Протоиерей Георгий Ореханов - Русская Православная Церковь и Л. Н. Толстой. Конфликт глазами современников
– С точки зрения В. М. Скворцова, подготовка отлучения проходила без ведома императора.
– Окончательный текст отлучения снова был смягчен по сравнению с исходным вариантом.
– И еще одно замечание. Обращают на себя внимание, как в связи с историей секретного циркуляра митр. Иоанникия, так и в связи с подготовкой синодального акта 1901 г., инициативы священнослужителей (свящ. И. Фуделя и Г. Петрова), о первой из которых (обращение с письмом к автору воспоминаний) В. М. Скворцов в своих воспоминаниях сообщил, а о второй (апология толстовства на обсуждении реферата Д. С. Мережковского) умолчал. Конечно, только воспоминаний В. М. Скворцова для утверждения, что именно действия священнослужителей послужили причиной активизации церковной власти и эскалации церковных прещений в адрес Л. Н. Толстого, совершенно недостаточно. Но следует более серьезно задуматься над вопросом, не был ли косвенной причиной этой эскалации страх священноначалия по поводу того, что недоумения и даже симпатии, связанные с именем писателя, получат более широкое распространение именно в церковной среде.
5. «Слово в Неделю православия», произнесенное в Исаакиевском кафедральном соборе 18 февраля 1901 г} Слово произнес архим. Сергий (Тихомиров), в то время ректор Петербургской семинарии, в будущем митрополит Токийский. Нужно обратить внимание на то, в какой именно день эта проповедь была произнесена: именно в Неделю православия, т. е. в первое воскресенье Великого поста. Таким образом, хотя Л. Н. Толстой [1059] в проповеди не был назван по имени, церковная власть хотя бы частично реализовала свое намерение: в знаковый для Церкви день с высокого церковного амвона был произнесен, правда, очень осторожный и умеренный, но все-таки приговор писателю.
Первая цель проповеди заключалась в том, чтобы объяснить, в чем смысл анафемы «на тех, которые своими заблуждениями уже давно по существу отлучили себя от Церкви». Вторая цель: опровергнуть мнение, что, анафематствуя еретиков, Церковь не поступает по Христовой любви. Другими словами, очевидно, что это «Слово» представляет собой подготовку общественного мнения к предстоящему акту отлучения. Сразу создается впечатление, что в «Слове» речь идет не вообще о смысле чина в Неделю православия, не вообще о еретиках, а конкретно о Толстом, который по имени не назван.
Далее в «Слове» свидетельствуется, что заблуждающиеся сами рвутся из объятий Церкви, а она готова всегда принять их обратно в свое лоно с «любовью безграничной». Исключение составляет случай, когда заблудившийся упорно пребывает в своем заблуждении и с помощью сатаны продолжает «похищать овец из стада Христова», причем последний случай особенно опасен для Церкви, если совершает его «лицо влиятельное». В этом случае, как и в истории коринфской церковной общины, описанной в 1 Кор 5, Собор «не останавливается перед суровостью наказания», чтобы спасти заблудшего с любовью хотя бы «страхом из огня», и предает такового сатане во измождение плоти, но с целью «да дух спасется». Также и в наше время Церковь, сурово изрекая истину о заблудших голосом любви, спасающей «страхом из огня», готова не менее громко провозгласить «утвердите к ним любовь» (2 Кор 2. 8), если заблудшие придут в разум истины и покаются. В «Слове» подчеркивается, что эта крайняя и суровая мера применяется только в случае, если уже не помогают прочие предварительные меры. Наконец, подробно перечисляются все догматические заблуждения этих лиц, которые потом были кратко упомянуты в тексте самого определения, в том числе, между прочим, анафема и на «дерзающих поднимать свою святотатственную руку на помазанника Божия»: отрицание бытия Божия, Промысла, отрицание Бога духовным существом, отрицание Божественного достоинства Христа и Святого Духа, необходимости искупления, приснодевства Пресвятой Богородицы, вечной жизни, церковных Таинств, святых икон. Заканчивается «Слово» утверждением, что все эти лица «сами себя отделили от Церкви». [1060]
Таким образом, «Слово» представляет собой своеобразный комментарий к акту отлучения, в нем отсутствуют какие-либо резкие термины (анафема или отлучение), а сам Л. Н. Толстой персонально не упомянут.
6. Дело Св. Синода 1901 г.[1061] Это важнейший архивный документ, до сих пор не изданный и позволяющий получить ответы на некоторые принципиальные вопросы. Дело содержит проект определения Св. Синода о Толстом (машинопись) с рукописной правкой. В чем содержание этой правки? Во-первых, из проекта вычеркнуто слово «глумление», которое в окончательную редакцию определения все-таки было включено[1062]. На наш взгляд, это свидетельствует о сложном процессе подготовки документа и возможных противоречиях между иерархами, которые в этой подготовке участвовали.
Во-вторых, абзац из проекта «Все сие проповедует граф Толстой непрерывно, словом и писанием, к соблазну и ужасу всего православного мира, – и тем, не прикровенно, но явно пред всеми, сознательно и намеренно отлучил уже себя сам от всякого общения с Православной Церковью, которая не может признать его своим членом»[1063] в окончательный текст определения вошел с очень большими изменениями. Заметим самое, с нашей точки зрения, важное: слово «отлучил» в окончательном тексте отсутствует, оно заменено на «отторгнул».
В окончательный текст не попали еще два важных абзаца, в которых речь шла о том, что Православная Церковь не может провожать кончину человека, подобного Толстому, своими молитвами, так как в противном случае она должна по церковному чину свидетельствовать, что усопший до последнего издыхания оставался верен вере и благоговейному исповеданию Отца и Сына и Святого Духа. Поэтому Святейший Синод «не может разрешить совершения церковного чина поминовения и отпевания Графа Льва Толстого в случае его кончины, если он до того не раскается и не восстановит своего общения с Церковью»[1064].
Очевидно, что и в этом отрывке прослеживается общая тенденция: составители окончательного варианта отлучения были очень серьезно озабочены тем, чтобы всякий след упоминания об анафеме был уничтожен в этой последней редакции.
7. Синодальный акт 1901 г. Содержание этого документа хорошо известно, но требуют пояснения два специальных вопроса.
Первый. Почему все-таки синодальное определение было выпущено несколько позже, а не к первой неделе поста? Уже давно была высказана точка зрения, что это связано с возможными разногласиями в Синоде по поводу формы определения. Косвенное подтверждение этого обстоятельства есть в дневнике Г. В. Вернадского, который имел возможность в США общаться с митр. Платоном (Рождественским). Последний сообщил Вернадскому, что считает отлучение Толстого большой ошибкой и эту свою точку зрения довел в свое время до митр. Антония (Вадковского), который, по словам митр. Платона, впоследствии очень жалел о происшедшем[1065].
Второй вопрос более серьезный: можно ли воспринимать синодальный акт 1901 г. именно как отлучение писателя от Церкви?
Выше мы уже убедились, что на протяжении по крайней мере двух лет «виртуальный текст» акта подвергался правке в сторону смягчения возможных формулировок. В связи с этим представляется возможным сделать следующие выводы:
– Сама церковная власть проявила максимальные усилия, чтобы избежать скандала и общественного возмущения; именно поэтому слова «анафема» и «отлучение» были заменены на более нейтральный, но менее определенный термин «отторжение».
– Синодальный акт 1901 г. носит характер торжественного церковного исповедания, в отличие от циркулярного письма митр. Иоанникия 1900 г. Кроме того, документ совершенно однозначен по своим церковно-каноническим последствиям: он недвусмысленно удостоверяет, что без покаяния для Л. Н. Толстого невозможны будут ни христианское погребение, ни заупокойная молитва (не говоря уже о евхаристическом общении). Очень характерно, что человек, непосредственно причастный к составлению синодального определения, – В. М. Скворцов – сразу после его издания заметил в «Миссионерском обозрении», что в случае раскаяния Л. Н. Толстой будет принят в Церковь по третьему чину, т. е. через отречение от своих заблуждений, покаяние в грехах и напутствование Св. Тайнами[1066].
В связи с этим следует кратко остановиться на вопросе о том, что такое церковная анафема. В церковной традиции под отлучением исторически подразумевалось самое строгое из церковных наказаний, имевшее смысл отделения виновного от Тела Христова и осуждения его на вечную погибель (aeternae mortis damnation).
Церковь различала отлучение полное, или великое (excommunicatio major seu anathema), и отлучение малое (excommunicatio minor, dfoptomOq).
Прежде всего несколько слов о понятии «отлучение» (греч. dvdOsma). В церковном праве под анафемой понимается совершенное отлучение христианина от общения с верными чадами Церкви и от церковных Таинств, применяемое в качестве высшей кары за тяжкие преступления, каковым является измена православию, т. е. уклонение в ересь или раскол. Анафема обязательно должна соборно провозглашаться. Фактически анафема есть констатация того факта, что данное лицо лишено благодатной помощи Церкви – как при жизни, так и после смерти (конечно, в случае отсутствия покаяния).
