Виктор Печорин - Бог и человек. Парадоксы откровения
Нельзя забывать также индуистскую триаду, известную как Тримурти («Тройственный образ»), В состав Тримурти входят Брахма, Вишну и Шива. Все они считаются проявлением единой божественной сути, но за каждым закреплена определенная «сфера деятельности». Брахма был создателем мира, Вишну – его хранитель, а Шива – разрушитель, но он же восстанавливает его заново. Все три бога нередко изображаются вместе: они или стоят рядом, или их тела словно вырастают одно из другого. Если в ортодоксальной Веданте (брахманизме) в качестве главного и единственного Бога-Абсолюта признавался Брахма (Брахман), создатель мира, всепроникающий, всемогущий, всеведущий, безличный, то в индуизме он перестал быть объектом культа: ему не строили храмов и не приносили жертв. Он был слишком высок, слишком далек от непосредственных людских нужд, слишком отстранен, слишком непонятен. На первый план выдвинулись Шива и Вишну как наиболее близкие и понятные народу боги.
Итак, объективные факты свидетельствуют, что идея Троицы чужда монотеистическим учениям, но близка политеизму. Что же в ней такого, ради чего христианство готово пожертвовать своей репутацией?
Христианскую Троицу, как известно, составляют Бог Отец, Бог Сын и Святой Дух. В отличие от языческих триад, они не рассматриваются как три отдельных бога, но составляют одно божественное существо «в трех лицах».
Бог Отец – это тот самый библейский Бог Яхве, или Элохим, он же Аллах, которому поклоняются иудеи и мусульмане. Он также идентичен ведическому Брахману. Он – тот, кто сотворил мир и создал человека посредством своего Духа (Духа Божия, или Святого Духа).
В Ветхом Завете мы находим неоднократные упоминания о «Духе Бога»:
«Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою» (Быт. 1:2).
«И сказал Господь [Бог]: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками [сими], потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет» (Быт. 6:3).
Что представляет собой «дух Божий?». По-видимому, это нечто, исходящее от Бога, какая-то Его функция. Древние тексты подразумевают под «духом Бога» что-то вроде Его дыхания, дуновения:
«Ты дунул духом Твоим, и покрыло их море: они погрузились, как свинец, в великих водах» (Исх. 15:10).
«…От дуновения Божия погибают и от духа гнева Его исчезают» (Иов. 4:9).
«Он будет судить бедных по правде, и дела страдальцев земли решать по истине; и жезлом уст Своих поразит землю, и духом уст Своих убьет нечестивого» (Ис. 11:4).
Как дыхание неотделимо от того, кто дышит, так и дух Божий неотделим от самого Бога, то есть представляет с Ним один и тот же объект.
Дело обстоит именно так, свидетельствует Новый Завет, подчеркивая тождество Бога и духа Божия:
«Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин. 4:24).
«Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3:17).
Таким образом, Дух Божий – это то же самое, что сам Бог. Это, так сказать, Бог в действии.
Дух Бога представляется как некая функция или проявление Бога, посредством которой Он осуществляет свои деяния: «Словом Господа сотворены небеса, – гласит Книга Псалмов, – и духом уст Его – все воинство их» (Пс. 32:6).
В некоторых источниках Дух Божий трактуется как отдельная от Бога сущность: «ныне послал Меня Господь Бог и Дух Его» (Ис. 48:16).
Илл. 47. Средневековая диаграмма, изображающая католическое учение о Св. Троице
Однако из описания свойств Духа Бога, почерпнутого из того же источника, можно заключить, что они неотличимы от свойств самого Бога: «Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия» (Ис. 11:2). Это означает, что, идет ли речь о Боге или о Его Духе, под этими именами подразумевается одна и та же сущность. Разница заключается только в том, что Дух как бы представляет деятельный аспект Бога.
Как и в случае с вавилонским Ану и индуистским Брахмой, Элохим в христианстве оказался отодвинутым на второй план, не является непосредственным объектом культа. Его имя, конечно, упоминается, и даже делаются Его изображения (хотя Он сам в своих заповедях запретил это), но не к Нему обращаются верующие в своих повседневных молитвах, не Его изображениям (иконам) поклоняются. В христианстве Яхве-Элохим вместе со Своим Духом на практике оказались потесненными фигурой Бога Сына, под которым подразумевают богочеловека Иисуса Христа. Будучи отчасти человеком, он ближе к верующим и понятнее им, чем абстрактная, пребывающая где-то в глубине мира фигура Бога Отца и бесплотный невидимый (обычно изображаемый в виде голубя) Святой Дух.
Каким образом галилеянин Иисус стал Христом (Мессией), Сыном Бога и Самим Богом – это отдельная и достаточно объемная проблема, выходящая за рамки нашей темы. Примем как данность христианское учение о том, что Бог (не без участия Святого Духа) послал Своего Сына на землю в человеческом облике как жертву искупления, а затем тот вознесся обратно к Отцу и «воссел одесную Его», то есть занял свое место в составе божественной Троицы.
В отличие от трех синоптических [43] Евангелий, делающих акцент на человеческом аспекте Бога Сына, в Евангелии от Иоанна он отождествляется с Логосом, или Словом.
Логос (от греч. λογοζ – «слово, мысль, разум, закон») – это понятие из древнегреческой философии. У Гераклита и стоиков логос – мировой разум, идентичный с безличной, возвышающейся даже над богами закономерностью вселенной. Иногда, уже у стоиков, логос понимался как личность, как Бог. У Филона, неоплатоников и гностиков древнегреческая идея логоса сливается с представлением о Боге в Ветхом Завете.
Филон понимал логос как свойственную Богу силу разума, как слово и вечную мысль Бога, которая в качестве логоса создала мир, которая пронизывает его и связывает. Логос также трактовали как перворожденного сына Бога, а также как посредника между Богом и человеком.
В Евангелии от Иоанна логос становится обретшим плоть словом Бога, «сыном» Бога, который пришел на землю как исторический Христос. Стараниями отцов церкви логос в христианской доктрине занял место второго лица в догмате о триединстве (в христианской Троице) как Бог Сын.
Как видим, функции Логоса как эманации [44] , инструмента и посредника Бога весьма близки к функциям Святого Духа. Чем же они различаются?
Обратимся вновь к псалму 32, утверждающему: «Духом уст Его (т. е. Духом Бога. – Авт.) — [сотворено] все воинство их (воинство небес, т. е. иерархия духов. – Авт.)» (Пс. 32:6). Эти слова означают, что Дух Бога был, по существу, инструментом, при помощи которого Бог создавал духовный мир. Аналогичную идею высказывал и Зороастр, учивший, что Ахура-Мазда сотворил иерархию божеств при помощи Святого Духа (Спента-Маинйу)189.
В том же псалме 32 Дух Бога сопоставляется со Словом Бога (Логосом): «Логос творит небеса, и Дух – воинство их». Христианская традиция, не отрицая единства Логоса и Духа Бога, позиционирует Логоса как преимущественно творца мира: «Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Ин. 1:3), тогда как Дух Бога представляется преимущественно как посредник между Богом и Логосом.
Яснее от этих рассуждений пока не стало, но мы уже подходим к сути вопроса.
Представьте себе Бога в его непроявленной форме. Легко сказать «представьте», но представить мы можем лишь что-то видимое, что-то реально, в физическом смысле, существующее. А тут – ничего подобного. Для нас – полная пустота. То ли есть что-то, то ли нет. Тем не менее, это – настоящий Бог! Назовем это первым выражением Бога190.
Теперь представьте, что Он перешел из непроявленного состояния в проявленное. Нашим физическим зрением мы разницы не почувствуем: для нас Бог продолжает оставаться незримым. Но теперь уже нельзя сказать, что вообще ничего не существует: из Бога исходят невидимые духовные «энергии», возникают духовные образы, духовные существа, составляется иерархия духовных существ. Если бы мы обладали духовным зрением (а это возможно для тех, в ком присутствует дух), мы бы увидели, что мир вокруг нас вовсе не пуст, что он весь заполнен духовными сущностями, что кругом циркулируют духовные «энергии». Пусть это будет второе выражение Бога. (Это не что иное, как духовный план, духовный мир, который уже существует.)
Если бы мы впервые взглянули на мир в этот момент (предположим, что мы обладаем-таки духовным зрением), то увидели бы только второе выражение Бога, а первое оказалось бы скрытым, оно было бы заслонено от нас вторым. И если бы про первое выражение нам никто не сказал, мы бы и не догадывались о его существовании. Но не будем забывать: первое выражение – это тоже настоящий Бог, даже более настоящий, чем во втором выражении!
Теперь переходим к третьему моменту. Наконец возникает вещественный мир – знакомая нам вселенная, видимая обычным физическим зрением. Это – тоже выражение Бога (в нашей классификации – Его третье выражение). В этой форме Бог нам кажется доступным и близким – мы все видим, слышим, осязаем. Предположим, что мы – обычные люди, не имеющие в себе духа, не обладающие духовным зрением. Мы видим только то, что вещественно, что обладает физическими качествами. Эта вещественность, эта физическая форма Бога заслоняет от нас другие его выражения – первое и второе. Мы их не видим и не ощущаем. Даже не догадываемся о них. Если бы нам про них не рассказали, мы бы так и оставались в блаженном неведении. Мы бы оценивали книгу мира только по ее обложке, не будучи в состоянии заглянуть внутрь и ознакомиться с подлинным ее содержанием.
