Марианна Колпакова - Преодоление тревоги. Как рождается мир в душе
В когнитивной психологии человек понимается как машина, перерабатывающая информацию, а ее цель — улучшение адаптации к окружающей среде. И основная неприятность заключается в неверной переработке информации, это и надо поправить. И ведь действительно можно поправить! Можно научить человека не предвосхищать негативные события, но не будет ли это привычкой закрывать глаза на происходящее в мире: «Всё хорошо, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо»? Можно помочь человеку преодолеть негативные стереотипы и ожидания, убедив его в собственной компетентности. Он будет так думать и либо игнорировать любой опыт, свидетельствующий об обратном, либо интерпретировать его таким образом, что дело вовсе не в нем. И до поры до времени будет удаваться и первое, и второе. (Да мы и сами так нередко делаем без всякого обучения!)
Но человек все же не машина, ошибочные мысли не существуют изолированно от него самого, от направления, способа его жизни. Человек думает и видит так, потому что он таков, он живет так. Если проанализировать выделенные специалистами типы автоматических мыслей, предубеждений, характерные для тревожных и депрессивных людей, то они будут свидетельствовать о сфокусированности человека на себе, и, пока не преодолена такая фиксация, восприятие мира не изменится. Для преодоления сфокусированности на себе осознания своих стереотипных негативных мыслей недостаточно. Можно, конечно, и сфокусированность человека на себе расценивать как ложный мысленный стереотип, но как помочь человеку преодолеть его, при этом не сфокусировав его на себе еще больше? Ошибки мысли связаны с направлением жизни человека, если не меняется направление, то и мышление не изменится.
В качестве способов преодоления тревоги почти во всех рассмотренных направлениях (кроме сугубо бихевиорального) предлагается усиление, упрочение связей со своим «Я», движение к себе самому, сфокусированность на себе. Однако опыт подсказывает, что если мы сосредотачиваем свое внимание на себе, начинаем трепетно прислушиваться к себе, к своему наличному Я, то тут-то нас и поджидают хандра и болезни…
Глава 3
Причины тревоги
Тревога — феномен, остающийся во многом непонятным, несмотря на огромное количество посвященных этой проблеме исследований в психологии, психиатрии и физиологии. Но главное даже не в том, что тревога остается непонятной и неясной, дело в том, что новые знания по проблеме тревоги и тревожности не очень помогают решению этой проблемы на практике.
Слова, сказанные Р. Мэем в 1977 году, остаются актуальными и сегодня: «К настоящему времени можно насчитать до шести тысяч публикаций и диссертаций, касающихся тревоги и связанных с ней вопросов… Наши познания возросли, но мы до сих пор не знаем, что нам делать с нашей тревогой»[34].
Угрозы переполняют нашу жизнь, вопрос в том, какие внутренние психологические образования делают нас более уязвимыми к этим угрозам? Казалось бы, очевидный ответ на вопрос, что делает нас уязвимыми, — недостаток веры в себя, в свои силы, низкая самооценка, ложный мысленный автоматизм: «Я не справлюсь». Именно такой ответ предлагается гуманистической психологией, отчасти и психологией когнитивной, поэтому помощь заключается в повышении самооценки, веры в себя. Экзистенциально-гуманистические (от лат. «existentia» — «существование») психологи убеждают, что от самого человека зависит его жизнь, зависит то, что с ним будет, зависит его успешность, благополучие, стоит только овладеть инструментами активного влияния на свою жизнь. Парадоксальным образом, такие утверждения оказываются близки советской идеологии, которую экзистенциально-гуманистическая психология вообще-то не жалует: «человек — это звучит гордо», «всё зависит от самого человека», «всё в твоих руках».
Особенно эффектно такие утверждения звучат в контексте опыта, пережитого и описанного А. И. Солженицыным («Архипелаг ГУЛАГ»), В. Т. Шаламовым («Колымские рассказы»), Н. Н. Никулиным («Воспоминания о войне»), Э. М. Ремарком («На Западном фронте без перемен»), Д. Стейнбеком («Зима тревоги нашей»). Утверждения о всесилии человека проходят мимо трагического человеческого опыта, который свидетельствует, что отнюдь не всё зависит от нас. Как нашему современнику в информационную эпоху верить в себя, в свои силы, когда он видит и слышит, что опасность может подстерегать на каждом шагу? Нужно быть совсем слепым и глухим, чтобы не видеть, что довольно благополучный уклад жизни, когда ничто, казалось бы, не предвещало беды, может измениться в один момент, после чего наступит разруха и хаос. Как можно видеть это и не тревожиться?
То, что греки называли неумолимой судьбой, преследует нас. И каждый человек на собственном опыте нередко убеждается в тщетности своих планов, устремлений и надежд. Вполне естественно, что наблюдается рост тревоги, что и констатируют психологи. Можно ли видеть мир не через розовые очки, понимать его трагичность и при этом не тревожиться о будущем?
Тревога не связана напрямую с уровнем материальной жизни и расширением возможностей, дающих некоторое богатство переживаний, ощущений и повышающих самореализацию. Технологические достижения обеспечивают высокий уровень комфорта и наличие свободного времени для достаточно широкого слоя людей в западных странах. Однако освобождение от тяжелой работы, легкость быта не приводит к снижению тревоги. Уровень материального благосостояния и средний уровень жизни в западных странах, в США и Японии высоки, но депрессия и тревога — весьма распространены и в этих странах. Люди, ведущие комфортный образ жизни, не менее подвержены тревоге. По мере того, как жизнь становится все более легкой, все большее значение придается несущественному, и круг тревог расширяется. По замечанию Т. Лирса, по мере распространения комфортной жизни, тревога, нервное измождение, нервная усталость становятся настоящим бедствием для обеспеченных слоев населения [35].
С повышением уровня комфорта ежедневного существования у человека появляется чувство, что он не сможет справиться с опасностями реальной, трудной жизни, которые в любой момент могут обрушиться на него. Он начинает всего опасаться. Казалось бы, у него есть положение, высокие заработки, недвижимость, деньги, инвестиции, но ничто не гарантирует, что все это не обесценится в любую минуту. По мере роста уровня приспособления растет и тревога. Трудность заключается в том, что человек полагается на нечто такое, что сам не считает и не может считать надежным.
Р. Мэй обратил внимание на то, что тревога распространилась и стала явной к середине XX века, подчеркнув, что она оказалась связана с утратой ценностей. Но это время роста благосостояния, даже изобилия материальных благ, роста возможностей для самореализации и широкого распространения представлений о необходимости и полезности самореализации (осуществления стремлений и желаний внутреннего «Я»). Таким образом, к середине XX столетия, наряду с ростом материального благополучия и ростом возможностей для самореализации, распространилось переживание бессмысленности жизни.
В литературе этого времени тревога осмысляется, как связанная с бездомностью, одиночеством и отчаянным, навязчивым и обреченным на неудачу поиском безопасности[36]. В романе Т. Вулфа «Домой возврата нет» тревога обусловлена изменением устоявшихся и привычных связей, норм, ценностей, образа жизни, утратой дома, утратой укорененности. Одиночество, потерю ценностей, смысла жизни и невозможность вернуться в утраченный мир описывает Э. М. Ремарк в романе «На Западном фронте без перемен». В поэме Уинстона Одена, которая так и называется «Век тревоги» («Эпоха тревоги»), ее истоки видятся в утрате корней, традиций. За этим следуют переживания неприкаянности, ненужности и одиночества. То, что является только средством жизни, становится ее целью:
…Дурацкий мир,
Где поклоняются техническим новинкам,
Мы говорим и говорим друг с другом,
Но мы одиноки. Живые, одинокие.
Чьи мы?
Как перекати поле без корней [37].
Чувство беспомощности, дезориентация, переживание одиночества, отчужденности, потерянности характерны для героев Кафки и Пруста. Размышляя о глубинных истоках тревоги, Карл Ясперс [38] отмечает, что она растет по мере утраты традиций и ценностей. По мере того, как то, что веками составляло мир человека, расползается по швам, «всё становится несостоятельным; нет ничего, что не вызывает сомнения, ничто подлинное не подтверждается; существует лишь бесконечный круговорот, состоящий во взаимном обмане и самообмане посредством идеологий. Сознание эпохи отделяется от всякого бытия и заменяется самим собой. Тот, кто так думает, ощущает и самого себя как ничто» [39].
Таким образом, причинами тревоги являются слом традиций, утрата ценностей, норм и правил, регулировавших поведение, помогавших вырабатывать определенное видение, понимание мира.
