Мой ребенок с удовольствием ходит в детский сад! - Быкова Анна
О родители! Видели бы вы, в какую истерику впадает ребенок, которому папа забыл помахать в окно детского сада!
Если малыш в своем ритуале должен сам выключать свет перед сном, то Боже упаси бабушку сделать это вместо него!
Если дочь всегда спит в садике в красной пижаме, нельзя без ее согласия приносить после выходных синюю!
Если малыш забыл дома игрушку, с которой ВСЕГДА ходит в садик, то лучше за ней вернуться. Это не блажь и не каприз ребенка. Это его потребность в стабильности. Это очень важно.
Карине было просто необходимо зайти в группу через привычную дверь – как всегда.
Однажды я рассказывала родителям о важности ритуалов на семинаре по детско-родительским отношениям. И один папа возмутился, что подобное потакание ребенку и закрепление ритуалов – прямой путь к воспитанию аутиста. Это напрасные опасения. Аутиста нельзя воспитать. Аутизм – это расстройство, связанное с нарушениями развития мозга. Причина расстройства генетическая. У медицины на данный момент нет четкого исчерпывающего ответа на вопрос, почему и как происходят изменения генов, отвечающих за созревание синаптических связей головного мозга. Но воспитательные принципы родителей на мутацию генов влияния не оказывают. Существуют еще другие психиатрические нарушения, связанные с ритуализациями – обсессивно-компульсивные растройства. Но они тоже не являются следствием неправильного воспитания. Есть ритуал как норма, есть патология. Если вам ритуализация поведения ребенка кажется избыточной, если замечаете другие тревожные симптомы в его поведении, то обратитесь за консультацией к специалисту. Начните с невролога. Он либо подтвердит ваши опасения, либо успокоит. Но само по себе соблюдение ритуала укладывания спать не может привести к психическому расстройству. Пожалуйста, без заблуждений.
И в другую крайность тоже уходить не стоит. Там находятся родители, которые испытывают тревогу по поводу отсутствия ритуалов у ребенка. Прочитав об их важности, начинают старательно придумывать и навязывать детям. Не нужно. Дети все разные. Иначе бы из одинаковых детей вырастали одинаковые взрослые.
Но взрослые люди отличаются по степени консерватизма. Тот, кто во взрослом возрасте верен своим привычкам и с большим трудом соглашается на что-то новое, скорее всего, и в детстве был таким – ребенком, требующим соблюдения ритуалов. А тот, кто с радостью и азартом пробует все новое, не может долго сидеть на одном месте, регулярно меняет работу, жилье, друзей, скорее всего, и в детстве не нуждался в ритуалах и даже противился их навязыванию. И такие различия тоже не следствие воспитания, а особенности натуры человека. Натура – это то, что существует еще до формирования характера.
Если натура вашего ребенка такова, что ему для спокойствия и эмоционального комфорта необходимо соблюдать некоторые ритуалы – пожалуйста, отнеситесь к этому с пониманием.
У Пети был не то чтобы ритуал, но особо значимая привычка. Привык он к нашей няне, помощнику воспитателя. Так получилось, что на момент его адаптации и я, и второй воспитатель, моя напарница, были на больничном. В группе работали подменные воспитатели. Каждый день – новая тетя. Постоянной была только няня Наташа. Поэтому Петя уцепился за няню Наташу как за единственную константу, на которую можно опереться. Хвостиком ходил за Наташей, держась за ее голубой халат. Даже когда она шла получать обед, Петя шел за ней. Повар на раздаче встречала его ласковым приветствием: «Помощник пришел» и доверяла отнести в группу булку хлеба.
Утром Петя, прощаясь с мамой, шел на руки исключительно к Наташе, даже когда оба «родных» воспитателя уже вышли на работу. «Наташа, иди, прими Петю!» – звали мы няню, потому что Петя, находясь у мамы на руках, нам приветливо улыбался, но отпускать ее не собирался – ждал, когда к нему выйдет Наташа. От Наташи он уже мог идти ко мне или к напарнице, мог потом за целый день ни разу о Наташе не вспомнить. Но при утреннем прощании с мамой обязательно нужно было соблюсти этот ритуал перехода от мамы в садик через Наташины руки. Всех это устраивало, проблемы в этом мы никакой не видели, до тех пор пока на больничный не ушла сама Наташа.
– Ох, Петя и дал жару сегодня! Ни в какую без Наташи в группу не шел! Вцепился в маму и орал. Я его еле удержала. Он у меня на руках бился и пинался. Сильно так пинался. Даже синяк на животе. Ты осторожнее завтра! – поделилась со мной утренними событиями напарница в пересменку, когда мы вместе укладывали детей на тихий час.
Конечно, мне надо осторожнее. Меня по животу пятого месяца беременности пинать весьма нежелательно даже двухлетнему ребенку.
Весь остаток рабочего дня я придумывала, как завтра утром буду встречать Петю. Утром я надела Наташин голубой халат. Пуговицы халата на животе издевательски разъехались в стороны. Сверху повязала Наташин фартук, заправила волосы под Наташину голубую косынку. Родители удивленно косились на мой маскарад. При наличии в группе подменной няни такой антураж был совершенно необязателен. Когда в садик привели Петю, я даже надела на руки желтые хозяйственные перчатки, вспоминая, каким жестом Наташа их снимала. Она выходила к Пете, одну за другой снимала перчатки, убирала их в карман фартука так, что «пальцы» перчаток торчали наружу, а потом жестом подзывала Петю к себе на руки. И вот настал тревожный момент передачи Пети. Мама, помня вчерашнее расставание, озабоченно посматривает на мой живот и шепчет: «Анна Александровна, вы только осторожнее». Я выхожу к Пете. Одетая как Наташа. Снимаю перчатки как Наташа. И для убедительности, широко улыбаясь (как Наташа), говорю Пете: «Смотри, я сегодня как Наташа!» Сработало! Мое импровизированное подобие привычного ритуала сработало! Петя без сопротивления пошел ко мне на руки, схватившись за ворот знакомого голубого халата.
Если вы не можете в силу каких-либо обстоятельств воспроизвести ритуал полностью, воспроизведите хотя бы его часть.
О проблеме аппетита
Лидером родительских вопросов, когда они забирают ребенка из детского сада, является вопрос: «Как он сегодня кушал?»
Он часто задается с тревогой в голосе в присутствии ребенка, который в этот момент, по мнению некоторых родителей, должен почувствовать вину или гордость в зависимости от того, съел ли он сегодня суп, котлету и кашу…
Отвечать мне в таких случаях хотелось цитатами известного доктора Комаровского: «Ребенок лучше знает, когда и сколько ему надо есть» и «Единственное „лекарство“, в 100% случаев решающее проблему избирательного аппетита, – это чувство голода».
Не спрашивайте: «Что ты сегодня ел?». Спросите лучше: «Что было самым интересным?»
Также очень рекомендую отказаться от регулярного вопроса: «Тебя сегодня никто не обижал?» Сам вопрос уже содержит посыл ребенку, что среда детского сада враждебна и нужно ожидать, что в любой момент могут обидеть. Ребенок напрягается, акцентирует внимание на «обидных» действиях детей из группы, может даже начать провоцировать своим поведением других, чтобы те его «обидели» и было о чем рассказать маме. Ведь она, как всегда, вечером спросит: «Тебя не обижали?» И нельзя ограничиваться банальным и скучным «Нет»…
Спросите лучше: «С кем ты сегодня играл?», «Что интересного видел?»
Но вернемся к проблеме детского аппетита. В период адаптации ребенок может отказываться от еды, даже похудеть. Ничего, потом наверстает. Взрослые ведь тоже в период стресса или болезни могут терять аппетит и худеть, но потом, когда состояние нормализуется, аппетит и вес возвращаются. Главное – не акцентировать внимание ребенка на этой модели поведения.
Если ребенок постоянно слышит тревожное «Ел?» – «Не ел», то он может сделать из этого инструмент манипулирования.
«Опять не ел», – сообщает маме воспитатель, а мама, сокрушаясь, рассказывает папе, бабушке, подруге. Ребенок рядом. Ребенок слышит. Ребенок делает выводы. Вокруг естественной потребности организма создается такой ореол важности, что естественность утрачивается. Начинаются танцы с бубнами. Что бы нам такого сделать или сказать? Чем накормить? Какими лекарствами для повышения аппетита попоить? А может, свою еду в садик приносить?
