А. Хабутдинов - Институты российского мусульманского сообщества в Волго-Уральском регионе
В итоге было принято решение о создании пяти муфтиятов в основных мусульманских регионах России и формировании высшего теологического органа во главе с Раисом уль-улама – главой религиозной автономии в ранге имперского министра.
Хади Атласи выступил за создание института единого муфтия, ссылаясь на слова Марджани: «В исламе не должно быть двух лидеров (раисов). Если лидеров будет больше, то настанет раскол». Алимджан Баруди заявил, что реальная власть будет в руках одного лидера, «в исламе не должно быть двух падишахов, но могут быть наместники (вали)». Пять муфтиев образуют единый центр.
Следующей важнейшей проблемой стал способ избрания приходами духовенства. В программе либералов, зачитанной Габдуллой Буби, значились три элемента: избрание приходом, экзамен и одобрение Духовным Собранием. Исхаки выступил лишь за избрание имама народом и назначение на должность учителя при прохождении соответствующего экзамена.
Политический доклад и программа партии были представлены Али-Марданом Топчибашевым. Несмотря на тот факт, что программа была принята, большинство съезда считало, что ее невозможно полноценно реализовать в современных условиях. Гаспринский и Акчура назвали основным ориентиром объединение всех мусульман вокруг органа религиозной автономии, а не вокруг партийной программы.
Духовную комиссию возглавил Галимджан Баруди, и в ее состав вошли будущие лидеры ЦДУМ – Кашшаф Тарджемани (Казань)[171] и Габдуррахман Расули (Троицк Оренбургской губернии[172]). Другими членами комиссии стали многие участники совещания в апреле 1905 г. при ОМДС: ахун Хайрулла Усманов (Каргала Оренбургской губернии), Хабибрахман Масагутов (Елабуга Вятской губернии), Ахмад-Шакир Суюндуков (Агрыз Вятской губернии), Мухаммад-Гата Мансуров (аул Султанай Пермской губернии). Членами комиссии также были Ахмад-Шараф Салихов (Тобольская губерния), Сагман Исхаков (Бирск Уфимской губернии), Шайхулла Шафигуллин (Иркутск), Ибрагим Заки, Сабиржан Галиулла, Ярулла Акчурин (Тамбов), Абдуррахман Мухамадиев (Яркент, Казахстан), Салихджан Урманов (Благовещенск Уфимской губернии)[173].
Из-за фактического бойкота муфтиятом на съезд не прибыл казый Риза Фахретдин. Согласно программе реформы для управления духовными делами в России создавались пять Махкама-и-Исламия (Мусульманских Собраний): два на Кавказе, Оренбургское, Таврическое и Туркестанское. Им передавались все религиозные дела мусульман, в том числе контроль над медресе, мечетями и вакфами, утверждение духовных лиц и судопроизводство по вопросам брака, развода и наследования. Средний уровень (т. е. уровень ахунов) должны были составлять губернские и уездные меджлисы духовенства. Главой мусульман России избирался Раис уль-улама, имеющий право личного доклада Императору. Все духовенство избиралось только мусульманами. Рекомендация Гаспринского провозгласить Раисом уль-улама Галимджана Баруди обозначала открытый разрыв с системой официального религиозного устройства. Однако татарское духовенство, поддержанное буржуазией, было уже принципиально готово к переходу к религиозной автономии.
На протяжении срока созыва III Государственной Думы (1907–1912) лишь однажды рассматривался вопрос, непосредственно связанный с деятельностью Духовных Собраний[174]. В думском выступлении 11 января 1912 г. С. Максуди изложил наиболее целостную программу реформы Духовных Собраний. Ее основные пункты: избираемость всего духовенства; равноправие с христианским духовенством (льготы по отбыванию воинской повинности, передача всех духовных школ – мектебов и медресе – в заведование Духовных Собраний); создание Духовных Собраний «в Туркестане, Северном Кавказе и киргизских степях»; принятие законодательства о созыве съездов духовных лиц; создание губернских отделений Духовных Собраний, учреждение отделов «для заведования духовными школами и другими религиозными учебными делами» при Духовных Собраниях[175]. Эта программа не требовала объединения всех мусульман России под властью единого Раиса уль-улама, как программа, принятая на III Всероссийском мусульманском съезде. По содержанию она ближе к программе, принятой на съездах при ОМДС в апреле 1905 г. и доверенных башкирских волостей Уфимской губернии в 1905 г. Здесь также идет речь о создании трехуровневой структуры управления: Собрание – губернское правление – приход. С. Максуди требовал религиозной автономии, чьим высшим органом является съезд, и контроля Духовных Собраний над школой.
15–25 июня 1914 г. в Петербурге состоялся IV Всероссийский мусульманский съезд. Основной акцент съезд сделал на реформе Духовных Собраний, в том числе и создание новых – в Туркестане и на Северном Кавказе. В качестве проекта были выработаны «Положения об управлении духовными делами мусульман Российской империи». По нему предусматривалась четырехуровневая система управления, близкая к Закавказской: 1) приходское духовенство; 2) уездные кади; 3) губернские и областные меджлисы; 4) Духовное правление.
Мусульмане сами избирают муфтиев и Шейха уль-Ислам (в Закавказье) на 5 лет. Причем избираются три кандидата, один из которых утверждается по представлению министра внутренних дел императором. Это повторяет окончательный проект, поданный ОМДС по результатам «Голяма жэмгыяте» апреля 1905 г. (ст. 50). Муфтий и Шейх уль-Ислам получают право посещения подведомственных им районов и ревизии духовных мусульманских учреждений и вакфов.
По докладу С. Максуди было принято постановление о выборности духовенства, передаче контроля над всеми школами, их программой и составом преподавателей в руки Духовных Собраний. В рамках государственной программы по созданию всеобщего начального образования в России съезд выступил за скорейшее разрешение открытия в местностях с мусульманским населением медресе, духовных семинарий по программам, утвержденным Духовными правлениями для подготовки учителей мусульманских училищ. В качестве варианта было предложено открыть или отделения в этих духовных семинариях, или особые женские и мужские Учительские школы.
Важнейшими были пункты о причислении степных казахских регионов – Тургайской, Акмолинской, Уральской и Семипалатинской областей – в отношении управления духовными делами к округу ОМДС. При этом здесь создавалась система вакфов по образцу проекта С.-Г. Тевкелева 1867 г. Заведование вакфом передавалось комиссии, состоящей из имамов из трех представителей прихожан данной махалли при надзоре Духовных правлений. В пунктах 6–7 указывалась возможность предоставления земельных, надельных участков в пользу мечетей киргизских областей там, где киргизы оседают, по примеру церквей переселенцев, а также о предоставлении башкирам – вотчинникам всех губерний – права отчуждать безвозмездно в пользу мечетей, мектебе и медресе свободные от душевых наделов земли. На съезде было отклонено предложение С. Максуди о создании всероссийского духовного учреждения и избрании Раиса уль-улама в соответствии с решениями III Всероссийского мусульманского съезда. Решения IV съезда также остались нереализованными. Попытка С. Максуди добиться принятия на съезде какой-либо политической программы не имела успеха[176].
В начале XX в. у татарского общества существовал консенсус в вопросе автономии духовных органов. Сразу после Февральской революции 1917 г. национальные деятели Уфы взяли под контроль Оренбургское Духовное Собрание и сместили муфтия С. Баязитова и казыя Г. Капкаева. Для управления Духовным Собранием была создана комиссия из 16 человек под председательством имама Хабибуллы Ахтямова. Временный муфтий Салихджан Урманов издал обращение к духовенству Собрания с призывом поддержать новую власть[177]. 20 марта 1917 г. Временное правительство приняло постановление «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений»[178], что заложило основу для разработки планов автономии.
В марте 1917 г. были выдвинуты первые планы реформы Духовного Собрания, основанные на создании религиозной автономии. 15 марта 1917 г. Х. Максуди опубликовал статью, где предлагал сосчитать мусульманское население в каждом уезде. Казань, Уфа, Оренбург, Петропавловск, Семипалатинск, Астрахань и другие города, обладающие пятью-шестью соборными мечетями, наряду с Петроградом и Москвой, рекомендовалось превратить в центры районов[179].
31 марта 1917 г. соратник Г. Баруди, имам К. Тарджемани, на лекции в Казани утверждал, что помимо религиозной автономии необходима автономия культурная. Он видел в Духовном Собрании «исторический центр казанских мусульман» (здесь – татар Волго-Уральского региона), т. е. переносил на него функции национального центра[180]. В Казани было восстановлено существовавшее в дни российской революции 1905–1907 гг. Общество Духовенства[181], которое 26 апреля приняло проект, по которому национальная автономия охватывала религиозные, национальные и культурные вопросы. Тюрко-татарский язык в России провозглашался официальным языком. В вопросе структуры автономии предлагалось равенство органов религиозной и светской автономии. Центральными органами культурной автономии провозглашались Мэркэз Дини Шуро (Центральный Религиозный Совет) и Милли Шуро (Национальный Совет). Мэркэз Дини Шуро и Милли Шуро состояли соответственно из 5 муфтиев и 5 мудиров от 5 вилаятов (областей) с центрами в Казани, Астрахани, Оренбурге, Уфе и представителей других регионов. Управление вилаятами (где имеются представительные меджлисы) осуществлялось бы коллегиями из пяти представителей. Каждый вилаят состоял из нахий (районов), по 100 приходов в каждом. В нахии создавалась коллегия из 3 ахунов и 3 муфаттишей (контролеров). В каждой махалле (приходе) создавалось Дини Идарэ (Религиозное Управление) и Милли Идарэ (Национальное Управление). Главой местного Дини Идарэ становился имам, а главой Милли Идарэ – избираемое лицо[182].
