Карбарн Киницик - Стивен Эриксон Кузница Тьмы
Нужно было удержать миг признаний, понимал он. Нужно было найти глаза друг друга и сковать единое лезвие желаний... Улыбка Галара угасла в мыслях о прошлых мыслях, как бывало всегда, когда он набредал на это воспоминание.
Она отослала его через несколько месяцев - служить в Харкенасе связным Легиона Хастов. Кажется, храбрость прошедших войну мужчины и женщины осталась на краю бранного поля. Хотя, без сомнения, к лучшему. Ведь Торас Редоне жената, и супруг ее никто иной, как Калат Хастейн, сын Хенаральда, тот, кто дал Галару хаст-меч.
Проводя большую часть жизни в Цитадели, он легко мог бы найти утешение в объятиях жриц, хотя еще так не делал. Наоборот. Казалось, он находится в осаде, не замечая большей части направленного в лицо оружия, и каждую ночь засыпает утомленный в скромном уголке казарм. Мечтая, чтобы желудок привык к алкоголю.
Недавно он узнал, что Калат Хастейн принял должность командующего Хранителей Внешних Пределов и уехал далеко на север, на равнину Манящей Судьбы. Торас нынче одинока? Или пьет в иных объятиях? Он не знает и, по чести, не желает знать.
И все же он не в силах сдержать смешанное с тревогой предвкушение, скача по почти вырубленному Старому Лесу.
Едва выехав из узора деревьев, из молчаливой недвижности, они смогут различить Хастову Кузницу и сами Великие Покои. Он велел себе ничего не ждать - вероятно, ее даже нет дома, ведь рудники, место размещения легиона, далеко на юге. Да лучше, если ее не будет. В эти дни в жизни много других неразберих.
Поселившись в городе, Галар Барес уяснил, что схизма между легионами Урусандера и Хастов - лишь одна из многих; что даже благое восприятие Андиев стало предметом соперничества. Что еще хуже, появилась растущая сила рядом с Матерью, и никто не мог предсказать пределы амбиций лорда Драконуса - хотя многочисленные недруги не стеснялись, приписывая ему всяческие злодейские планы. Лично Галар видел неустойчивость позиций Драконуса, особенно сейчас, при всех разговорах о браке - вполне политическом, разумеется, призванном исцелить старые раны, призванном избавить от гражданской войны. Если у Драконуса есть амбиции, они, естественно, не простираются далее удержания статуса, и консорт должен понимать, что в любой момент может выйти из милости.
Если только не правы наглые его недруги и Драконус не кует тайный союз всех благородных семей - вот самый правдоподобный недавний слух - чтобы сделать брак невозможным. Разумеется, эта идея порочна, ибо не учитывает власть самой Матери Тьмы. Она может любить Драконуса (Галар подозревал, что любит), но она не отличается покорностью. Ее воля - своего рода Сердечная Жила. Ни один любовник ее не поколеблет, как не способны самые жаркие аргументы сбить ее в споре.
Во многих смыслах она воплотила форулканский идеал правосудия и порядка - хотя те в близоруком фанатизме и не смогли узреть эту истину.
Величайший ее дар детям - всем детям - именно таков. Пока она есть, не будет ни беспорядка, ни хаоса. И в том неизмеримое утешение. Случись брак, раздели Урусандер из Нерет Сорра правление Матери Тьмы как ее супруг - может окончиться вражда, излечиться все расколы, и Легиону Хастов не придется сражаться с кипящей атмосферой злобы и обид.
Что тогда будет делать Драконус? Ему не будет места в Цитадели; не будет места в Харкенасе. Попросту поклонится, благодаря, и удалится в старый Оплот на берегах Дорсан Рил? Галар видел в Драконусе мужа чести. Лорд сдастся воле любимой женщины.
Никому не дано избежать в жизни печалей. Никому не дано уйти от боли потерь. Драконус достаточно мудр, чтобы понять.
Мир можно выковать. Лишь дурак жаждет гражданской розни. Сыны и дщери Тисте отдали жизни в защиту королевства; пролилась кровь каждого Дома и Оплота, и великих и слабых. Кто посмел бы повернуться к прошлому спиной?
Командор Келларас хранил молчание, скача рядом с капитаном из Хастов. Он слышал бормотание из ножен черного дерева, что висят на боку Галара, и звук вызывал зябкую дрожь, словно касание трупа. Он слышал много сказок о зловещем легионе и заклятом оружии, но лишь теперь надолго оказался в обществе солдата из Хастов.
Путешествие от Харкенаса, проезд вдоль Дорсан Рил по равнине Горнила, что слева, а теперь по останкам испорченного леса, прежнее название коего не выговорить без капли иронии, сопровождалось лишь кратчайшим обменом словами. Ничего напоминающего беседу; Келларас начал верить рассказам Хранителей Цитадели, которые все до единого были ветеранами легиона Урусандера. Хастовы мечи прокляты, сочат яд в души владельцев. Теперь в этих мужчинах и женщинах есть темнота, но не чистая, как у служителей Матери Тьмы: она сумрачна, пронизана чем-то нездоровым, словно заражена хаосом Витра.
Ладони Келлараса стали влажными внутри перчаток. Его подавляла сила рядом - офицер Легиона Хастов с несмолкающим мечом, сердцем некоего клубящегося недоброжелательства. Внешне капитан Галар Барес выглядит слишком юным, чтобы нести бремя прошедшей войны; черты его лица мальчишеские, словно он никогда не сдастся возрасту - Келларас подозревал, что Галар станет таким же взрослым, как он сам, лет через триста или пятьсот. Однако... такие лица обыкновенно принадлежат неистощимым весельчакам и оптимистам. Такие лица готовы улыбнуться, улыбнуться открыто, заливаясь смехом при каждом повороте приятной беседы.
А Галар выглядит мужчиной, забывшим о радостях и заблудившимся в тенях. Плохой выбор для связного, представителя Легиона Хастов перед офицерами Харкенаса - его никто не любит, его редко приглашают на рауты. Насколько знал Келларас, капитан проводит личное время в одиночестве. Что его интересует? Никто не смог бы сказать. Что доставляет ему радость? Как написал однажды Галлан, "закрытая дверь не скрипит". Никакой жизнерадостности. Он не может и вообразить, как входит в комнату капитана, ища знакомства. Да и никто, кажется, не может.
В лесу пней было не меньше, чем живых деревьев, да и те немногие выглядели плохо, листья скорее серые, нежели блестящие чернотой. Не видно было мелких зверей в подстилке, среди сухих листьев, и редкие птичьи трели звучали жалобно и уныло, словно на них никто не отвечает. Пусть солнечный свет лился в дыры полога крон, Келларас ощущал, что душе его неспокойно.
В пенале посланника он вез письмо от господина, лорда Аномандера. Ему поручено передать письмо лично в руки Хаста Хенаральда и дождаться ответа. Это не требовало сопровождения; Келларасу начало казаться, что настойчивое желание Галара присутствовать означает недоверие или даже подозрение. На деле это... оскорбительно.
Однако Сын Тьмы не против Легиона Хастов, даже наоборот, так что Келларас не готов был бросать какой-либо вызов спутнику. И они ехали в молчании - уже недалеко, он видит впереди открытое небо - и даже изображали дружелюбность.
Галар Барес удивил его, спросив: - Сир, вы что-то знаете о содержании письма к лорду Хенаральду?
Келларас уставился на спутника. Они выехали на светлое место. - Даже знай я подробности, это ведь не предмет для обсуждения.
- Извините, сир. Я не прошу подробностей. Но лорд Хаст Хенаральд известен любовью к работе в кузницах и боюсь, его не окажется дома. Я хотел бы знать, является ли послание срочным.
- Понимаю. - Келларас задумался и вскоре ответил: - Я должен ждать ответа лорда.
- Тогда всякое промедление может быть нежелательным.
- Что вы предлагаете, капитан?
- Начать с Великих Покоев, конечно. Если же лорд Хенаральд уехал на юг, в шахты... боюсь, я должен буду препоручить вас дворовому эскорту, ибо не могу надолго удалиться от Цитадели.
Впереди их ждали массивные каменные стены Хастовой Кузницы. Келларас не ответил, мысленно признаваясь, что слова капитана сбили его с толку. Наконец он кашлянул и сказал: - Вы заставили меня удивляться капитан, зачем вообще настояли на сопровождении. Ожидаете, что меня дурно примут в Доме?
Брови поднялись: - Сир? Нет, конечно. - Он чуть помедлил. - Хорошо, сир. Я решил поехать с вами, чтобы размять ноги. Я был погран-мечом с момента взросления, а теперь оказался в плену каменных стен, во дворце, где темнота струится так густо, что не видишь ни единой звезды, даже выйдя на балкон. Похоже, сир, я сошел бы с ума, если бы это продолжилось хотя бы еще немного. - Он не спеша натянул поводья, отвел глаза. - Простите, сир. Слышите колокола? Они узнали вас и готовят теплую встречу. Нет нужды мне...
- Но вы поедете, капитан, - сказал Келларас, только сейчас понявший, что юное лицо принадлежит юному мужчине. - Вашему коню нужны отдых и вода, и если мне придется ехать, я желаю вашего сопровождения. Желаю показаться в имениях командующего Легионом Хастов, имея честь быть сопровождаемым офицером.
Это была уловка. Строго говоря, ранг Келлараса не позволял требовать сопровождения у офицера из Хастов. Но если этот мужчина содрогается перед "тюрьмой", цепями долга, только другой приказ поможет ему избежать возвращения к неприятной службе.
