем не похожей на эпические приключения. Ноги его устали, руки стали тяжелыми и онемевшими выше запястий; и еще он ощущал манящее приглашение сна, в котором холод отступит.
Он ушел не очень далеко от низины, в которой погибла лошадка. Холмы казались слишком большими, чтобы отважиться на поход вглубь. Потеряв из виду низину, он потеряет и дорогу, заблудится. Хотя, честно говоря, его подвела смелость, его обуял стыд. Вонь собственной мочи - как насмешка. Он может ощущать привкус своего предательства, горький и тошнотный, и снова, снова его охватывает предсмертная дрожь лошади - чувство уходящий жизни, когда он касался ее шеи. Она не заслужила такого конца - загнанная страхом, доведенная до изнурения рабыня мальчишки. Что он скажет Вренеку? Да лучше бы бандиты зарубили его!
Сдавшись ужасу ночи, он закрыл глаза. Хотя бы судороги прекратились...Хорошо.
Его пробудил шелест гравия. Сердце дико застучало и, казалось, перестало помещаться в грудной клетке. Он пытался вздохнуть.
Над головой, с вершины валуна, к которому он прислонялся, прилетел голос: - Вот ты где.
С почти неслышным криком Орфанталь попытался побежать, но ноги подкосились.
- Тише! Это лишь я, старый Грип.
Мужчина спустился в лощинку, встал рядом. Рука легла на плечо. - Ты промерз хуже Бездны. Я тут сделал лежку неподалеку, натаскал подстилки. Встать можешь?
Слезы лились ручьем из глаз Орфанталя, но кроме первого крика, ни звука не донеслось из губ. Его снова затопил стыд. Он попробовал встать, но не смог.
- Ты не пережил бы ночи. Хорошо, что я нашел. Та штука с лошадью была умной - ни шанса, что они полезут за тобой. - Говоря, он успел взять Орфанталя на руки. - Лежи тихо. Все будет в порядке. Я пойду медленно, спина болит и колено растянуто. - Орфанталь ощущал, как хромает несущий его мужчина: ритмические наклоны в левую сторону, на больную ногу. Кожа старика была мокрой от пота - почему, Орфанталь не мог понять. - Еще немного... Но костра не жди.
