Анна Разувалова - Писатели-«деревенщики»: литература и консервативная идеология 1970-х годов
1442
Белов В. Тяжесть креста. С. 33.
1443
Солоухин В. Чаша // Солоухин В.А. Собр. соч.: В 5 т. М., 2011. Т. 4. С. 16–17. Далее ссылка на это издание дается с указанием номера тома и страниц.
1444
Приведенная выше раздраженная астафьевская реплика была вызвана публикацией очерка Солоухина «Диалог» (Литературная газета. 1964. 3 декабря. С. 2), где автор скорбел об упрощении духовной жизни современного крестьянства и призывал возродить древние обряды. Астафьев увидел в этом нежелание осмысливать реальную жизнь людей деревни (вызывающий и принципиально значимый для Солоухина выбор – носить перстень с изображением императора Николая II – при таком подходе воспринимался как нелепый театральный жест самовлюбленного московского литератора). Для Солоухина же размышления об эстетическом оскудении деревенской жизни были крайне важны: в опубликованном в том же 1964 году романе «Мать-мачеха» один из споров героев является сжатым вариантом очерка «Диалог» (см.: Солоухин В.А. Мать-мачеха: Рассказы. Кишинев, 1980. С. 154–155).
1445
Шнеерсон М. Указ. соч. С. 291.
1446
В нашумевшей статье «Поминки по советской литературе» В. Ерофеев доказывал, что у «деревенской прозы» существовала фундаментальная потребность в негативном Чужом, каким, в зависимости от обстоятельств, оказывались эмансипированная женщина, прозападно настроенная молодежь или инородцы: «Это (неприязнь к евреям и другим этнически Чужим. – А.Р.) у деревенщиков щекотливая тема, они развивают ее под сурдинку, туманно, уклончиво, но неустанно. Деревенщики всерьез обеспокоены еврейским влиянием на русскую историческую судьбу. Их «помраченное» сознание определено историческим желанием переложить ответственность за национальные беды на «чужих», найти врага и в ненависти к нему сублимировать национальные комплексы» (Ерофеев В. Поминки по советской литературе // Литературная газета. 1990. 4 июля. С. 8).
1447
1 См.: Назаров М. «Время собирать камни» // Посев. 1981. № 12. С. 52; ср.: Сахаров В. Обновляющийся мир: Заметки о текущей литературе. М., 1980. С. 118.
1448
Солоухин В.А. Последняя ступень. Т. 5. С. 3.
1449
3 См.: Там же. С. 4.
1450
1 Чавчавадзе З. Поэт, писатель, монархист… URL: http://www.russdom.ru/oldsayte/2004/200406i/20040620.html.
1451
2 Так называлась одна из книг видного представителя «русской партии»: Семанов С.Н. Русско-еврейские разборки. Вчера и сегодня. М., 2004.
1452
3 См., например, характерную для национал-консерваторов оценку деятельности партийного руководства в зависимости от его способности держать еврейство на дистанции от рычагов власти: Байгушев А. Русский Орден внутри КПСС: Помощник М.А. Суслова вспоминает… М., 2006. С. 153–203.
1453
4 Евсеев Е. Фашизм под голубой звездой. С. 12.
1454
5 Там же. С. 68.
1455
1 Евсеев Е. Фашизм под голубой звездой. С. 87.
1456
2 Там же. С. 151.
1457
3 Солоухин В.А. Камешки на ладони. Т. 3. С. 642.
1458
4 Солоухин В.А. Последняя ступень. С. 5.
1459
5 Там же.
1460
1 Об активной образовательной деятельности И. Глазунова вспоминали многие мемуаристы. См., например: Бородин Л. Указ. соч. С. 191–192; Империя Глазунова (Беседа А. Проханова и В. Бондаренко) // Белов В. Тяжесть креста. С. 307; Новиков В.С. Илья Глазунов: Русский гений. М., 2009. С. 330. Жена писателя Р. Солоухина-Заседателева рассказывала об огромном воздействии на них длительного общения с Глазуновым: «Потом мы познакомились с Глазуновым и были зациклены на нем пятнадцать лет. От Глазунова мы получили совсем другой взгляд на русскую культуру, литературу, живопись, иконы… Мы стали коллекционерами. <…> После знакомства с Глазуновым Солоухин стал другим. <…> Он стал интеллигентнее, патриотом или даже монархистом. Получал выговоры от Союза писателей… и на две недели был исключен из партии» (Преданность: К 85-летию со дня рождения В.А. Солоухина. М., 2008. С. 21).
1461
См.: Brudny Y. Op. cit. Р. 71.
1462
Митрохин Н. Указ. соч. С. 210.
1463
Ганичев В. Путь к себе. URL: http://www.modernlib.ru/books/glazunov_ilya/rossiya_raspyataya/read.
1464
Солоухин В. Последняя ступень. С. 201.
1465
Бородин Л. Указ. соч. С. 199–200.
1466
Огрызко В. После приговора // Литературная Россия. 2008. 28 ноября. С. 9.
1467
Бородин Л. Указ. соч. С. 199–200.
1468
См.: Там же. С. 188, 195.
1469
Рискованная манера поведения Глазунова многих наталкивала на мысль о провокации. Искусствовед из круга Глазунова Владимир Десятников вспоминал, как реставратор Петр Барановский, присутствовавший на выступлении художника в Доме журналистов в 1963 году, намекнул: «выступать так смело, как Глазунов, может лишь человек, за которым большая поддержка». Глазунов, узнав об этом отзыве, вознегодовал и заявил, что просто старик испуган на всю жизнь (см.: Десятников В. Дневник русского // Молодая гвардия. 1999. № 7/8. С. 190).
1470
См.: Бородин Л. Указ. соч. С. 198–201; Колодный Л. Любовь и ненависть Ильи Глазунова. М., 1998. С. 30–31.
1471
Солоухин В. Последняя ступень. С. 2.
1472
Центральная метафора рождения в новую жизнь посредством обретения зрения связана с новозаветными текстами (исцеление Христом двух слепцов – Матфей 9: 27–31; исцеление Вартимея – Марк 10: 46–52; Лука 18: 35–43; исцеление слепорожденного – Иоанн 9: 1 – 41; временное ослепление и прозрение будущего ап. Павла – Деяния 9: 1 – 18), образные параллели восхождению по лестнице, приравненному к обретению нового духовного опыта, можно найти в сочинении Иоанна Синайского «Лествица, или Скрижали духовные» и апокрифе «Лествица Иакова»).
1473
Солоухин В. Последняя ступень. С. 101.
1474
Там же. С. 409.
1475
Видимо, именно в период работы над повестью шел процесс воцерковления писателя. См.: Митрохин Н. Указ. соч. С. 500.
1476
См.: Кларк К. Советский роман: история как ритуал. Екатеринбург, 2002. С. 23–30.
1477
Солоухин В. Последняя ступень. С. 57–58.
1478
Некоторые аспекты трансформаций советского авторитетного дискурса и «сверхнормализации» языка рассмотрены в: Yurchak A. Everything Was Forever, Until It Was No More. The Last Soviet Generation. Princeton, 2006. Р. 32–50.
1479
См.: Преданность. С. 164.
1480
См.: Бурдье П. Поле литературы // Новое литературное обозрение. 2000. № 45. С. 43–59.
1481
Уже говорилось, что отсутствие резких движений со стороны власти по отношению к «русистам» Солоухину и Глазунову можно объяснить проводимой при Брежневе «политикой включения» (И. Брудный), объектом которой была патриотическая интеллигенция и, в частности, «деревенщики». Кооптирование националистически настроенных писателей и художников в существующие структуры, предоставление им символических и административных благ помогало контролировать радикализацию их взглядов и создавало необходимое напряжение между правым и левым крылом интеллигенции (см. об этом в связи с Глазуновым: Brudny Y. Op. cit. P. 107–108). В начале 1980-х позиция, подобная солоухинской, вызывала непонимание у эмигрантского критика Юрия Мальцева, упрекавшего представителей «промежуточной» литературы в СССР в том, что они «не подходят даже близко к постановке кардинальных проблем советского общества» (Мальцев Ю.Промежуточная литература и критерии подлинности // Континент. 1980. № 25. С. 289). Много позже Л. Бородин, один из лидеров националистов-диссидентов, так же максималистски судил о сомнительной в его глазах позиции Солоухина: «…икона, церковь, религия – при должном понимании недурная и практически безвредная игра интеллектуала. Надо только согласиться с правилами игры, и тогда все будет смотреться бескриминально. Отдавая должное В. Солоухину как мастеру слова, с тех пор (1966 года, когда были прочтены “Письма из Русского музея”. – А.Р.) и до конца его дней ни его православность, ни его монархизм я всерьез не принимал, в чем, очень возможно, ошибался…» (Бородин Л. Указ. соч. С. 192–193).
