Дональд Карсон - Новый Библейский Комментарий Часть 1 (Ветхий Завет)
Именно этот мир отражен в первых главах Библии (Быт. 1 — 11). Рассказы о творении и потопе занимали важное место в жизни и мировоззрении древних соседей Израиля; хорошо известно близкое сходство Бытия и, в частности, вавилонских преданий (см. статью, посвященную Книге Бытие). В сущности, основные контуры истории, начертанные в Библии и в других документах древнего мира, совпадают. Это рассказ о творении, за которым следует прекращение отношений между Богом и людьми и, наконец, о потопе. (Два важнейших вавилонских предания, повествующих об этих событиях, — это поэма Когда вверху [творение] и Эпос о Гилъгамеше [потоп].) Кое–кому удается пережить потоп (Ной в Ветхом Завете, Утнапиштим в Эпосе о Гильгамеше), а затем наступает период соперничества между народами мира (представленный в Библии рассказом о Вавилонской башне в Быт. 11). Вавилонский рассказ имеет целью утвердить превосходство Вавилона над всем миром. Библия отличается от всех остальных древних сказаний особым пониманием этих проблем. Она знает одного Бога, а не многих, и знает, что Его цель — спасти человечество от несчастий, которые навлек на него грех первых людей. Эта цель излагается уже в завете между Богом и Ноем (Быт. 6:18; 9:1–17). Ранняя история, как она описана в Бытие, показывает человеческое общество, разделенное «по языкам и народам» (Быт. 10 — 11) и начавшее создавать свою культуру (Быт. 4:17—26). Однако мировая культура отличается скудным знанием о Боге. Слова «Тогда начали призывать имя Бога» (Быт. 4:26) означают лишь то, что представления о Боге были весьма примитивны. В начале истории Авраама (Быт. 12) мировая религия характеризовалась многобожием.
Патриархи
Понятие «патриархи» относится к Аврааму, его сыну Исааку, внуку Иакову и двенадцати сыновьям Иакова, которые стали прародителями колен Израиля. Их история является главной темой Быт. 12–50. Время их жизни обычно датируется первой половиной второго тысячелетия до н. э. (2000–1500) и приблизительно совпадает с эпохой, названной археологами Средним бронзовым веком. Более точная датировка зависит от того, как интерпретировать некоторые данные, как археологические, так и библейские (особенно время исхода из Египта; см. ниже).
На этот период приходятся определенные прогрессивные явления в древней истории Ближнего Востока, о которых мы уже говорили. Это было время первого расцвета вавилонской культуры после упадка культуры шумеров в Месопотамии.
Авраам вышел из «Ура Халдейского» (Быт. 11:31), отождествляемого обычно с городом Южной Месопотамии (современный Южный Ирак), и прошел через северную Месопотамию до Харрана, а оттуда — в Палестину. Таким образом, он путешествовал по так называемому «плодородному полумесяцу» — этому исхоженному, густонаселенному пути из Месопотамии в Египет. Ученые пытались рассматривать его путешествие в контексте миграционных процессов того времени, в частности, предполагаемого расселения аморрейских народов на запад, в Палестину. Эта гипотеза не имеет убедительных доказательств; не подтвердились также и предположения, что Авраам мог быть «кочевником» или купцом. Мы можем сказать только то, что он был призван оставить места, которые хорошо знал и где вполне мог процветать, чтобы в ответ на повеление Бога идти навстречу новой жизни. Однако археология действительно показывает, что Авраам, которого мы знаем по Библии, был частью современного ему мира. Тексты, найденные в городах Месопотамии, особенно в Нузу (хурритский город XV в. до н. э.), сообщают об обычаях, которые перекликаются с некоторыми фактами и поступками героев в рассказах Бытия. Например, широко распространенный на древнем Ближнем Востоке обычай наделения первенца особыми привилегиями (Быт. 25:5—6, 32—34) или усыновление Авраамом своего слуги Елиезера (Быт. 15:2). Тем не менее необходимо отдавать себе отчет в том, что свидетельства такого рода дают лишь самое общее историческое подтверждение описанному в Библии периоду патриархов. Авраам со своими домочадцами беспрепятственно передвигался среди народов этой земли, о чем свидетельствуют его сделки с хеттеями Хеврона (Быт. 23), которые, вероятно, имели отношение к народу могущественной Анатолийской империи на севере. Современники Авраама воспринимали его как человека с положением, даже как «князя» (Быт. 23:6). Однажды он оказался вовлечен в военные действия в этом регионе (Быт. 14). Однако его пребывание в Ханаане не увенчалось приобретением земли; это было лишь началом того, что задумал Бог для народа Израиля в будущем.
Религия патриархов в некоторых отношениях существенно отличается от более поздней религии израильтян. Сам Авраам пришел со своим отцом, Фаррой, из Месопотамии, где почиталось множество богов (Быт. 11:31; ср.: Нав. 24:2). В Бытие говорится, что он встречался с живым Богом, но в библейском повествовании явно подразумевается, что более полно Бог должен явить Себя позднейшим поколениям, особенно в завете с Израилем и Моисеем на Синае (см. ниже; ср.: Исх. 6:3).
Бог был известен Аврааму под несколькими именами; общим для этих имен был элемент «Эл», например, Эл–Элион (Бог Всевышний) — Бог, служителем которого был Мелхиседек, царь и священник города Салима (Быт. 14:18—20). Фактически «Эл» было именем главного бога хананеев, по крайней мере, до тех пор, пока после середины второго тысячелетия он не был вытеснен Ваалом. По этой причине некоторые ученые полагали, будто патриархи почитали этого ханаанского бога. Но повествование ясно показывает, что уже на раннем этапе характер библейского Бога начинает резко отличаться от характера других богов. Возможно, рассказ о принесении Исаака «в жертву» (Быт. 22) свидетельствует о неприятии обычая приносить в жертву детей, обычая, существовавшего в некоторых хананейских культах. Но здесь еще нет той активной враждебности к религии Ханаана, которую позднее мы обнаруживаем во Второзаконии или у пророков. Это можно объяснить тем, что тогда Ваал еще не приобрел в хананейской религии исключительного положения, а не что иное, как поклонение Ваалу, считается в Ветхом Завете наиболее отвратительным.
Рассказы Бытия показывают, как патриархи начали познавать Бога, являвшего им Себя в личных отношениях. Впервые это проявилось в обетовании, данном Аврааму и повторенном Исааку и Иакову (Быт. 12:1–3; 15:5; 26:3–5; 28:13–15), отом, что их потомки станут великим народом и будут жить на земле Ханаана. Эти отношения приобрели форму завета (Быт. 15:18; 17:2) и, следовательно, подготовили почву для будущей истории Израиля, предвещая обоснование Израиля в Ханаане. Этому завету, ставшему новой ступенью в развитии завета с Ноем, предстояло получить дальнейшее развитие при Моисее.
Авраам был участником завета, который Бог заключил с ним и его семейством, поэтому он не нуждался в священнике, который приносил бы жертвы от его имени; в своем доме он сам проводил богослужение, включая жертвоприношение, принесение десятины и молитву. Это было характерной особенностью данного этапа в рассказе о Божьем народе.
Патриархи поклонялись Богу во многих местах этой земли, устанавливая там свои жертвенники, например, в Мамре (Быт. 13:18) и в Вефиле (Быт. 35:6–7). Тот факт, что они устанавливали собственные алтари, тоже показывал их отличие от соседей; однако требование поклоняться Богу в определенном месте, как это будет позднее в связи с Иерусалимским храмом, еще не было высказано.
Период патриархов продолжался от призвания Богом Авраама через поколения Исаака, Иакова и сыновей Иакова вплоть до перехода всего семейства Иакова в Египет. В свое время они выйдут из Египта целым народом в землю Ханаана. В этот период были заложены основы дальнейшей истории Израиля, более явственно они обозначатся при его величайшем вожде — Моисее.
Исход и Синай
Как видно из нашего обсуждения периода патриархов, для него предлагаются как сравнительно ранние, так и сравнительно поздние даты (см. таблицу на с. 320). Такие же взаимоисключающе ранние и поздние хронологии предлагаются для времени Иосифа и для исхода, например, девятнадцатое столетие до н. э. и более поздний «гиксосский» период (1700— 1580), когда страна была завоевана семитскими народами, которые воспользовались существующим государственным механизмом и цари которых стали фараонами. Последняя датировка сделала бы высокое назначение семита Иосифа вполне правдоподобным, но она не бесспорна.
О том, как счастье изменило Израилю в Египте, хорошо известно. Привилегии земли Гесем сменились на суровую жизнь рабов и строительство «городов для запасов» — Пифома и Раамсеса (Исх. 1:8—11). В библейском повествовании это становится важнейшей характеристикой египетского периода, который запомнился навсегда как время рабства (Втор. 4:20; 15:15). Его страдания и ужас запечатлены в подробностях первых глав Исхода, например, в указе, направленном против новорожденных сыновей евреев (Исх. 1:22), и в обозленности угнетенного народа, испугавшей даже Моисея (Исх. 2:14–15). В этой связи заслуживает внимания смелость еврейских повивальных бабок (Исх. 1:15—21), неожиданно давшая возможность проникновения евреев в египетское общество (поскольку они явно присутствовали при родах не только у евреев, но и у египтян); на это есть намек в Исх. 12:35—36).
