Игумен N - От чего нас хотят «спасти» НЛО, экстрасенсы, оккультисты, маги
В рассматриваемом случае синдром альтернирующего сознания отличается от его обычного варианта, во-первых, тем, что психическая продукция амнезируется у ребенка не полностью, т. е. наблюдается не полная, а скорее — ретардированная амнезия (вся продукция забывается, но не сразу, поэтому для сохранения ее необходимо записать или продиктовать — это вполне понятно, потому что пробанд над ней не работал совершенно, она поступила в сознание уже в готовом виде), во-вторых, не полностью амнезируется и сам факт пребывания в ином состоянии, что указывает не на полную замену личности, а на диффузию одной личности (ее индивидуальных характеристик) в другую.
Сложность в постановке диагноза для психиатра заключается в том, что психическая продукция не носит галлюцинаторно-бредовый характер, явление ментизма наблюдается на фоне практически полной сохранности сознания. Но именно такая странная патология сознания и характерна для случаев “положительного” (псевдохаризматического) контакта с разумными сущностями параллельного сверхтонкого мира.
Таким образом, в результате анализа психической деятельности пробанда мы приходим к выводу о том, что в рассмотренном случае имеет место так называемый псевдохаризматический (не разрушающий явно психику) контакт с существами параллельного мира (СПМ), использующими ребенка в качестве средства для творческого самовыражения. В подобных случаях дементирующий шизофренический процесс (разрушение психики и деградация личности), приводящий к асоциальным поступкам (психопатоподобное поведение с расторможением влечений), а иногда — к суициду (самоубийству), проявляется в вялотекущей прогредиентной форме и становится очевидным только к 14–18 годам.
“Подарок” экстрасенсаАналогичный “поэтический” контакт наблюдался и у другого ребенка — Ники Турбиной, из г. Ялты (Крым). Ника “вышла на контакт” еще раньше, чем Вика Ветрова, примерно в 4–5 лет, когда еще не умела даже писать. По свидетельствам родителей обеих девочек, и та, и другая еще до установления контакта побывали на сеансах у экстрасенса. Как мы полагаем (исходя из многих других наблюдений), контакт с существами параллельного мира (СПМ) очень часто инициируется именно через экстрасенсов, что и произошло, по нашему мнению, и в том, и в другом случае.
Симптомы у обеих девочек были одинаковы. Так же как и Вика Ветрова, Ника Турбина начала испытывать поэтический наплыв мыслей в сумеречном состоянии сознания во время физиологического сна. Как показали наши исследования, именно во время сна, благодаря торможению коры головного мозга, значительно облегчается возможность трансляции мыслей, зрительных образов и сенсореализованных представлений в сознание спящего человека, чем очень активно пользуются существа параллельного мира (именно таков генез у подавляющей части наших снов).
Вот что об этом сообщал корреспондент “Собеседника” Юрий Орлик: “Обнаружив у дочери поэтический дар, Майя Анатольевна не на шутку забеспокоилась. Ника просыпалась по ночам, звала маму, просила записать (сама еще не умела)нахлынувшие строки. И лишь “освободившись” от стихов, засыпала вновь <…> Нику показывали врачам. Те советовали сделать все, чтобы девочка не писала стихов. Но это было выше ее сил — не писать <…> Откуда это? Вопрос можно сформулировать и иначе: откуда талант? И тогда станет ясно, что ответить на него не просто” (“Собеседник”, № 25 за июнь 1985).
Недоумение, которое звучит в вопросе корреспондента: “откуда талант?”, — вполне понятно. Его разделял и Юлиан Семенов, прочитав поразившие его стихи маленькой девочки из Ялты. Именно он предложил “подготовить материал, а заодно проверить — не мистификация ли это. Недоверие объяснимо: стихи поражали драматизмом, психологической глубиной, завершенностью” (там же).
Как видим, неестественность соотношения между формой и содержанием стихов, с одной стороны, и отсутствием у младенца жизненного опыта переживаний и осмысления бытия, а также минимальных поэтических навыков — с другой, насторожили и маститого писателя, и маму. Первый заподозрил мистификацию, а мама по вполне понятной причине обратилась к психиатрам. Надо отдать им должное: врачи оказались на высоте. Судя по их рекомендации: всеми силами воспрепятствовать ночному писанию стихов, — они отлично поняли, что в данном случае имеет место патология сознания в форме идеаторного психического автоматизма (синдром Кандинского—Клерамбо). Но в том-то и заключается вся проблема, что при подобном воздействии СПМ (так называемое “насильственное мышление”) человек ничем не может себе помочь (мы не говорим здесь о сознательно верующих православных людях, для которых эта проблема решается достаточно просто). Фактически для того, чтобы защититься, человек должен каким-то образом помешать существам параллельного мира транслировать мысли в свое сознание, т. е. ему необходимо “экранировать” себя от насильственной трансляции. Но это возможно лишь с помощью нетварных Божественных энергий, называемых благодатью Святого Духа, которые подаются только в Теле Церкви и только через ее Таинства. А без этого… Можно, конечно, запретить писать, как того требовали врачи от мамы несчастной девочки, но прекратить с помощью запрета насильственное внушение невозможно. Человек в этих случаях себе не принадлежит. Запретить писать можно лишь тому, кто пишет самостоятельно. Но те, кто находятся под управлением СПМ, словно рабы, скованные цепью, такой самостоятельности не имеют. Более того, насильственное внушение бывает иногда настолько сильным, что до тех пор, пока человек не выплеснет на бумагу то, что ему внушают, он чувствует себя мучительно плохо. И лишь “освободившись” от стихов (как это мы видим в обоих случаях с Викой и Никой), он успокаивается.
Изучение произведений, написанных с помощью насильственного мышления (ментизма) или слышания голосов (вербального псевдогаллюциноза), показывает, что некоторые из существ параллельного мира очень талантливы и испытывают, как и люди, потребности создавать литературные, музыкальные и даже художественные произведения, записывая на бумаге или воспроизводя их в красках не только с помощью человека, но, в некоторых случаях, даже без его помощи, вполне самостоятельно. И, хотя мы уже говорили об этом (вспомним г-жу д’Эсперанс), нам придется еще не раз коснуться указанной способности СПМ, в частности, при описании художественной формы их самореализации. А пока познакомимся с поэзией одного из существ параллельного мира, который, заставляя Нику смотреть на мир его глазами (в то время, как сам смотрит через ее глаза), задает, как бы от ее лица, вопрос: “Кто я?”… Так называется, кстати, одно из его стихотворений, на которое мы посмотрим своими глазами и со своей точки зрения.
Глазами чьими я смотрю на мир?
Друзей, родных, зверей, деревьев, птиц?
Губами чьими я ловлю росу
С листа, опавшего на мостовую?
Руками чьими обнимаю мир,
Который так беспомощен, непрочен?
Свой голос я теряю в голосах
Лесов, полей, дождей, метелей, ночи.
Но кто же я?
В чем мне искать себя?
Ответить как
Всем голосам природы?
(1982)
В другом, более позднем стихотворении, поэт из параллельного мира как бы ужасается своей собственной раздвоенности. Он, с одной стороны, прижился в своем доме (речь идет о теле человека), привык к нему, а с другой — отчетливо осознает, что его (СПМ) нахождение в нем приведет этом дом к гибели и разрушению, и это — неизбежно. Отсюда такие щемящие поэтические строки:
Неужели я подожгу
Свой дом?
Сад, который с таким трудом
Рос на склоне заснеженных гор,
Я растопчу,
Как трусливый вор?
Ужас, застывший в глазах людей,
Будет вечной дорогой моей?
Не правда ли, странное сочетание, особенно если взглянуть на данный феномен глазами духовно неопытного человека: стихи шизофреника с симптомом раздвоения сознания и… 5-летняя девочка, играющая в куклы? При том не будем забывать, что эти строки возникли во время сна и “материализовались” ночью, заставив ребенка проснуться, чтобы записать более чем странные стихи от лица автора, причем в мужском роде.
Но, как это ни ужасно, предсказанное автором из параллельного мира разрушение дома (и не только дома, но и личности ребенка)началось значительно раньше, чем можно было предполагать.
