Сергей Шведов - Русская вера, или Религиозные войны от Святослава Храброго до Ярослава Мудрого
Важно осознавать, что расселение варваров было чисто римской политикой. Это не было завоеванием, римляне делали это добровольно» («Варвары и Рим»).
Разумеется, добровольно. Кто бы в этом сомневался. Мезия, Паннония, Иллирик, Галлия, Аквитания, Испания… Вот только африканские провинции вандалы прибрали к рукам без разрешения Рима и Константинополя. Но на то они и вандалы – что с них взять?
Варновая система просто не может существовать вне оправдывающей ее существование стройной религиозной доктрины. И, разумеется, у варваров она была. В первой главе мы уже коснулись этой темы, а здесь добавим, что даже в названии сарматов, точнее савроматов, присутствует одно из имен бога Создателя – Сварог. А что касается второй составляющей этого теонима, то вот что пишет об этом Васильева: «В качестве «священных мест» у скифов и сарматов могли выступать крупные реки и даже моря. Согласно Максиму Тирскому, автору II в. н. э., «жители Меотиды почитают свое озеро, массагеты – реку Танаис» Само название Меотиды образовано от слова «майя» (др. – инд.: «мать»), поскольку, в представлении древних, Азовское море являлось «матерью» Понта, питая его пресной водой. Великая мать-прародительница почиталась у жителей Восточно-Европейской равнины еще 20–30 тыс. лет назад (судя по статуэткам костенковской культуры на Верхнем Дону). Другое название моря (Азовское) имеет связь со словом «Азия», которое, видимо, было одним из имен великой богини-матери (по греческой мифологии, Азия является супругой Прометея, божественного праотца человечества). Танаис (Тана, Дана, Дон, что то же самое в другом звучании) всегда назывался просто «Река». Этот смысл имело и второе его древнее имя, известное из античных источников – Сину (в санскрите «синд» – «река»), переосмысленное позднее как «Синяя вода». Более того, еще в Раннем Средневековье Дон именовался не просто «Рекой», но – Русской рекой, или Русой. Получить такое название Дон мог только в том случае, если издавна, изначально находился в самом центре этногенеза русского народа. Если признать, что древние русские – это скифы и сарматы, то в этом нет ничего удивительного…
Культовое значение Дона как священной реки русов сохранилось еще со скифских времен» («Религия, эпос и мифология Великой Скифии»).
Иордан в своей «Гетике» пишет о некой Сунильде, казненной готским вождем Германарихом якобы за измену мужу. Ее привязали к двум скакунам и разорвали на части. Смерть Сунильды дорого обошлась жестокому готу. Два русколана Сар и Мамий сумели прорвать сквозь ряды телохранителей Германариха и тяжело ранили его мечом в бок. По словам Иордана, именно эта рана помешала готскому вождю мобилизовать силы для отпора гуннам. Сдается мне, что Иордан либо не знает подробностей этой истории, либо лукавит. Ибо имя казненной женщины в данном случае знаковое. Похоже, здесь речь идет не просто о знатной русколанке, но о живом воплощении богини Лады, в данном конкретном случае олицетворяющей собой реку Танаис (Дон) и окрестные земли. Послав ее на смерть, Германарих тем самым разорвал связь и с Придоньем, и с Приазовьем. И уж конечно, подобное святотатство просто не могло сойти ему с рук. Культ богини Лады всегда был связан с водой, и не случайно ее аналог у кельтов носит имя Дана, а птицей, ее олицетворяющей, является лебедь. В связи с этим можно также вспомнить сестру основателей Киева, Кия, Щека и Хорива, все ту же Лебедь. Кстати, Пушкин в «Сказке о царе Салтане» в образе царевны-лебедя вывел именно богиню Ладу. Сюжет сказки, надеюсь, помнят все. Князь Гвидон получает землю во владение, женившись на прекрасной девушке, которая олицетворяет собой волшебный остров. Кстати имя «Салтан» содержит в себе названия франков как приморских (салических), так речных (тан, дан, дон). Не исключаю, что в этой изначально народной сказке содержится факт вполне исторический, а именно: брак прародителя Меровингов, известного по летописям как Фарамон, или Параман. Удивляться этому не стоит, поскольку род Пушкиных ведет свое начало из Новгорода, а их поместья располагались в Псковской губернии, заселявшейся в древние времена выходцами с южного берега Балтийского моря. Именно в Новгородской земле были найдены былины, действие которых происходит в Южной Руси. Лев Прозоров, например, полагает, что начало былинному циклу было положено именно в интересующие нас времена и связано с великим переселением народов. Мне же остается отметить весьма интересную особенность: Меровинги получают власть от богини Лады, то же самое можно сказать о династии Кия, правящей Полянской землей до прихода варягов Олега, а вот готский род Амалов после убийства Сунильды теряет землю и власть и в конечном итоге сходит на нет. Разрыв с Великой Матерью становится губительным для всего племени готов, оно просто растворяется на европейских просторах. Зато династии Кия и Ладона стоят у истоков сразу нескольких государств, существующих до сих пор.
Но вернемся к началу славянской государственности в Приднепровье. Вот что пишет об этом периоде нашей истории академик Рыбаков: «Новый и очень яркий период в истории славянства связан как с постепенным преодолением результатов сарматских наездов, так и с новыми событиями европейской истории в первые века нашей эры. Многое в истории Старого Света связано в это время с возрастающим могуществом Римской империи. Рим оказал сильное влияние на германские племена и часть западнославянских на Рейне, Эльбе и Одере. Римские легионы овладели греческими городами в Северном Причерноморье и использовали их как рынки закупки местного хлеба и рыбы. Особенно усилились связи Рима с народами Восточной Европы при императоре Марке Ульпии Траяне (98—117 годы нашей эры), когда римляне покорили всю Дакию и заставили ее население говорить на «ромейском», латинском языке. Империя стала непосредственной соседкой славянских земель, где благодаря такому соседству вновь возродилось экспортное земледелие, и притом в крупных масштабах. О размахе славянского экспорта II–IV веков мы можем судить, во-первых, по огромному количеству кладов римских монет в земледельческой славянской лесостепи. Приток римского серебра резко возрос именно при Траяне, и высокий уровень держался на протяжении нескольких веков. Недаром автор «Слова о полку Игореве», упоминая далекие времена благоденствия, назвал «века Трояновы». Денежные сокровища славянской знати II–IV веков были полученным от римлян эквивалентом местного хлеба, что доказывается заимствованием славянами римской меры сыпучих тел: римский квадрантал («четверть») под именем «четверик» для измерения зерна дожил в России до 1924 года. В «Трояновы века» славяне Среднего Поднепровья (северная лесостепная половина так называемой черняховской археологической культуры) пережили новый и весьма ощутимый подъем. Развилось ремесло, появился гончарный круг, домницы для варки железа, ротационные жернова. Славянская знать широко пользовалась импортными предметами роскоши: лакированной столовой посудой, украшениями, различными предметами быта. Возрождалась ситуация, близкая к той, которая существовала до сарматского нашествия, в эпоху расцвета соседней скифской державы. Одним из торговых центров на Днепре было место будущего Киева» («Рождение Руси»).
Как мы видим, академик Рыбаков, хоть и признает место будущего Киева одним из торговых центров, все-таки относит основание столицы Древней Руси к более поздним временам. При этом он ссылается на армянскую историю Зеноба Глака: «Летопись передает древнюю легенду о трех братьях – Кие, Щеке и Хориве, – построивших город на Днепре в земле полян во имя старшего брата Кия. Это предание, являвшееся незапамятно древним уже во времена Нестора (начало XII века), вызывало сомнения у летописцев Новгорода, соперничавшего в XI–XII веках с Киевом, и они поместили в летопись легенду о Кие под 854 годом. Такая поздняя дата совершенно не соответствует действительности, так как в распоряжении современных ученых есть бесспорное свидетельство значительно более раннего времени возникновения предания о постройке Киева в земле полян. Этим свидетельством является армянская история Зеноба Глака VIII века, в которую автором включено предание, не имеющее никакого отношения к истории армянского народа: три брата – Куар, Мелтей и Хореван – построили в какой-то стране Палуни город. В армянской записи совпадают с летописной и основа, и подробности (охотничьи угодья, город на горе, языческое святилище). Возникает вопрос: каким образом славянское предание могло попасть в VIII веке на страницы армянской хроники? Ответ очень прост: в том же VIII веке (в 737 году) арабский полководец Мерван воевал с хазарами, и ему удалось добраться до «Славянской реки» (Дона), где он взял в плен 20 тысяч славянских семейств. Пленники были уведены в Закавказье и помещены по соседству с Арменией. Все это означает, что предание об основании Киева Кием и его братьями в земле полян сложилось в самой полянской, славянской земле когда-то до 737 года» («Рождение Руси»).
