Ричард Бокэм - Иисус глазами очевидцев Первые дни христианства: живые голоса свидетелей
В 9:5–6 неразумное предложение Петра объясняется так: «Ибо не знал, что сказать: потому что они были в страхе» (9:6). Здесь Петр разделяет с другими двумя учениками их страх и, по всей видимости, непонимание того, что они видят. В таком смысле Петр типичен: это подчеркивается тем, что глас с неба обращается ко всем трем ученикам (9:7). Однако предложение Петра — несомненно, его собственная мысль. Он не говорит за других, не озвучивает их мысли, но сам проявляет инициативу. Здесь его роль выходит за пределы образа «типичного ученика», однако и в категорию «представителя учеников», говорящего от их имени, не попадает[422].
8:29 — эпизод, в котором, как часто считают, Петр говорит от имени группы[423]. Вопрос Иисуса («А вы за кого почитаете Меня?») обращен здесь ко всем ученикам, однако именно Петр исповедует Иисуса Мессией. Трудно сказать, до какой степени Петр выражает мнение всех учеников. Возможно, он здесь — не столько «представитель учеников», сколько «интеллектуальный лидер»[424]. На предыдущий вопрос в стихе 28 отвечают все ученики — поэтому то, что именно Петр исповедует Иисуса Мессией, требует объяснений. Возможно, это собственное прозрение Петра — которое Иисус встретил одобрительно, и потому с тех пор это мнение разделяли все ученики. В любом случае слова Петра прозвучали в ходе беседы Иисуса со всеми учениками о его миссии (8:30–31). Затем, когда Петр отзывает Иисуса в сторону, чтобы с ним поспорить (стих 32) — можно подумать, что сцена меняется, и перед нами частный разговор Иисуса с Петром. Однако ответ Иисуса Петру изображается так: «Он же, обратившись и взглянув на учеников Своих, воспретил Петру». Очевидно, Иисус полагает, что остальные ученики, как и Петр, заслуживают упрека. Таким образом, позиция Петра до некоторой степени типична для учеников. Возможно, только у него хватило смелости ее высказать — и он отвел Иисуса в сторону, чтобы не ставить его в неловкое положение перед всеми. Однако нет причин полагать, что он говорил по поручению остальных. И здесь роль Петра выходит за пределы «типичного ученика», однако не превращается в «представителя учеников». Скорее, мы имеем дело, как и в стихе 29, с индивидуальными проявлениями его личности.
Нечто похожее мы встречаем в стихах 14:27–31. Иисус предсказывает, что все двенадцать учеников его покинут. Петр возражает: «Если и все соблазнятся, но не я» (стих 29) — предполагая, что может стать исключением из группы. Иисус предсказывает его отречение, но Петр снова возражает: «Хотя бы мне и надлежало умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя». И другие с ним соглашаются: «То же и все говорили» (14:31). Здесь возникает тонкий переход от Петра как «типичного представителя» к Петру–личности. Как и 8:29, этот эпизод подтверждает его роль, сформулированную Виарда, — «интеллектуальный лидер»[425]. Петр индивидуально, по собственной инициативе клянется в верности Иисусу и обещает быть ему верным до конца, даже если всем остальным это окажется не под силу. Но остальные поддерживают его в этом решении.
Только в одном случае Петр говорит от лица остальных: в 10:28 он обращается к Иисусу в первом лице множественного числа, от имени всех учеников. Так что приходится согласиться с Виарда — в качестве «представителя учеников» Петр выступает очень редко[426]. Виарда отмечает, что во многих евангельских отрывках, где можно было бы использовать «представителя», вместо этого высказывания исходят от учеников в целом («они сказали»). В одном случае роль «представителя» играет Иоанн (9:38)[427]. Петр часто играет — по крайней мере, до некоторой степени — роль «типичного ученика»: это подчеркнуто тем, что лишь однажды Иисус обращается исключительно к нему одному (предсказывая его отречение, 14:30). Даже призывая Петра к себе в ученики, Иисус обращается также и к его брату Андрею (1:17). И в других случаях, обращаясь лично к Петру, он при этом оглядывается на остальных учеников, как бы включая их в число собеседников (8:33; 14:37). Бывает и такое, что слова Петра, обращенные к Иисусу, вызывают ответ Иисуса не лично Петру, но всем ученикам (8:30; 11:22). Можно сказать, что Петр всегда связан с другими учениками — как их типичный представитель или как их лидер. Даже до рассказа о трех отречениях Петру уделяется в Евангелии заметно больше внимания, чем другим ученикам — но его личность всегда изображается в контексте группы.
Это важное заключение, тесно связанное с тем, к чему мы уже пришли в обсуждении функции приема «от множественного к единственному» у Марка. Этот прием позволяет читателям смотреть на события изнутри круга учеников, иногда — даже точнее: из «внутреннего круга» Петра, Иакова и Иоанна. Если считать, что это точка зрения Петра, ее можно назвать точкой зрения «мы» — Петра (в отличие от индивидуальной точки зрения «я» — Петра), подчеркивая, что это точка зрения Петра как члена группы. Это хорошо согласуется с тем фактом, что, называя Петра по имени, Марк неизменно связывает его с другими и что индивидуальные свойства его личности всегда проявляются в контексте группы. Марк выделяет его среди других учеников, но в то же время идентифицирует с ними. Петр берет на себя инициативу, предводительствует другими учениками, говорит, когда они молчат, даже декларирует большую верность Иисусу, чем остальные, — но никогда не общается с Иисусом индивидуально, вне группы учеников.
В этом смысле действия Петра–личности композиционно функционируют, так сказать, как средство дальнейшей фокализации — продолжая то, что начато приемом «от множественного к единственному». Прием «от множественного к единственному» позволяет читателю или слушателю взглянуть на происходящее с точки зрения группы учеников, большой или малой. Читатели или слушатели как будто бы путешествуют вместе с Иисусом и его учениками, вместе с ними приходят в какое–то место и там, глазами учеников, наблюдают за тем, что делает Иисус. Когда Петр начинает действовать индивидуально, читатели или слушатели принимают его точку зрения. Теперь они смотрят на происходящее не просто с точки зрения учеников, но с точки зрения одного ученика, в этот момент отделенного от остальных. Глазами Петра они смотрят не только на Иисуса, но и на других учеников. Это особенно заметно в 8:27–33 и 14:27–31 (два случая в этом Евангелии, когда Иисус обращается лично к Петру), в 9:5–6 (где объясняется внутренняя мотивация Петра) и, разумеется, в истории об отречениях Петра — единственном эпизоде, где читатели или слушатели вместе с Петром физически отделяются от остальных учеников (14:54, 66–72).
До сих пор мы видели, что Петр часто представляет собой «типичного ученика», редко выступает от имени учеников, но достаточно часто выступает как типичный и даже «более чем типичный» представитель их группы. Сосредоточившись на этом сочетании типичности и индивидуальности, мы сможем прояснить композиционную роль Петра в этом Евангелии. Изображение учеников–мужчин (особенно Двенадцати) в Евангелии от Марка вращается вокруг двух тем: понимание / непонимание / неверное понимание Иисуса — и верность / отступничество[428]. В обоих случаях ученики колеблются между двумя возможностями, но чаще склоняются к отрицательному полюсу — непониманию и отступничеству: в результате в целом они изображаются как дурные, непонятливые ученики, чье непонимание необходимости страстей и смерти Иисуса приводит их к неспособности остаться ему верными, когда страсти начинаются. (Здесь они противопоставлены ученицам: женщины остаются верны Иисусу, когда все ученики–мужчины его покидают, хотя мы и не встречаем никаких указаний на то, что женщины лучше мужчин понимали его мессианское предназначение.)
В отношении обеих этих тем Петр проявляет типичные для учеников черты и, более того, выходит за пределы типичного — как в хорошую, так и в дурную сторону. Это очевидно в двух основных эпизодах, связанных с фигурой Петра.
Первый из них (8:27–9:13) посвящен теме понимания–непонимания. Петр первым осознает, что Иисус — Мессия; это поворотный пункт Евангелия (8:29); однако он же не понимает, что это значит — и настолько, что принимается спорить с Иисусом, который за это называет его «сатаной» (8:32–33). Здесь он превосходит других учеников и в понимании, и в непонимании. И затем, в 9:5–6, разделяя с Иаковом и Иоанном их страх и непонимание происходящего, именно Петр выступает с удивительно неуместным предложением.
Следующий эпизод — от Тайной вечери до отречения Петра — посвящен теме отступничества. Когда Иисус предсказывает, что все ученики покинут его, а Петр от него отречется, тот уверяет, что его верность Иисусу сильнее, чем остальных учеников (14:29) — те, однако, вместе с ним обещают скорее умереть, чем покинуть Иисуса (стих 31). В Гефсимании Петр уже начинает отпадать от Иисуса, хотя пока не более и не менее остальных (стихи 37–38). Однако, когда остальные ученики покидают Иисуса (стих 50), Петр в самом деле превосходит их в верности: он следует за Иисусом, хотя осторожно и на расстоянии, до дома первосвященника (стих 54). Но затем эта потрясающая верность сменяется неверностью: именно Петр, единственный из учеников, прямо отрекается от Иисуса, заявляя, что не имеет с ним ничего общего (стих 66–72). Как его непонимание Иисуса приняло экстремальную форму — он принялся спорить с Иисусом (8:32), так и неспособность быть рядом с Иисусом в беде принимает экстремальную форму — он отрекается от Иисуса. (Отступничество Петра подчеркнуто тем, что в стихе 14:71 Петр клянется, что не знает его[429].) Таким образом, история отречения Петра — не исключение из правила, согласно которому Петр всегда так или иначе связан с другими учениками. Он покидает Иисуса в беде — как и все они; однако превосходит их в том, как именно это делает[430].
