А. Хабутдинов - Институты российского мусульманского сообщества в Волго-Уральском регионе
3. Высший духовный чин – муфтий, избираемый мусульманским населением всего округа ОМДС. Он получал ранг единоличного главы миллета с правом доклада императору (ст. 47).
Высшим органом миллета является Съезд высшего духовенства, проводимый раз в 3 года «на предмет рассмотрения и обсуждения вопросов принципиального свойства, выдвигаемых жизнью, и согласования разрешения таковых с правилами шариата» (ст. 49)[166].
Так как идея религиозной автономии была наиболее близка и понятна большинству татарского населения, то этот проект предусматривал создание автономного миллета по османскому образцу. Предполагалось создание и квазипарламента автономии в лице регулярного вышеупомянутого съезда высшего духовенства. Проектпродолжает идею 1860-х гг. о созыве съезда для выборов муфтия, но здесь мы видим регулярный характер съездов. При этом съезды носят узкокорпоративный характер, превращаясь в подобие православных архиерейских Соборов. Таким образом, сами члены ОМДС, улемы и имамы, представители интеллигенции, буржуазии и мурз единодушно выработали план единой религиозной автономии мусульман России, выражавший чаяния всей российской уммы.
На предвыборных собраниях в сельских регионах были сформулированы похожие требования. Остановимся на двух программах в качестве примера. 8 января 1906 г. в ауле Кулле-Киме состоялось собрание мулл и прихожан северо-западной части Казанского уезда, а 1 марта 1906 г. 80 указных мулл Тетюшского уезда собрались в ауле Танай-Тураево. В число новых требований вошли исполнение Манифеста 17 октября, пропорциональное представительство мусульман в Государственной Думе и в земских учреждениях, избрание в Государственную Думу нескольких имамов для решения вопросов по шариату. Особым пунктом была обозначена «передача мектебов, мечетей и медресе в ведение Духовного Собрания». Местные школы переходили под контроль приходских имамов. Предполагалось максимальное снижение преподавания русского языка и отказ от вмешательства в дела образования татар со стороны немусульман даже земских учреждений. При этом земское самоуправление делилось по национальному признаку, так как требовалось «расходование земских средств, собираемых с мусульман, на их нужды»[167].
13–23 января 1906 г. в Петербурге прошел II Всероссийский мусульманский съезд. Муфтий ОМДС Мухаммедъяр Султанов не прибыл на съезд, в отличие от Таврического (крымского) муфтия Адильгирея Карачайского[168]. Вопросы брака, развода и наследования оставались в сфере ведения шариатских судов. Особый интерес вызывает раздел об экстерриториальной автономии, которая рассматривается как автономия религиозная, по образцу османской системы миллетов. Мусульмане получали право на создание религиозного центра, избрание духовенства, создание мусульманских обществ. В их руки переходили мектебы, медресе, мечети, места поклонения, благотворительные организации и вакфы. При этом не назывались конкретные духовные управления и должности и не говорилось о создании общероссийской централизованной структуры. В предисловии к программе Муса Биги заявлял, что она соответствует основам шариата[169].
15 февраля 1906 г. в Уфе начались совещания мусульманской элиты при Оренбургском Духовном Собрании. Первое заседание было посвящено обеспечению солдат услугами имамов. Большинство присутствовавших там религиозных и общественных деятелей составили основу национального движения в Уфе, выступив организаторами выборов в I Думу. В заседании, в частности, приняли участие будущие депутаты Думы 1-го созыва К.-М. Тевкелев, Ш.-А. Сыртланов, А. Ахтямов, С.-Г. Джантюрин, а также ахун Уфы Х. Усманов. От Духовного Собрания в заседаниях приняли участие все три казыя: Риза Фахретдин, Инаятулла Капкаев и Нур-Мухаммад Мамлиев[170].
Пиком мусульманского политического движения в 1905–1907 гг. является III Всероссийский мусульманский съезд, состоявшийся 16–21 августа 1906 г. в Нижнем Новгороде. С 19 августа обсуждалось вопросы утверждения на должность духовенства. Хади Максуди и Хади Атласи выступили за избрание. Председательствующий Габдулла Буби указал на наличие трех подходов при вступлении на должность мулл: избрание, проведение экзаменов и назначение, указав на имеющиеся проблемы: 1) в случае всеобщих выборов муаллим может оказаться неграмотным; 2) в случае выборов муллами, они постараются оставить на местах своих сыновей; 3) в случае всеобщих выборов и утверждения Собранием могут быть недовольные.
Поэтому оптимальным вариантом должно стать получение образования в Учительской школе, избрание народом и утверждение Собранием. В случае реформы Собрания было бы хорошо, чтобы оно утвердило избранного народом муаллима.
Лидер «тангчылар» Г. Исхаки выступил лишь за избрание имама народом и назначение на должность учителя при прохождении соответствующего экзамена в школьной комиссии. Ю. Акчура также выступил за избрание. Казанский имам и мударрис Габдулла Апанай заявил, что в таком случае необходимо как минимум 2000 учителей, но где их взять? «Тангчы» Фуад Туктаров выступил за реформу рушдия (среднего разряда медресе) и получение их учениками педобразования после 1–2-месячных курсов.
Ряд ораторов, включая Г. Ибрагима, С.-Г. Алкина и Х. Максуди, выступили за юридическое равноправие учителей-мусульман и русских учителей.
Таким образом, в программе, зачитанной ректором медресе «Буби» Габдуллой Буби, значились три элемента: избрание приходом, экзамен и одобрение Духовным Собранием. Представлявшие шакирдов «тангчылар» особо остановились именно на этой проблеме. Г. Исхаки заявил: «Наша школа является для нас самой важной проблемой». При обсуждении вопроса о способе подготовки учителей Ф. Туктаров выступил за разграничение систем духовного и светского образования. Ректор медресе «Мухаммадия» Г. Баруди предложил совмещение функций имама и учителя. Он отметил, что в российских условиях нереально полное разделение обязанностей имама и учителя, функций мечети и школы. Позицию Баруди поддержал и Габдулла Буби, заявивший, однако, что для преподавания имамы должны сдавать специальные экзамены. В целом данная дискуссия представляет собой ключ к последующим событиям, связанным с забастовками шакирдов. Шакирды требовали максимального введения в программу медресе светских предметов, в результате чего медресе фактически превращались в учительские школы. Большинство ректоров соглашались с теми или иными уступками, но в итоге стремились к сохранению статуса медресе как религиозных учебных заведений. В ответ зачастую вспыхивали стачки шакирдов. Эти стачки оканчивались частичной модернизацией, сопровождались добровольным уходом или изгнанием наиболее радикальных шакирдов. Третьей стороной конфликта выступало медресе «Буби», куда после стачек стекался целый ряд их организаторов. Это медресе фактически было превращено в Учительскую школу.
Следующей ключевой проблемой, стоявшей на повестке дня, было обсуждение реформы Духовного Собрания. Г. Исхаки выступил против превращения Раиса уль-улама (главы улемов) в «большого бюрократа». Он считал, что лидер российских мусульман должен действовать в рамках не старого строя, а нового, демократического режима. Казанский имам и мударрис К. Тарджемани заявил, что лидер мусульман России будет действовать во имя народа, и его роль не будет зависеть от формы правления в государстве. Исмаил Гаспринский призвал к тому, чтобы автономию возглавили Г. Баруди и Ю. Акчура. Таким образом, муфтием должен был стать улем, а его помощником – юрист (см. п. 15–16 программы Ю. Акчуры, представленной «Голяма жэмгыяте» в апреле 1905 г.). Преподаватель медресе «Мухаммадия» Ахметжан Мустафа заявил, что мусульманам не нужны муфтий и муфтият, назначенные правительством. Основной задачей муфтия должна стать реформа Духовного Собрания и школ, при этом должны быть изданы фетвы, обеспечивающие прогресс нации. Для принятия этих фетв необходимо создание органа, объединяющего улемов, мударрисов и политиков. Он призвал к тому, чтобы этот орган находился в контакте с правительством с целью недопущения создания законов, противоречащих интересам народа. Для каждой сферы должен быть избран свой председатель: для религиозных вопросов – из улемов, для образовательных и воспитательных вопросов – из педагогов, для политических и правовых – из юристов. Пусть каждый вопрос решается большинством голосов. «Тангчы» Хасан Мамин утверждал: «Если у нашей религии будет автономия, мы изберем не одного раиса (председателя), а столько, сколько требуется». Исхаки потребовал прямого избрания народом раиса, муфтиев и казыев. Из этого можно заключить, что принципиальных разногласий между либералами и социалистами в вопросах образования и религии не наблюдалось.
