Гарольд Гринвальд - Знаменитые случаи из практики психоанализа
Анализ случая фетишизма туфли и корсета, который я собираюсь рассмотреть, привел меня к определенным выводам в отношении психогенезиса этой формы фетишизма; это воззрение было подтверждено также и другими случаями.
Мы должны принять в качестве основания такой аномалии специфическую сексуальную конституцию, которая характеризуется необычной силой определенных частичных влечений. При таком условии комплекс фетишистских феноменов формируется при сотрудничестве двух факторов, а именно: уже упомянутого частичного вытеснения и процесса смещения, который мы детально рассмотрим.
Описание случая будет максимально кратким. Во время проведения анализа пациенту было двадцать два года, и он был студентом технического колледжа. В начале лечения он передал мне автобиографию, в которой подробно описы- валась его сексуальная жизнь. Первое, что обращало на себя внимание, было то, что в зрелом возрасте он в отличие от своих сверстников не разделял их сексуального интереса к женщинам. Но он не испытывал также никаких любовных в обычном смысле чувств по отношению к представителям мужского пола. Сознательное знание о наиболее важных факторах сексуальной жизни было приобретено им очень поздно. И как только он получил такое знание, у него - возникла мысль, что он окажется импотентом. Кроме этого, он питал сильную антипатию к способу удовлетворения собственными руками, который столь обычен в его возрасте.
Его сексуальные интересы повернулись в другом направлении. В возрасте четырнадцати лет он начал связывать себя, повторяя это всяческий раз, когда его никто не беспокоил дома. Ему доставляли удовольствие книги, в которых шла речь о приковывании или привязывании: например, истории о краснокожих индейцах, в которых пленников привязывали к столбу и подвергали пыткам. Но он никогда не пытался связать другого человека, как и не испытывал влечения к такому обращению со стороны другого.
Когда ему было около пятнадцати лет, во время пребывания на курорте он увидел мальчика восьми или десяти лет, который немедленно привлек его внимание своими элегантными туфлями. В своей автобиографии он писал: «Всякий раз, когда я смотрел на эти туфли, я испытывал огромное удовольствие и хотел, чтобы это повторялось вновь и вновь». По возвращении домой он начал интересоваться элегантными туфлями, в особенности теми, которые носили его товарищи в школе. Этот интерес вскоре перешел на женские туфли и перерос в страсть. «Мои глаза приковывались к женским туфлям как будто под влиянием какой-то волшебной силы... Но уродливые туфли отталкивали меня и наполняли меня отвращением». Поэтому созерцание изящных туфель на женщинах вызывало в нем «внутреннее ликование». Часто это чувство удовольствия переходило в сильнейшее возбуждение, особенно при виде лакированных ботинок на высоком каблуке наподобие тех, которые носят дамы полусвета. Однако не внешность этих туфель являлась причиной этого возбуждения, но яркая мысленная картина того неудобства, которое они должны были причинять человеку, их носящему. Для того чтобы самому непосредственно испытать это чувство жмущих туфель, он часто надевал собственную обувь не на ту ногу, втискивая правую ногу в левый ботинок и наоборот.
Интерес к корсетам появился у него вскоре после пробуждения интереса к обуви. Когда ему было шестнадцать, он завладел старым корсетом матери, иногда тесно зашнуровывал себя в нем и даже носил его под обычной одеждой вне дома. Очень характерно следующее описание в его автобиографии: «Если я вижу туго затянутых женщин или девушек и мысленно представляю то давление, которое должен оказывать корсет на грудь и тело, у меня может появиться эрекция. В таких случаях мне часто хотелось быть женщиной, потому что тогда я мог бы туго затягиваться в корсет, носить женские ботинки на высоком каблуке и стоять перед магазинами, где продаются корсеты, не привлекая внимания. Это невозможно, но мне часто хотелось носить женскую одежду, корсеты или туфли». Высматривание туго затянутых талий или элегантных туфель стало наиболее важной формой его сексуальной активности. Этот интерес занимал главное место в его мечтах. Ночью он часто видел эротические сновидения о корсетах, плотном зашнуровании и т.п. И как мы уже сказали, у него было пристрастие к чтению историй садистского характера. Все, что касалось этих наклонностей, он хранил в строгом секрете, пока не обратился за советом к специалисту, а тот направил его ко мне для психоанализа. С самого начала я скептически относился к результату терапии.
В данном случае нельзя обнаружить случайных причин, которым в более ранней литературе по этому предмету приписывается большое значение в этиологии фетишистских тенденций. Тот факт, что пациент, будучи мальчиком, видел, как его мать надевала свой корсет, не мог оказать воздействие в качестве психической травмы. Его интерес к корсетам матери или, позднее, к туфлям мальчика, без сомнения, являлся выражением перверсии, которая уже существовала. Этим обстоятельствам никак нельзя приписать этиологическое значение.
Что явно обращает на себя внимание в этом и всяком другом случае подобного рода, так это чрезвычайное ослабление сексуальной активности индивида. Фактически трудно говорить о сексуальной активности в случае этого пациента, кроме его ранних попыток зашнуровывать и связывать себя. Он никогда не осуществлял никаких садистских или других желаний по отношению к людям; свои желания этого рода он полностью удовлетворял с помощью фантазии. Практически он никогда не выходил за пределы автоэротизма.
Но если, с одной стороны, мы обнаружили слишком мало свидетельств сексуальной активности пациента, то, с другой стороны, мы видели отчетливо проявлявшееся у него сексуальное влечение к созерцанию. Однако даже это влечение отклонилось от действительной сферы своего интереса. Он был направлен не на тела других людей в их целом, не на их первичные или вторичные половые признаки, но на определенные предметы их одежды. Т.е. он был направлен не на обнаженное тело, а на то, что его скрывает. И здесь снова-таки пациент «специализировался» на обуви и на стягивающей части одеяния верхней части женского тела. Сексуальное желание не выходило за пределы созерцания этих объектов.
Следовательно, это вопрос фиксации на предварительной сексуальной цели. Тем не менее вид женских туфель доставлял ему удовольствие, только если они элегантно выглядели; неуклюжая и уродливая обувь вызывала у него чувство отвращения. Следовательно, бок о бок с сексуальной переоценкой фетиша мы находим отчетливую тенденцию к его эмоциональному отталкиванию точно так же, как и в случаях с невротиками. Требование высокой эстетичности, которое фетишист туфель предъявляет своему сексуальному объекту, указывает на сильную потребность в идеализации последнего.
Хотя сексуальная активность пациента была значительно ослаблена и хотя его влечения находили удовлетворение в достижении предварительных сексуальных целей, из этого никоим образом не следует, что ему была свойственна фундаментальная, первичная ослабленность либидо. Анализ неврозов ясно показал, что чрезвычайно сильные поначалу влечения могли быть парализованы вытеснением. И анализ настоящего случая обнаружил подобное же положение вещей. Многочисленные факты, только некоторые из которых можно привести, показали, что активные садистские частичные влечения пациента и его сексуальное удовольствие от созерцания первоначально были ненормально сильными. Но оба влечения, которые действовали в теснейшем «слиянии» (Адлер) друг с другом, были захвачены вытеснением.
Казалось, однако, что и другие частичные влечения были включены в процесс вытеснения. Особая потребность фетишиста в эстетической ценности его сексуального объекта указывает на то, что либидо первоначально было направлено на определенные сексуальные цели, которые большинству нормальных взрослых людей кажутся особенно неэстетичными и вызывают у них отвращение. Перед тем как я взялся за этот анализ, мое внимание было привлечено к определенной сфере жизни влечений. В частной беседе профессор Фрейд сообщил мне, основываясь на собственном опыте, что вытеснение копрофильного удовольствия от запаха играло особую роль в психогенезисе фетишизма ног. Мои собственные исследования полностью подтверждают это воззрение. В данном случае фетишизма я обнаружил, что пациент первоначально испытывал необычно сильное удовольствие от обоняния «внушающих отвращение» запахов тела. Вытеснение его копрофильного удовольствия от запаха, его скопофилия* и его сексуальная деятельность привели к формированию компромиссных образований. И именно эти компромиссные образования конституируют характерные особенности фетишизма ног.
