Василий Экземплярский - Учение древней Церкви о собственности и милостыне
Но все эти преимущества бедности и, следовательно, связанные с ними побуждения избегать богатства и избирать бедность сам св.
отец называешь низшими. Но есть еще, говоря его словами, «другое утешение, но только свойственное любомудрым. Какое же? То что и богатство — ничто, и бедность — ничто... все это кратковременно и различается одно от другого одним только названием. Кроме того, есть еще иное, большее (утешение), состоящее в том, чтобы представлять себе будущие страдания и блага: страдания истинные и блага истинные»[559]. Только будущая жизнь есть наше истинное и вечное благо, и вот, перед лицом этого истинного богатства бедность есть прямой путь для наследования вечной жизни. Хотя св. Иоанн стоит на той точке зрения, что богатство и бедность, как мы уже видели, не добро и не зло сами по себе и являются лишь средством приготовить себе истинное сокровище на небе, но бедность особенно располагает к совершенной христианской жизни. Сам Христос Спаситель и Его апостолы жили в совершенной бедности и это высшая ей похвала[560]. И теперь «неимение денег служит признаком доброго человека»[561], и «добрый христианин обнаруживается более в бедности, нежели в богатстве... потому что в бедности он становится негорделивым, целомудреннее, честнее, смиреннее, благоразумнее»[562]. И св. отец, с этой точки зрения, решительно утверждал, что «только малое число богатых спасется, а бедных гораздо больше»[563]. Это потому, конечно, что бедность особенно располагает к добродетели[564] и в этом отношении может явиться источником множества благ[565], надежным руководителем на пути в Царство Небесное[566]. Поэтому, если в преддверии царского чертога строго различают богатых и бедных[567], то в Церкви этого быть не должно: в ней все равны[568], и бедный может явиться даже более ценным членом для Церкви, так как чужд опасений богатого и ничем не привязан к земле: ни имуществом, ни местом, ни самой жизнью[569]. Поэтому же в христианской Церкви иначе оценивается бедность, чем в Ветхом Завете, и «теперь ублажается бедность»[570]: в бедности скрывается Бог[571], так как Христос приходит к нам теперь не в образе богатых, но в образе нищих[572], и апостолы называют именно бедных святыми[573].
Таким в общих чертах представляется учение о богатстве и бедности св. Иоанна Златоуста. Наша задача состояла в том, чтобы указать те принципы, какие лежат в основе этической оценки св. отцом интересующих нас жизненных положений. Но мы должны сознаться, что в такой сжатой и отрывочной передаче воззрений св. отца, какая имеет место в систематическом труде, нет, думается, и возможности передать всю силу и поражающую выразительность мысли святого защитника бедноты. Слово св. Иоанна дышит такой огненной ревностью, льется таким стремительным потоком, что его невозможно заключить в рамки сухой передачи мыслей св. отца. И самая добросовестная передача этих мыслей не может дать даже понятия о том наслаждении, какое переживается при чтении живого слова великого учителя Вселенской Церкви.
В учении св. Иоанна, собственно говоря, христианский взгляд на богатство и бедность имеет совершенное выражение; в писаниях позднейших учителей Церкви мы лично не встретили ничего существенно дополняющего и выясняющего учение древней Церкви о богатстве и бедности. Поэтому и не будем останавливаться на изложении взглядов позднейших отцов и писателей церковных, но лишь, для полноты своего обзора учения древней Церкви по интересующему нас вопросу, изложим кратко взгляды на богатство и бедность представителей западной церковной мысли: св. Амвросия Медиоланского, св. Астерия Амасийского, блаженного Августина и блаженного Иеронима.
Св. Амвросий в учении о богатстве оттеняет все существенно важные стороны христианского взгляда на него. Указывая определенно на то, что в этой жизни вовсе нет соответствия между добродетелью и богатством, и нередко богатеют злые[574], св. отец настойчиво доказывает, что богатство и не есть такое благо, какого мог бы желать христианин, но таким благом является единственно добродетель. «Для блаженной жизни, — говорит св. Амвросий, — богатства совершенно безразличны. Это ясно показал в Евангелии Господь, говоря: блаженны нищие, потому что ваше есть Царствие Божие... То, что кажется благом: богатство, достаток, радость, чуждая печали — является препятствием к получению блаженства, как это явствует из изречения Господа: «горе вам, богатым, ибо вы уже имеете свое утешение»... Отсюда Новуфей был блажен даже тогда, когда побивался камнями по (проискам) богатого; он был беден и слаб по сравнению с богатством царя, но он был богат духом и богобоязненностью... Справедливо, что добродетель есть высшее и единственное благо, что одна только она может дать радости блаженной жизни, и что не внешними или телесными благами, но только добродетелью приобретенная блаженная жизнь — плод настоящего, а вечная — надежда будущего»[575].
И не только перед лицом истинной блаженной жизни богатство оказывается не благом, но не составляет оно непременного условия и земного счастья. Св. отец обращает внимание на внутреннее самочувствие богатого и видит в нем залог не счастья и довольства, но терзаний со- вести[576] и постоянной тревожной думы[577]. Как бы повторяя мысли св. Василия Великого, св. Амвросий ярко рисует жалкий образ богатого, думающего иметь в своем богатстве радость и утешение. Не зависти заслуживает такой богач, но сожаления, когда изобилие доставляет ему одни бедствия, и когда он собирает со своих полей не плоды, но печали и воздыхания[578].
И не являясь, таким образом, условием счастья на земле, богатство с этической точки зрения оказывается всегда противным началу христианской справедливости и препятствием на пути к спасению. Как мы уже видели, идеалом пользования благами мира, по воззрению св. Амвросия, должно быть общение имуществ: насилие переделало общее право в частное[579], и всякое богатство является несогласимым с высшей правдой. «Стремясь увеличить свои богатства, скопить денег, приобрести в собственность земли, превзойти (других) богатством, мы совлекаем с себя образ справедливости»[580]. «До каких границ вы, богатые, — говорит св. Амвросий, — будете устремлять свои неразумные пожелания? Неужели только вы одни населяете землю?.. Земля основана в общее владение всем, богатым и бедным, почему же вы, богатые, домогаетесь права собственности для себя одних? Природа не знает богатых, потому что всех рождает бедными, потому что рождаемся мы не в одеждах и без золота и серебра»[581].
И такой взгляд святителя на происхождение богатства, как и вообще частной собственности, о чем была у нас речь ранее, обусловливает собой и учение св. отца об истинно христианском отношении к богатству. Если христианин есть лишь раздаятель Божиих даров[582], то он должен не хранить богатства своего и этим служить маммоне, но раздавать свое золото бедным[583]. Лучшие житницы для хранения христианами своего имущества — это утробы нищих[584], почему христианин, раздавая свое богатство, никогда не должен страшиться возможности обнищать. «Никто не должен стыдиться, — поучает св. отец, — если он, благотворя бедному, из богатого и сам сделается бедным, потому что и Христос, будучи богатым, сделался бедным, дабы всех обогатить нищетой своей»[585]. Поэтому истинно блажен, по взгляду святителя, тот, кто сразу и совершенно отрекается от имущества, хотя св. Амвросий допускает и постепенность в раздаянии своего богатства. «Блажен, кто раздает все и следует за Ним (Богом)... Впрочем, Бог и не хочет, чтобы мы сразу отдали наше имущество, но чтобы раздавали его по частям, если только кто-либо не поступит так, как Елисей, заколовший быков своих и напитавший бедных с тем, чтобы, забыв о домашних заботах и бросив все, он беспрепятственно мог отдаться пророческому служению»[586].
Напротив, если кто смотрит на свое богатство, как на личную собственность, хранит его и заботится об его умножении, то такой человек обременяет себя своим богатством, подобно обременению верблюда его горбом, и не может войти в Царство Небесное. В той шкатулке, в которой хранятся деньги, заключено и благополучие бедных, и в ней — в этой шкатулке — как бы в могиле, похоронена жизнь неимущих[587]. Поэтому равного проклятия заслуживает и грабитель, и скупой, не уделяющий из своего имения нуждающимся[588]. Богатство в этом случае оказывается для своего владельца тяжким бременем, подобным горбу верблюда[589], настолько затрудняющим для богатого путь в Царство Божие, что войти в него не может даже богатый, изобилующий другими добродетелями[590]. Истинную ценность бережливость имеет лишь тогда, когда она имеет в виду помощь неимущим[591].
