Джон Гриндер - Истоки нейро-лингвистического программирования
Будучи соавтором книги, я мог бы воспользоваться прерогативой, позволяющей мне редактировать статьи, написанные другими авторами для данного раздела. Однако при этом необходимо принимать во внимание выбранную Фрэнком и мной общую концепцию «Истоков нейро-лингвистического программирования». Эта концепция, в частности, заключается в том, что мы предлагаем читателям самим сопоставить видения всех авторов, которые зачастую расходятся существенным образом, и, изучив множество различных описаний и позиций восприятия, составить собственное мнение об описываемых событиях.
Поразмыслив над тем, стоит ли вносить корректировки в представленные статьи, я решил оставить описания пережитых авторами статей впечатлений без изменений.
Несмотря на то, что я в корне не согласен с некоторыми заявлениями, сделанными в этих статьях, я считаю, что выяснять истину в рамках этой книги не совсем правильно. Внимательный и разумный читатель, несомненно, способен привести столь отличные воспоминания разных людей об одних и тех же событиях к единому знаменателю. На этом основании я предпочел не редактировать статьи, а представить описания пережитого без каких-либо изменений и правок.
Ода НЛП
Джойс Микалсон
(подражание Т. С. Элиоту)
Давай, пойдем со мною
В края, где к небу тянутся секвойи,
Где трав зеленых аромат пьянит.
Давай вернемся в Санта-Круз, в 70-е,
Когда волною бурных перемен объятые
Студенты собрались, чтоб души излечить.
На группах по гештальту Гриндер нас учил тогда,
Как можно помощь оказать, не причинив вреда.
О, то была не просто зыбкая теория.
Он твердо заявил: «Карта – не территория!»
Студенты юные туда пришли узнать,
Как убеждения рефреймингом менять.
Со временем мы про метамодель узнали,
Такого мы совсем не ожидали:
тут номинализации и обобщения,
и удаления, и искажения…
Мы вместе с Ричардом и Джоном
Открыли что-то вроде НЛП-салона.
Установив раппорт, осуществив подстройку,
Мы дальше продолжали перестройку.
Визуально, аудиально, кинестетически
Мы подбирали ключи доступа и мыслили логически.
Следили за движеньем глаз
И погружались вместе в транс.
Мы развивали мастерство с единой целью —
Мы совершенство смоделировать хотели.
Тогда мы не могли предположить,
Что именно нам удалось открыть!
И наши знанья удивляют и поныне —
Слилось сознанье с подсознаньем воедино!
Глава 6
«Посреди известно чего»:[7] мои первые дни в НЛП
Стивен Гиллиген
1974-ый стал для меня запоминающимся годом. Я бросил учебу в Калифорнийском университете в Санта-Крузе в январе и вернулся в Сан-Франциско, чтобы продолжить привычный со времен старших классов образ жизни – секс, наркотики и рок-н-ролл. Я и мои закадычные друзья устроились работать в ночную смену на сталелитейный завод в центре гетто Окленда. Главной причиной, по которой девятнадцатилетний хиппи с прической «конский хвост» и его Фольксваген держались подальше от соседних районов, было то, что завод располагался как раз напротив пекарни «черных мусульман»,[8] рядом с которой несли свою неусыпную вахту члены этой организации. Хвала Аллаху!
Конечно, такая жизненная тропинка не сулила счастья, и в потаенных уголках моей души звучал внутренний голос: «Я не хочу жить такой жизнью! Я не хочу жить такой жизнью!» Мой сознательный разум воспринял это как призыв убить себя. Я сопротивлялся изо всех сил, подкрепляемый противоположными по смыслу индукциями из ранних католических трансов («убивать себя грешно!») и мыслью о том, что, возможно, однажды моя любимая футбольная команда все-таки выиграет Суперкубок, а я этого не увижу!
Но внутренний голос становился все более настойчивым, убеждая меня запастись достаточной дозой наркотиков, чтобы умереть. Я пришел в дом родителей, когда они были в отъезде, сел на пол в кухне и решил больше не сопротивляться этому голосу. Я был абсолютно убежден, что его призыв означал «самоубийство», поэтому испытал сильнейшее потрясение, когда ощутил где-то глубоко внутри себя бурный всплеск энергии, побудивший меня отбросить наркотики и разразиться долгими рыданиями, первыми слезами с тех пор, как я, маленький мальчик, пообещал себе больше никогда не плакать, когда мой отец бил меня. Когда рыдания затихли, глубоко внутри меня родился образ, вырвавшийся наружу и развернувший перед моим мысленным взором картинку университетского городка Санта-Круза. И тогда мне стало совершенно понятно: это голос был глубинным голосом целостности, говорящим мне о том, что та жизнь, которую я вел, не была моей жизненной тропой, мой путь заключался в чем-то другом. Возникший образ указывал на то, что мой глубинный путь подразумевал возвращение в университет Калифорнии в Санта-Круз.
На долгой извилистой дороге это был очень важный шаг к тому, чтобы прислушаться к созидательной неосознанной мудрости, живущей в каждом из нас. В самом начале своего участия в группе исследователей НЛП я научился относиться с недоверием и избавляться от тех сознательных карт, которые отвлекали мое внимание от этого глубинного голоса, зовущего к более интересной и творческой жизни. Опыт, близкий к суицидальному, был для меня своего рода процессом смерти и возрождения, во время которого старая кожа моего детства была сброшена, чтобы дать возможность родиться новой личности. Оглядываясь назад, могу сказать, что это событие стало началом моего путешествия в НЛП.
На следующий день я позвонил в университет и сказал, что хочу восстановиться на своем курсе. Мне сообщили, что остался один день до окончания регистрации на следующий семестр, начинавшийся через две недели, поэтому я запрыгнул в свой Фольксваген, проехал 70 миль по побережью до Санта-Круза и заполнил все необходимые бумаги.1 Просматривая предлагаемые дисциплины, я выбрал два курса со странно звучащими интригующими названиями. Первый назывался «Шаги по направлению к экологии разума», преподавал его некто по имени Грегори Бейтсон. Вторым предметом была «Политическая экономия Соединенных Штатов», одним из преподавателей которого был молодой доцент Джон Гриндер, сторонник свержения тогдашнего правительства США любыми возможными способами. Похоже, это был именно тот курс, на который каждый уважающий себя студент Санта-Круза стремился попасть. Так, в первый же день возвращения к учебе весной 1974 года я встретил Грегори Бейтсона, а на второй познакомился с Джоном Гриндером.
Это было время свершений в Санта-Крузе, и два этих курса зажгли мое воображение. Присутствие Гриндера моментально повысило уровень моего сознания: очень энергично, с блеском в глазах он говорил об изменении и о создании новых возможностей, постоянно вовлекая в беседу студентов, относясь к ним как к разумным личностям, которым есть что сказать. В разговоре со мной он упомянул, что сотрудничает с гештальт-терапевтом по имени Ричард Бендлер, худощавым длинноволосым парнем, похожим на горца, объявленного вне закона. Дважды в неделю они проводили собрания групп в доме, арендуемом (насколько я помню) Фрэнком Пьюселиком, Лесли Камерон и Джудит ДеЛозье. Я присоединился к обеим группам, пустившись в одиссею глубокой трансформации к самым далеким пределам.2
Я вспоминаю людей, входивших в НЛП группы в 1974-77 годах: это Джудит и Лесли, а также Джеймс Айхер, Джойс Микалсон, Патрик и Тэрри Руни, и Тревальян. Я жил с Фрэнком Пьюселиком и Полом Картером большую часть этого времени, и они также принимали активное участие в происходившем. Дэвид Гордон и Терри МакКлендон участвовали в более ранних группах, а Роберт Дилтс присоединился к команде в 1976 году, если я правильно помню. Это сообщество, включая Бендлера и Гриндера, представляло собой группу веселых озорников, посвящавших каждый момент своего бодрствования исследованиям, чтению, экспериментированию, творчеству и, главным образом, получению от всего этого удовольствия. Мы на всех скоростях неслись через исследование метамодели, а затем Милтон-модели, опробуя каждую коммуникативную модель, которую только могли придумать, на самих себе, друг на друге, официантках в ресторанах, преподавателях в аудиториях, людях на автобусных остановках и т. д. Фильмы братьев Маркс[9] – я имею в виду Граучо, а не Карла – показывали нам отличные модели возможных способов существования. Мы были молоды, чрезвычайно любопытны и решительно настроены «идти туда, куда еще не ступала нога ни одного мужчины и ни одной женщины».
Главной экспериментальной площадкой ранних групп НЛП были вечерние встречи, проводимые Бендлером и Гриндером. В этих небольших группах собиралось по 12–15 человек, в основном студентов университета Калифорнии. Каждая встреча длилась примерно три часа и проходила по относительно простой схеме. Задавался вопрос о том, кто из присутствующих хотел достичь глубоких внутренних личных изменений этим вечером, затем добровольцы отправлялись в отдельные комнаты. Оставшимся студентам предлагался один отличительный признак метамодели – например, оспаривание опущений. По два студента отправлялись в комнату к каждому добровольцу и с энтузиазмом набрасывались на него с этим единственным вопросом метамодели. Неудивительно, что накал страстей нарастал до тех пор, пока в распахнутой двери не появлялся Ричард Бендлер с видом лихого стрелка с Дикого Запада. Доброволец к тому моменту уже был полностью готов к чему-то (да к чему угодно!), и Бендлер проводил быструю интервенцию, которая обычно показывала, какое огромное изменение произошло. (В то время мы еще не до конца осознавали, с каким потенциалом работали). Я особенно хорошо помню, как смягчались жесткие черты лица Бендлера по мере того, как человек раскрывался, и как искусно Бендлер подводил его к интеграции.
