Леонид Гурченко - Вынуть дьявола из мелочей
23. Кости стволов
Речка.
Ожил сентябрь.
Купался.
Чёрное море бурьяна,
За ним оплечье —
Кроны хозяев-берёз.
Распахнули наглядно
Кости лучистых стволов
Белее бивней слонов,
Огнекудрому солнцу
Навстречу
Под ветром до слёз.
Голод жжёт нутро всерьёз.
24. Те не те и эти не те
С ума-отечества сошёл,
Достоинство и взор теряя,
И большевик полумонгол,
И демократ, хвост негодяя.
На землю низкую, не домой,
Загнать, пусть там шумит разбой.
И солнце-Слово,
Играя бодро по холмам,
Не даст погибнуть без ума,
Уча нас снова —
Наш золотоволосый Рос,
Спаситель Иисус Христос.
25. Течёт, но не изменяется
Мировое
Волновое
Динамическое время, —
Разум нас не разыграл,
Но в нагрузку дал
Химеры.
Время – двигатель ума,
Чтоб себя в себе измерить,
Не сходили бы с ума —
Разум нас не разыграл,
Лишь в нагрузку дал
Химеры.
26. Дельфин
Амалии Образ
Солнце, ненастье с грозой —
Захватывает землю май,
Ныряя в зелень глубин
Как радостный дельфин, —
И нас с тобой.
Солнце, ненастье с грозой —
Захватывает дух! И ты
Ныряешь в жар моих глубин
Как радостный дельфин —
Благой разбой.
Солнце, ненастье с грозой —
Май захватывает власть времён,
Я сам такой вообразин —
Как радостный дельфин,
Волнуюсь сам собой.
.
27. Н. В. Боголюбовой
Душа решает, где родиться
И когда.
Вы предпочли российские границы —
Вот это да!
Тут обитали древние арийцы,
Здесь ваше солнце и звезда.
28. Ящеро-люди
И многоножка сквозь окно
Потёмки строчит, взор тревожа,
Как фосфорическая электричка.
А в океане – на телеэкране,
Лупоглавые ящеры – вверх дном
Весь дом, —
Страшны, но только с непривычки.
Конечно, ты не сговоришь
По-русски с ним – упрям и глуп.
– Чудные есть, не прогляди, смотри ж,
Рисунки на камнях: драконы – вот же! —
На зубьях выи возят человека.
– И говорят, что из хохлов, так что же?!
Коль нет ума, считай калека.
Отец Ты наших,
Господь, Ты жёсткий воздух
Очисть от мыслей шатких,
Настави ненавидеть злобных.
29. В режиме сюрреализма
(мотив «Семёновны»)
– Луна зелёная, луна квадратная,
На небе места нет, висит, качается.
На небе места нет – звёзды заняли —
Души русские, – у нас случается.
В центре Кол Железный – Звезда Полярная…
– Не луна, а фонарь – её тень заурядная.
– Фонарь жёлтый весь, бока золочёные,
А луна была – зелёная.
30. Полустанок сонетов
Сонеты были не ездовые, венок сонетов, написанный в период с мая 1960 – по апрель 1977 гг. Обнаружен в двадцатых числах июля 2012 г. в тетрадях дневников. Подвергнутые стилистической муштре, оказались пригодными по содержанию только семь.
Заводы
Просветы окон пыльные, глухие.
Зрачками жёлтыми струят они
Лобастый шум спешащим в проходные.
Контролем сдавленный людской поток
Иссяк, и стрелка трепетный прыжок
К восьмёрке совершив, вся ожиданье,
Когда в цехах взовьётся громыханье
Работы скорохватной, наложив,
Как маски на лицо, стремленье —
Скорей и больше дел. Отяжеленье
Свинцовое вольёт, потом отлив.
Глотают нас и транспорт, и квартиры,
И будущее в нас как на буксире.
Стройки
А краны, голенастые вампиры,
Отсасывают важно, без хлопот,
Нужду смердящих городов-болот.
На кучах мусора, земли и щебня
Растут кварталов изнурённых гребни.
Терпенью ждать жильё лишь костыли,
Они возникли где и как могли.
Строители в автобусах-улитках
Одни смущённо на спецовках грязь
С собой везут, входящих сторонясь,
Другие сытно каются в убытках.
Как в стенах кирпичи, за днями дни
Безмолвием ложатся, тьме сродни.
Деревни
Деревни, окнами сверкнув в «сегодня».
Усмешкой отблесков среди равнин
Ответствуют: мы город не догоним.
Сибирских предков – белорусов – мысль
Видна с дороги мне: ни с места жизнь!
Ветрами продырявленные хаты —
Простор что мир! – как робкие заплаты.
И шлендая, эпическая плоть,
Здесь загнанная псами зорь призывных,
Находит утешенье в зное винном,
Не в силах сельской скуки побороть.
Валяются газетные кумиры,
А спутников тоски круги всё шире
Театры
Не засыпает город, а живёт,
Цепь вопиющих сцен. Зеваки живо
Бегут в театр – томления оплот.
Стоячий воздух зацветает в зале
Тоской толпы о прочном идеале.
Бесплодное движенье лиц и пьес —
Споткнулась жизнь и топчется окрест.
Зачем играть? Играют лицедеи,
Актёры-обезьяны – не пример:
Слова, ходьба и голоса – партер
Того и ждёт, – зачем худые тени?!
Притихли кресла в шорохе мышей,
Мелькнув, мы не похожи на людей.
Танцы
Не я, а некто зябнет до костей
В потоке равновесия больного,
Как в полдень воздух города большого.
Столбняк упорной спешки, дел и сна
Прошёл, как шесть рабочих дней недели,
Недоумелые работы сдав,
По выходным танцуй – и обалдели!
Здесь жёсткие мелодии-сосцы
Отдав, стоит волчицей скорбной борзость.
Да что! Сосут неистово, серьёзно,
Наращивая злобу, сорванцы.
И вновь терраса гнёт кариатиды,
Где спляшет некто танец знаменитый.
И то, и другое
Растёт возни мышиной новизна.
Прикованный герой и Зевс здесь квиты —
План налицо и жизни голизна.
– Непобедим один, мученьем скручен, —
Держатель грома возражать не стал.
Чистопородным подвигом размучен,
На нас на всех он коршунов послал.
Тяжёлый шелест крепких крыльев слыша,
Мы дымом палим мрак, а не огнём, —
Испуг, тревоги вопль нас рвут живьём
Ежемгновенно. Сим Зевс победиши.
Вражда к Творцу (она не нынче свита
Из о´траслей добра и зла) – в зените.
Поём еврейские песни
Лукавый страх: не трогай – не велят!
Ни племя, ни язык нам не защита,
Будь прочный толк. Чтоб оскорбить – молчат.
Домашний сор не выноси за двери, —
Так это смысл расхожих суеверий,
А не возврат к началу без конца,
Ведь сила жизни – качество кольца.
Вращаясь торопливо в пене суток,
Поём евриты[32], своё не от себя.
Догнать себя, подняться до себя —
Трусливо вторим сердца стукам.
Мы пёстрые, для нас неодолим, —
И что? Кто спрятался, тот соль земли?!
Заключение
(И будущее в нас как на буксире), —
Безмолвием ложатся, тьме сродни,
А спутников тоски круги всё шире.
Мелькнув, мы не похожи на людей,
Антихрист спляшет танец знаменитый,
Где отрасли добра и зла – в зените.
И что? Кто спрятался, тот нас правей?
Примечания
1
В этом законченном высказывании летописца принято ставить двоеточие после слова «колено» или «колено и то» в зависимости от списков летописей. Далее – перечень народов, включающий и варягов в потомство Иафета. Мы ставим двоеточие после «варязи» по следующим соображениям. Сказано: «Афету яшася полунощныя страны и западныя» (Иафету же достались северные страны и западные). Далее – перечень стран с морями, горами и реками до Волги, которая течёт на восток, «в часть Симову». «В Афетове же части седять русь, чудь и вси языци: меря, мурома, весь, моръдва…». Далее – перечень угро-финских и балтских племён, а также поляков, пруссов и опять чуди, которые «преседять к морю Варяжьскому» (Балтийскому). Русь и остальные не соотнесены с варягами, так как подразумевается уже Новгородская Русь. Что же далее? А далее – к востоку от Балтийского моря до «предела Симова» мы видим безымянных варягов, очевидно, некие группировки варягов без этнических имён. «По сему же морю седять варязи семо ко востоку до предела Симова». Другое дело – «к западу»: «По тому же морю седять (варязи) к западу до земле Агнянски (Английской, англы Ютландского полуострова, соседи датчан) и Волошской» (до Италии). Лишь со следующего высказывания летописца мы приходим к осознанию того, что варяги – это не этнос, а термин, и он связан с именами западных народов, например, варяги-русь. Поэтому варяги не должны стоять в перечне народов, вот мы и поставили двоеточие после варягов: «Афетово бо и то колено варязи (Ибо Иафетово и то колено варягов): свеи, урмане, готе, русь…» и так далее. Действующие на тот момент представления лучше нас представляли реальность и люди знали, что словам «русь» и «варяги» присущ общий «менталитет», эти слова – синонимы. Таким образом, в первой части предложения летописца, до двоеточия, субъектом является не потомство Иафета вообще, а колено, в котором есть варяги. Во второй части высказывается утверждение о том, какие народы называют варягами.
