Мой ребенок с удовольствием ходит в детский сад! - Быкова Анна

Я иногда приходила на помощь родителям, которые вечером никак не могли одеть свое ненаглядное чадо. Уводила зареванного ребенка за руку к умывальнику, умывала его со словами: «Сейчас мы волшебной водичкой все слезки-капризки смоем». Ребенок же понимает, что волшебная вода просто так из крана не бежит. Поэтому воду я наливала заранее в стакан. Откуда у меня в стакане волшебная вода – большой профессиональный секрет, который я детям не выдавала. Но дети успокаивались. Дальше по ситуации. Либо родители сами одевали ребенка, либо я помогала.

«Анна Александровна, вы волшебница!» – говорили мне родители, уводя домой из группы одетого ребенка, которого до этого целых полчаса не могли собрать. Я сначала сама верила, что я волшебница. А потом поняла, что просто дети на меня реагируют по-другому, не как на маму или папу. Привыкли слушаться воспитателя.

Многие коллеги тоже замечали этот феномен: «Ребенка как подменили». Только что хорошая послушная девочка, тихонечко сидела и рисовала, но стоило прийти маме, как начались кривляния, непослушания, капризы, слезы. Это нормально. Это не потому, что мама не умеет поладить с ребенком, не потому, что ребенок плохо к маме относится, а потому что ребенок позволяет себе при маме раскрыться другой своей стороной с тайной надеждой: «Мама, покажи, что эту сторону моего „Я“ ты тоже любишь».

Как вести себя родителям? Выдерживать эмоции ребенка, сдерживать свои. Понимать, что это временно, это пройдет. Пройдет сегодняшняя истерика. А потом пройдут вообще все истерики, когда ребенок перерастет этот возраст.

Если в этот момент начать в ответ повышать голос на ребенка, лучше не станет. Станет только хуже. Ребенок тоже увеличит громкость. Не надо увеличивать громкость и накалять страсти. Даже в этой ситуации лучшее, что могут делать родители, – это транслировать ребенку свою любовь. При этом можно озвучить свое отношение к ситуации. «Я тебя люблю, я соскучилась, я очень к тебе спешила, я хочу вместе с тобой скорее попасть домой и поиграть. Я устала, мне тяжело тут стоять, пока ты валяешься на полу. Я начинаю сердиться, а я очень не люблю, когда я сержусь. Пожалуйста, встань. Давай я сама тебя подниму и одену. Давай подумаем, во что поиграем дома».

Иногда родители не выдерживают и уходят: «Все! Я тогда пошла!» Выходят на улицу, чтобы вернуться через минуту. Это запрещенный прием. Это жестокая манипуляция детским страхом. Это взрослый знает, что никуда он не уйдет без своего ребенка. Ребенок искренне верит родителям. В этот момент он уверен, что его бросили, оставили в садике, и испытывает настоящий ужас. С воплем бросается к двери, начинает быстро одеваться.

Да, конечно, это эффективно, это подействовало, ребенок начинает одеваться. Но какой ценой? Либо он больше не будет верить родителю, либо поверит, что его действительно могут оставить в садике на ночь. Даже не знаю, что хуже. Если становится невыносимо выдерживать истерики и капризы ребенка, есть ощущение, что нужно выйти из ситуации и глоток холодного воздуха сможет остудить ваши эмоции, лучше сказать ребенку не манипуляторное «Я тогда ухожу от тебя!», а искреннее «Мне стало очень жарко. Я хочу выйти на улицу. Я вернусь через минуту. Я надеюсь, что ты за эту минуту успокоишься, и мы вместе пойдем домой».

По причине возможных «концертов» периода адаптации лучше ничего важного не планировать на вечернее время сразу после садика. Не нужно ситуаций «с корабля на бал». Во-первых, вы будете спокойнее реагировать на капризы ребенка, если вам никуда не нужно спешить. Во-вторых, не стоит перегружать психику ребенка новыми впечатлениями. Для него будет лучше вернуться в привычную домашнюю обстановку или погулять с мамой в любимом дворе, как это было до посещения садика.

Полина. Не исчезайте незаметно

Есть дети, которые в садике легко расстаются с мамой. Просто потому что привыкли к таким расставаниям, привыкли, что мама каждое утро ходит на работу.

Марк, например, с года сидел дедушкой. Поэтому, скучая по дому, он причитал не «мамочка моя», а «когда же мой дедулечка придет».

Витя с полугода воспитывался няней. Мама его приводила утром в садик, а забирала няня Вера. Потому что рабочий день мамы – менеджера среднего звена частенько заканчивался ближе к ночи. Витя в детском саду причитал не «хочу к маме», а «хочу к Вере, позвоните моей Вере».

У Полины мама тоже рано вышла на работу. Девочка с полугода была с бабушкой. Я не осуждаю мам, рано выходящих на работу. Они имеют право на это решение. И основание. У Вити, у Марка, у Полины нет пап. Необходимость зарабатывания денег возложена на маму. Необходимость наличия денег в семье, думаю, никому объяснять не нужно.

Полина привыкла к расставанию с мамой и легко ее отпускала утром. Она была одной из немногих детей, которые вообще не ревели при адаптации. С аппетитом кушала, с интересом играла, с удовольствием шла на контакт со всеми детьми. Однажды вечером мама предупредила меня, что Полину завтра утром приведет бабушка, а значит, возможны слезы. С бабушкой Полина всегда тяжело расстается. К слезам Полины следующим утром я была морально готова. Но я не думала, что все будет настолько «интересно». Бабушка переодела Полину и пошла. Полина заревела и побежала за ней. Я впервые увидела, как Полина умеет реветь. В принципе, не громче, чем другие дети. Она агрессивно вырывалась из моих рук, намереваясь бежать за бабушкой. Но бабушка неожиданно сама вернулась. Зачем?! Она же не собирается забирать Полину? Уходя – уходи. Долгие проводы – лишние слезы. Все банальности про неизбежные расставания здесь более чем верны. На мой немой вопрос в вытаращенных от удивления глазах бабушка с уверенной интонацией и жестом «О’к» сообщает:

– Я ее сейчас быстро успокою.

И обращаясь к Полине:

– Чего ревешь? Хочешь со мной, значит, пойдем домой.

Я еще больше удивляюсь. Неужели правда сейчас заберет домой? Я привыкла верить словам людей.

– Давай, только перед дорогой в туалет сходим, – предлагает бабушка Полине.

Действительно, логично, в туалет перед дорогой – это очень важное правило.

Полина радостно бежит в туалет и садится на горшок. Бабушка следует за ней. Я из группы слышу, как бабушка разговаривает с Полиной.

– О! А давай на соседний горшок куклу посадим! Я сейчас самую большую куклу принесу!

Я не в восторге от этой идеи – не разрешаю детям носить игрушки в туалет. Это строгое правило вытекает из соображений гигиены. И сохранности унитаза. И игрушек. Уже был прецедент, когда Алик спустил в унитаз машинки…

Бабушка быстрым шагом пробежала через группу в раздевалку. У меня успела мелькнуть мысль: «Может, кукла у Полины в шкафу?» Дети часто носят личные игрушки в садик. Не успела я эту мысль додумать, как бабушка, крикнув «До свидания!», исчезла в коридоре. Быстрее, чем скорость моей мысли. Меня накрыло волной ужаса. Она обманула Полину! Полина сидит на горшке и ждет, что бабушка придет к ней с самой большой куклой, а потом они вместе пойдут домой. А бабушка убежала… Что я теперь скажу Полине? На что рассчитывает бабушка, так внезапно исчезая? Что Полина забудет, зачем пришла на горшок, и пойдет, как ни в чем не бывало, в группу играть игрушками? Я-то знаю, что не забудет. Но что мне сейчас делать?

Когда маленькие дети начинают играть в «Ку-ку», у них есть заблуждение, что, закрывая лицо ладошками, они становятся невидимыми. «Если я ничего не вижу, то и меня не видно». Ощущение, что у некоторых взрослых есть подобные отклонения в восприятии: «Если я не слышу плача, значит, ребенок не плачет». Бабушка сбежала в тишине, сберегла свои нервы…

Я долго боролась с мамой Вовы, которая выбрала похожую тактику незаметного исчезновения. Она приходила с Вовой в садик, говорила Вове, что он только поиграет игрушками, а она посмотрит. Так все и было. Вова играл игрушками, а мама стояла в проходе и смотрела. Вова был начеку. Поглядывал на маму, проверяя, на месте ли она. Но в какой-то момент увлекался игрой с ребятами и терял бдительность. Мама незаметно исчезала.