Сборник - Простые ответы на вечные вопросы
«Церковь – это прекращение одиночества. Чтобы жить в Церкви, нужно идти к людям, надо стоять с ними в тесноте храма, надо пить Божественные Таины из одной чаши. А хочет ли человек прекращения своего одиночества? Эта сторона христианства некоторым людям кажется наиболее трудной. Не есть ли это, говорят они, отжившая форма религии? Разве Бог не видит, если я молюсь один? Бог, конечно, видит все, но Церковь начинается там, где, по слову Христову, двое или трое собраны во имя Его (Мф. 18, 20). Не там, где “один”, потому что любовь начинается только там, где “двое или трое”. Двое или трое – это первичная клетка любви, а Церковь начинается там, где преодолевается самость, обособленность, где начинается любовь»[22].
Именно поэтому еще у древних христиан была поговорка: «Кому Церковь – не мать, тому Бог – не Отец»: оставаясь вне Тела Христова, человек обрекает себя на ущербную, неполнокровную, а значит, опять-таки эгоистическую жизнь, даже будучи верующим в Бога.
В Церкви есть аспект славный – это живущие и по сей день среди нас святые, и есть аспект трагический – это те, кто носят имя христиан, а делами отрекаются от Него. Из-за таких «призраков Церкви» и хулится имя Божие теми, кто не различает святость Церкви от тех личностей, которые эту святость либо являют своей жизни, либо попирают. Всякий грех, совершаемый христианином, не есть грех Церкви, но есть грех против Церкви: грехом человек пережимает пуповину, связывающую его с материнским телом, и если он не прекращает греха, не кается, то неизбежно омертвеет и отпадет от живого и животворящего Древа жизни вечной.
…Незадолго до своей смерти Василий Васильевич Розанов записал в своем дневнике: «Все больше и больше думаю о Церкви. Чаще и чаще. Нужна она мне стала. Прежде любовался, восхищался, соображал. Оценивал пользу. Это совсем другое. Нужна мне – с этого начинается все.
До этого, в сущности, и не было ничего…
Как не целовать руку у Церкви, если она и безграмотному дала способ молитвы: зажгла лампадку старуха темная, старая и сказала: “Господи, помилуй” (слыхала в церкви, да и “сама собой” скажет) – и положила поклон в землю.
И “помолилася” и утешилась. Легче стало на душе у одинокой, старой.
Кто это придумает? Пифагор не “откроет”, Ньютон не “вычислит”.
Церковь сделала. Поняла. Сумела.
Церковь научила этому всех. Осанна Церкви – осанна как Христу – “благословенна Грядущая во имя Господне”».[23]
Протоиерей Павел Великанов
Царство Небесное
«Верить? Зачем? Чтобы в рай попасть? Это что, где-то там, на облачках, где сады всякие, цветы, еды полно и работать не надо? Знаете, есть такой анекдот: умер человек, попал в рай: а там святые с постными лицами ходят, птички, цветочки, одним словом – тоска зеленая. Смотрит – вдалеке высокий забор. Подходит ближе – музыка слышна. Забрался на забор, а там – дискотека, красивые девушки вино разносят, – он и прыг с забора: и прямо в огонь, на горячую сковородку, кричит: “Гдежекафе, кудаделось?” А черти его кочергой тычут и смеются: “Это не кафе, это у нас агитпункт такой!”».
…Мир XXI века уже живет иными картинами. Как пишет Эрих Фромм, «если бы современному человеку хватило смелости изложить свое представление о Царствии Небесном, то описанная им картина походила бы на самый большой универмаг в мире с выставленными новыми моделями вещей и техническими новинками, и тут же он сам “с мешком” денег, на которые он мог бы все это купить. И он бы слонялся, разинув рот, по этому раю образцов последнего слова техники и предметов потребления – при одном только условии, что там можно было бы покупать все новые и новые вещи, да, пожалуй, чтобы его ближние находились в чуть-чуть менее выгодном положении, чем он сам»…[24]
Но неужели Царство Небесное, к которому устремляются верующие, действительно не более чем «райский супермаркет?» Что же такое Царство Божие, о котором мы постоянно слышим в Евангелии?
Царство Небесное – там, где его Глава – Христос: оно именуется «небесным» совсем не потому, что располагается где-то там высоко, в стратосфере: небесное – значит неземное, царство не этого мира и греха, но мира иного, где правит Бог и царствует Его правда.
Христианство говорит о том, что это Царство начинается еще здесь, в земной жизни: более того, кто не ощутит этого Царства на земле – не найдет его и после смерти! Апостол Павел пишет: Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе (Рим. 14, 17). Такого светлого, озаренного Святым Духом состояния души многие христиане достигали еще при жизни и тем самым становились свидетелями Царства Небесного.
«Войди с радостью во внутреннюю свою клеть – и узришь клеть небесную… Лествица, ведущая в Царство, внутрь тебя, сокровенна в душе твоей. Беги от греха, погрузись в самого себя – и найдешь там ступени, возводящие к Небесам»[25]. Эти слова сказаны сирийским подвижником VII века преподобным Исааком, но по сути своей лишь раскрывают слова Христа: не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 20–21).
Царство Христово явным образом откроется лишь тогда, когда мир окончательно захлебнется грехом и восстанет против всего святого. И тогда Царство Божие явит себя миру во всей своей силе и славе. Но до тех пор оно сокровенно пребывает в чистых сердцах и в храмах Божиих.
Таинства Церкви, в которых Небеса сходят на землю, превращают храмы в островки Царства Небесного среди земной житейской суеты. Именно здесь чаще всего и происходит встреча с Царством Небесным, которое приходит к человеку так же, как пришел на землю Христос, – скромно, без громов и молний или пугающих чудес. Царство Небесного Отца только зовет к себе, но не пугает и не принуждает. Оно до времени скрывает свою славу, чтобы не допустить насилия чудом над правом свободной веры человека. Но стоит погрузиться в себя – и открывается вечность, сокрытая в сердце:
Везде я чувствую, везде Тебя,
Господь, – в ночной тиши,
И в отдаленнейшей звезде,
И в глубине моей души.[26]
Стоит отойти от всепоглощающей суеты, немного помолчать, и тогда чистое око увидит вокруг множество отблесков этого Царства. Эти блики разбросаны повсюду – и через чистоту детских душ, и через гармонию природы нас зовет одно и то же Царство Света и Любви.
Но только в храме Бог дает человеку не просто созерцать – вкусить этого Царства, стать его причастником:
Богослужения торжественный зенит,
Свет в круглой храмине под куполом в июле,
Чтоб полной грудью мы вне времени вздохнули
О луговине той, где время не бежит.
И Евхаристия, как вечный полдень, длится —
Все причащаются, играют и поют,
И на виду у всех божественный сосуд
Неисчерпаемым веселием струится[27].
Протоиерей Павел Великанов
Шестой день
И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их… И был вечер, и было утро: день шестой (Быт. 1, 26–27, 31).
Любопытную вещь отмечают в этих стихах богословы: предыдущие пять дней творение мира происходило сразу: «и сказал Бог» – «и стало так». На шестой день формула библейского повествования изменилась, разделившись на замысел и его исполнение. О мгновении между двумя этапами часто говорят как о Троическом Совете. Именно его изобразил Андрей Рублев в иконе, ставшей впоследствии символом христианского искусства. И это неслучайно: действительно, сотворение человека стало трагической кульминацией истории мира.
Дело в том, что замысел о создании личности в некотором смысле противоречит факту Божественного всемогущества. Так герой из кинофильма «Поездка в Америку» сталкивается с одной весьма деликатной проблемой: он единственный сын африканского монарха, и ему пришло время жениться. Кандидатура невесты уже утверждена: это прелестная девушка, которую от рождения воспитывали как будущую принцессу, предназначенную во всем угождать мужу. При первом знакомстве принц не нашел в ней недостатков за исключением одного – на вопрос: «Какую музыку ты любишь» девушка отвечала: «Ту, которую любишь ты». Точно такой же ответ был дан и на остальные вопросы жениха. Озадаченный принц отменил свадьбу, сославшись на то, что ему нужна личность, а не кукла для удовлетворения чресел. Впрочем, проблема оказалась в нем самом: выяснилось, что любая девушка в его королевстве точно так же ведет себя перед всемогущим владыкой. Осознав это, принц решил избавиться от своего статуса и отправился на поиски невесты за пределы царства, туда, где он был уже самым заурядным африканцем, – в Америку.
