Сергей Шведов - Русская вера, или Религиозные войны от Святослава Храброго до Ярослава Мудрого
Образ Великой Матери иранских времен – также ведущий мотив древнерусской вышивки. Женщина на этих вышивках всегда изображалась стоящей в центре картины, всегда глядя на зрителя в характерной парфянской манере. В верхней части типичной картины обычно помещаются два символа свастики, очевидно представляя солнце и луну. Кони, которые обычно вышиты по обе стороны от женщины, также имеют явно символический смысл, поскольку под их копытами имеются обычно знаки свастики. В некоторых случаях вместо коней изображены олени; иногда встречаются олень или пантера. Подобные вышивки составляют интересные параллели определенным объектам скифского и сарматского искусства. Здесь могут быть упомянуты знаменитая золотая пластина тиары кургана Карагодеуашх, равно как и фрагменты рога для питья – rhyton – из кубанского региона. Дакские пластинки для голосования второго и третьего века н. э. также интересны в этом отношении» («Древняя Русь»).
Даже если предположить, что «хата», «шаровары», «топор», (к слову, по-ирански «потар») и «собака» действительно заимствованы из иранских языков, то это ровным счетом ни о чем не говорит. Что касается «смерда», то его можно произвести и от иранского mard, и от русского «смерть», то бишь «смертный», и от «смрад», «дурно пахнущий». К тому же, как я писал выше, и славянские, и иранские языки восходят к единому арийскому корню и подобных «заимствований», например, из санскрита насчитываются десятки, если не сотни. Но почему-то никто на этом основании не объявляет славян и скифов индийцами. Если говорить о культе Великой Матери, то это как раз славянский культ, о чем я уже писал выше в связи с Меровингами и еще буду говорить далее. Что же касается быка, козы, медведя и коня, то я в данном случае вообще отказываюсь понимать господина Вернадского. Изображения этих животных имеются у разных народов, и при чем здесь, спрашивается, именно иранцы?
Увы, Вернадский далеко не одинок в своей ираномании, среди его сторонников можно упомянуть и другого уважаемого ученого, П. Н. Третьякова, исследователя истории Древней Руси: «В качестве предков славян археологи и историки стали рассматривать многие древние племена Средней и Восточной Европы – скифов, сарматов, фракийцев, иллирийцев и др. Особенно «повезло» в этом отношении скифам, которые были объявлены чуть ли не главным предком славян, а скифская государственность – чуть ли не основой славянской государственности. В то же время уже давно известно, что скифы говорили на одном из древних иранских языков… При встрече со славянским языком языки этих племен (скифов и сарматов) потерпели поражение и исчезли, не оставив почти никаких следов».
Вот так просто – «давно известно», и все тут. А кому, собственно, известно и на каком основании зиждется столь серьезный вывод, это уже не важно. Главное, что идеологический отдел ЦК КПСС одобрил, а там хоть трава не расти. Между прочим, многие молодые люди наверняка не знают, что словосочетания «давно известно» и «советскими учеными установлено» писались отнюдь не для красного словца и означали приговор для тех, кто пытался подобные тезисы оспорить или даже обойти стороной. Во времена «отца народов» могли и посадить, в более мягкие времена застоя – выпереть с работы, лишить премий и почетных званий. Так что, увидев сей красный флажок, осторожные исследователи сразу же осаживали коней, а неосторожных в те времена просто не было. Во всяком случае, в официальной науке.
Единственным серьезным аргументом сторонников «ираноязычия» скифов, стоящим возражения, Васильева считает утверждение, что якобы прямыми потомками скифов или сарматов являются северокавказские осетины; осетинский язык обнаруживает сходство с языками иранской группы, стало быть, и «скифский» тоже иранский. Однако осетины вовсе не являются прямыми потомками аланов-сарматов (как это иногда неправильно считают); анализ их антропологического типа показывает, что их предки были местными жителями, «автохтонами», обитавшими на Кавказе чуть ли не со времен верхнего палеолита. «Очевидно, – пишет Васильева, – язык предков осетинов первоначально относился к «северокавказской» семье. В какой-то момент времени скифы, исконные жители южнорусских степей, установили контроль над Северным Кавказом. Часть северокавказских народов вступила с ними в контакт и восприняла их язык; так и образовался осетинский, который наверняка должен был испытать сильное влияние местной традиции (кавказской) и очень сильно удалиться от исходного «скифского» языка» («Великая Скифия»).
Согласно выводам русского лингвиста В. И. Абаева, исследовавшего осетинский язык в его взаимоотношениях с другими индоевропейскими языками, «связи осетинского со славянскими языками намного значительнее, чем с языками других европейских народов».
«Взглянув на современную географическую карту, удивляться этому не стоит, – пишет Васильева, – ближайшими соседями осетин являются как раз славяне-русские; но из этого следует очень важный вывод: то же самое было и раньше, в самый период формирования осетинского языка…» («Великая Скифия»).
Что же касается антропологического типа скифа, то, как утверждает академик В. П. Алексеев, «несомненно, что большая часть населения, проживающая в Южнорусских степях в середине 1-го тысячелетия до н. э., является физическими предками восточнославянских племен эпохи Средневековья».
А вот утверждение П. Н. Шульца, руководителя Тавро-скифской археологической экспедиции Института истории материальной культуры АН СССР, ведшей с 1945 года раскопки Неаполя Скифского: «Скифы создали не только свое государство, но и свою городскую культуру. Мы знакомимся в Неаполе с памятниками скифской архитектуры, с его мощными оборонительными стенами и башнями, с исключительно интересным мавзолеем, парадными сооружениями, украшавшимися скульптурами, с его жилыми оштукатуренными домами, крытыми черепицей… Но особенно важно то, что в характере скифских поселений и жилищ, в погребальном обряде, в скифских росписях, в предметах ремесла, в частности посуде, деревянной резьбе, орнаменте, в одежде, мы находим все больше и больше общих черт с культурой и бытом древних славян. Становится все яснее, что скифские земледельческие племена наряду с другими народностями и племенами Восточной Европы сыграли свою роль в процессах формирования восточного славянства и что древнерусская культура вовсе не создана варягами или пришельцами из Византии, как об этом твердили заграничные псевдоученые».
Сарматы продвинулись из Приуралья к Дону вслед за скифами около 600 г. до н. э. Здесь, в волго-донских степях, за несколько веков сложилась цивилизация, во многом родственная скифской, благо, если верить Геродоту, говорили сарматы на одном со скифами языке. По словам Васильевой: «Новое волгодонское государство оказывало сильное давление на ослабевшего западного соседа, пока в 175 г. до н. э. сарматский царь Гатал не установил полный контроль над всем Причерноморьем. Опять, как за 600 лет до этого, одна этнополитическая система контролировала все земли Южной России – от устья Дуная до Кавказа и Урала! Эпохе полного господства сарматов в южнорусских степях соответствует прохоровская культура (II в. до н. э. – II в. н. э.)» («Великая Скифия»).
Разумеется, Вернадский считает сарматов иранским племенем и отмечает, что «между их ордами существовало еще меньшее единство, нежели между скифами» («Древняя Русь»).
В данном случае маститый историк выражает общее мнение как западных, так и отечественных ученых в отношении сарматов. Якобы с их приходом в Причерноморье наметился упадок, отразившийся на уровне жизни окрестных племен и порушивший зачатки государственного строительства у тех же поднепровских славян-сколотов. На это прямо указывает академик Рыбаков: «В III веке до нашей эры скифская держава в степях пала под натиском более примитивных иранских же кочевых племен сарматов. Скифы оказались разрезанными надвое потоком новых кочевников: часть их ушла на юг, в Крым, а часть отодвинулась к северу, в лесостепь, где была ассимилирована славянами (может быть, именно тогда и проникли скифские слова в славянский язык?).
Новые хозяева степей – сарматы – вели себя совершенно иначе, чем скифы: если со скифами на протяжении 500 лет славяне более или менее мирно соседствовали и у нас нет данных о серьезных враждебных действиях, то сарматы вели себя агрессивно. Они перерезали торговые пути, громили греческие города, нападали на славян и отодвинули зону земледельческих поселков к северу. Археологически славяне сарматского времени характеризуются так называемой зарубинецкой культурой III века до нашей эры, культурой довольно примитивной, вполне первобытной. Географически она охватывает не только Среднее Поднепровье, но и более северные области в лесной зоне, колонизированные славянами. Сарматский натиск, продолжавшийся несколько столетий, привел к упадку славянских земель и к уходу населения из лесостепи на север, в лесную зону. Именно в это время на новых местах поселения стали появляться патронимические названия племен вроде радимичей или вятичей» («Рождение Руси»).
