Филип Шафф - История христианской Церкви Том II Доникейское христианство (100 — 325 г. по P. Χ.)
611
По менее правдоподобным версиям, он покончил с собой или был отравлен по приказу его сына Коммода. См. Renan, р. 485.
612
«Quid те fletis, et non magis de pestilentia et communi morte cogitatis?» Capitolinus, M. Aurelius.
613
Medit., v. 31.
614
Ренан (Marc–Aurele, p. 488) делает это без ограничений: «Avec lui, la philosophie a régné. Un moment, grâce a lui, le monde a été gouverné par l'homme le meilleur et le plus grand de son siècle» {Вместе с ним правила философия. В течение какого–то времени благодаря ему мир был управляем лучшим и величайшим человеком той эпохи}. Но в другом месте Ренан ставит Антонина Пия выше Аврелия. «Из них двоих, — говорит он (Conférence d'Angleterre, tr. Clara Erskine Clement, p. 140 sq.), — я считаю Антонина более великим. Его благочестие не привело его к ошибкам: его не терзали внутренние сомнения, которые неустанно волновали сердце его приемного сына. Эта странная болезнь, неустанное изучение себя, этот демон скрупулезности, эта жажда совершенства, — признаки менее сильной и выдающейся натуры. Так как лучшие мысли — те, которые не записаны, Антонин и в этом отношении превосходит Марка Аврелия. Но позвольте нам добавить, что мы ничего не знали бы об Антонине, если бы Марк Аврелий не оставил нам выдающегося портрета своего приемного отца, описывая который он отнесся к себе со смирением, изобразив человека лучшего, чем он сам».
615
Medit. II. 13.
616
IV. 17.
617
IV. 26, 27.
618
III. 5.
619
IX. 4.
620
IX. 5.
621
V. 10.
622
IV. 23.
623
IV. 34, 35.
624
XII. 21.
625
IX. 2, 3; XI. 3.
626
He случаен заголовок книги Ренана: Marc–Aurèle et la fin du monde antique {«Марк Аврелий и конец античного мира»}.
627
ХI. 3: «Что же это за душа, которая, если ей суждено отделиться от тела, готова либо быть уничтоженной, либо рассеяться, либо продолжить существовать? И причем так, что готовность эта должна исходить из собственного суждения человека, а не от чистого упрямства, как у христиан, — вдумчиво и с достоинством, убедительно для других, но без театральных сцен (άτραγώδως)». Я взял эти отрывки из превосходного перевода Лонга, но сравнивал их с греческим оригиналом в издании Гатакера.
628
По его искренней просьбе сенат провозгласил Фаустину богиней; она изображалась в храмах с атрибутами Юноны, Венеры и Цереры; было приказано, чтобы в день бракосочетания молодые люди обоих полов приносили обеты перед алтарем этой прелюбодейки. См. Gibbon, ch. IV. На барельефе в музее римского Капитолия Фаустина представлена возносимой на небеса вестником богов, а ее муж смотрит на нее с восхищением и любовью. Ренан оправдывает своего любимого героя, говоря о чудесной красоте Фаустины, а ее извиняет на том основании, что ей, конечно же, было скучно в компании философа–аскета!
629
Ренан так описывает это внезапное возвращение к прежнему (р. 490): «Horrible déception pour les gens de bien! Tant de vertu, tant d'amour n'aboutissant qu'a mettre le monde entre les mains d'un équarrisseur de bêtes, d'un gladiateur! Après cette belle apparition d'un monde élyséen sur la terre, retomber dans l'enfer des Césars, qu'on croyait fermé pour toujours! La foi dans le bien fut alors perdue. Après Caligula, après Néron, après Domitien, on avait pu espérer encore. Les expériences n'avaient pas été décisives. Maintenant, c'est après le plus grand effort de rationalisme gouvernemental, après quatreving quatre ans d'un régime excellent, après Nerva, Trajan, Adrien, Antonin, Marc–Aurèle, que le règne du mal recommence, pire que jamais. Adieu, vertu; adieu, raison. Puisque Marc–Aurèle n'a pas pu sauver le monde, qui le sauvera?» {Ужасное разочарование для добрых людей! Столько добродетели, столько любви привели лишь к тому, что мир оказался в руках убийцы зверей, гладиатора! После такого прекрасного явления рая на земле снова быть низвергнутыми в ад кесарей, который, казалось, уже был навсегда закрыт! Так была утрачена вера в добро. После Калигулы, после Нерона, после Домициана еще можно было надеяться. Изменения еще не казались бесповоротными. Но теперь, после самых великих попыток править разумно, после восьмидесяти четырех лет великолепного правления, после Нервы, Траяна, Адриана, Антонина, Марка Аврелия, зло воцарилось снова, худшее, чем прежде. Прощай, добродетель; прощай, разум. Если Марк Аврелий не смог спасти мир, кто спасет его?}
630
Так называет его Trench, I.c., p. 112. Лучший обзор его философской системы дает Zeller, Philosophie der Griechen, part III, 141–182; более краткое изложение — Ueberweg, Hist, of Phil. (Eng. Ver.) I. 234–236.
631
Вступление к изданию Гудвина, p. xi.
632
Adv. Colotem (против эпикурейства), с. 31 (Moralia, ed. Tauchnitz, VI. 265).
633
De Sera Numinis Vindicta. Goodwin's ed., vol. IV. 140–188.
634
Ποικίλον τι και πολύπαθες κακών ταμείον και θησαύρισμα, ώς φησι Δημόκριτος. Animi ne an corporis affectiones sint pejores, c. 2 (Wyttenbach's ed. Tom. III, p. 17).
635
См. §2.
636
Octavius, cap. 35.
637
Sacramentum militiae Christianae.
638
Symbolum, или tessera militaris.
639
Character militaris, stigma militare.
640
Octavius, cap. 37.
641
Friedlaender, II. 391: «Neben den gewaltigen Aufregungenm die Circus und Arena boten, konnte die Bühne ihre Anziehungskraft für die Massen nur durch unedle Mittel behaupten durch rohe Belustigung und raffinirten Sinnenkitzel: und so hat sie, statt dem verderblichen Einfluss jener anderen Schauspiele die Wage zu halten, zur Corruption und Verwilderung Roms nicht am wenigsten beigetragen».
642
De Spectac, c. 10. См. также Минуций Феликс, Octav., с. 37.
643
Gibbon, ch. XXXI (vol. III. 384, ed. Smith).
644
Gibbon, ch. XII (I. 646).
645
Хлеба и зрелищ. — Прим. изд.
646
См. большой список амфитеатров во Friedlaender, II. 502–566.
647
Firedlaender, II. 370: «In der ganzen römischen Literatur begengen wir kaum einer Aeusserung des Abscheus, den die heutige Welt gegen diese unmenschlichen Lustbarkeiten empfindet. In der Regel werden die Fechterspiele mit der grössten Gleichgiltigkeit erwähnt. Die Kinder spielen Gladiatoren wie jetzt in Andalusien Stier und Matador».
648
De Habitu Muliebri и De Cultu Feminarum.
649
O действиях его преемников см. в т. III, §21.
650
Lecky, Hist, of Europ. Morals, II. 36 sq.
651
1 Кор. 7:20.
652
Apol., с. 42.
653
Exules vitae.
654
«Militamus», что доказывает: многие христиане служили в армии.
655
Apol., с. 38: «Nec ulla res aliéna magis quam publica».
656
См. молитву о правителях в недавно обнаруженных фрагментах из Послания Климента Римского, цитируется в §66.
657
Я человек, ничто человеческое мне не чуждо. — Прим. изд.
658
Gibbon, ch. 36, отчасти соглашается с этим: «Если обращение Константина ускорило упадок Римской империи, то победоносная религия ослабила ужас падения и смягчила жестокие нравы завоевателей». Милмен говорит о церкви: «Хоть она и предательски понимала интересы Римской империи, она оставалась верна интересам человечества» (III. 48). Леки (II. 153) пишет: «Невозможно отрицать, что христианские священники своими делами милосердия и улаживанием спорных вопросов внесли материальный вклад в смягчение тех бедствий, которые сопровождали распад империи; невозможно также сомневаться в том, что их политическое влияние существенно усилило их способность к добрым делам. Стоя между конфликтующими сторонами, почти равнодушные к исходу столкновения и явно свободные от страстей, они добились от победителя определенной степени влияния, которую они использовали на благо побежденных и которой они никогда не смогли бы добиться, если бы были римскими патриотами».
659
De Civ. Dei, I, с. 1.
660
«Facies, quae ad similitudinem pulchritudinis est coelestis figurata». Cod. Just. IX. 17, 17.
661
«Totidem esse hostes, quot servos». Seneca, Ер. 47. Со времен восстаний рабов на Сицилии римляне жили в постоянном страхе перед заговорами и восстаниями рабов. Рабы составляли почти половину населения страны, а в некоторых сельскохозяйственных районах, таких как Сицилия и Калабрия, их было подавляющее большинство.
662
Lib. ν, с. 15 (ed. Fritzche. Lips. 1842, p. 257).
663
Inst. v. 14 (p. 257): «Deus enim, qui homines générât et inspirât, omnes aequos, id est pares esse voluit; eandem conditionem vivendi omnibus posuit; omnes ad sapientiam genuit; omnibus immortalitatem spopondit, nemo a beneficiis coelestibus segregatur… Nemo apud eum servus est, nemo dominus; si enim cunctis idem Pater est, aequo jure omnes liberi sumus».
664
«Bulletino» 1866, p. 24. V. Шультце (Schultze, Die Katakomben, p. 258) делает из памятников вывод, что в раннехристианских общинах рабовладение было сведено до минимума.
