Аманда Палмер - Хватит ныть. Начни просить
Я чувствовала, как ее локти впиваются в мои бедра. Я чувствовала, как ее кулаки перебирают мои ребра. Я дышала глубже. Я чувствовала ее пальцы на своей шее, которые пытались снять мое напряжение.
Я закрыла глаза.
Каждое сообщение о том, что я бесполезна, каждый комментарий о том, чтобы я засунула свою голову куда подальше, каждая статья, в которой я представала корыстной, жадной тварью, всплывала в моей голове, пока она медленно водила руками по моему телу. Почти с любовью.
Она была словно святая, эта женщина пришла освободить меня. Простить меня. Простить себя. Простить всех. Я не знала, что она обо мне написала. Я уверена, что что-то ужасное. Неважно. Я начиталась достаточно вещей. С меня хватит.
За весь сеанс мы не обмолвились ни словом. Меня не волновало то, что она могла видеть, как я тихо плачу в полотенце под моей головой.
Спустя час она наклонилась и тихо сказала:
– Я закончила.
Потом она положила свою ладонь на мое сердце и прошептала на ухо:
– С днем рождения.
Она вышла из комнаты.
Я встала и высморкнулась. Я была обессилена. Но я чувствовала легкость, будто я сбросила что-то лишнее. Я надела нижнее белье. Потом майку. Потом штаны. Она вернулась в комнату и без слов протянула мне стакан воды.
Я выпила его, и мы смотрели друг на друга какое-то время.
Она нарушила тишину.
– У тебя хорошо получается, – сказала она, глядя мне прямо в глаза, – принимать подарок.
Я пристально всмотрелась в ее глаза и впервые увидела в них много печали.
Она выглядела уставшей. Раненой.
– А ты, – ответила я, – по-настоящему умеешь этот подарок дарить.
Это задело ее.
Ее глаза наполнились слезами.
Мы стояли и смотрели друг на друга.
– Итак… – сказала я. – Ты музыкант? Я видела пианино.
– Ага, я пишу песни и пою. Можно я дам тебе свой диск? Это будет мой тебе подарок.
Я приняла ее подарок.
ПОТЕРЯННЫЙ
Я потеряла свой бумажник.
Я сама потеряна, дорогой,
Клянусь, он был у меня.
Он был у меня, когда мы сюда приехали.
Давай поедем в Вегас,
Пойдем в караоке в подсобку,
Я никогда не найду его.
Я хочу покричать в пустоту:
«Ничего не может быть потеряно навсегда.
Оно просто застряло в подушках на ваших диванах,
А когда вы найдете,
То это будет замечательный сюрприз.
Ничего не может быть потеряно навсегда,
Оно просто прячется в уголке вашего сознания,
Когда оно будет вам необходимо,
Оно придет к вам ночью».
Я скучаю по трусости,
Я скучаю по крикам и шантажу,
Я не жалуюсь,
Теперь у меня есть хороший набор ножей,
Ох!
Я скучаю по своему барабанщику,
Моему покойному сводному брату.
И по толпе,
И по Чаку и Мэтти…
Если бы они могли меня видеть, они бы мной гордились.
Ничего не может быть потеряно навсегда,
Оно просто застряло в подушках на ваших диванах,
А когда вы найдете,
То это будет замечательный сюрприз.
Ничего не может быть потеряно навсегда,
Оно просто прячется в уголке вашего сознания,
Когда оно будет вам необходимо,
Оно придет к вам ночью.
Ох!
Пробуждение закончилось,
Нам нужно уезжать, потому что нам так сказали.
Я хочу тебе сказать,
Я хочу тебе сказать,
Но ты умер, поэтому.
Золотой свет
Так высоко,
Попрощайся,
Сегодня ты поймешь:
Никто не может быть потерян навсегда,
Когда они умирают, они уходят,
Но они иногда будут навещать.
(Не бойся.)
Никто не может быть потерян навсегда.
Они внутри твоего сердца,
Если ты будешь за ними ухаживать,
Они
Сделают
Тебя
Тем,
Кто
Ты
Есть.
– Theatre Is Evil, 2012
* * *После праздничного освободительного массажа Нил из Сиэтла отправился домой, а я взяла машину напрокат и поехала на лодку к Джейсону Уэбли, чтобы выпить с ним вина, отведать тайскую кухню и провести с ним дружеский вечер.
На следующий день я проснулась в полной готовности к трехчасовой поездке в Портланд для вечеринки, которая была намечена на 18.00 в доме на окраине города. Перед этим у меня было несколько часов, поэтому я пошла в кафе в Сиэтле, чтобы поработать и проверить почту. Когда я заказывала кофе, я получила сообщение от моего менеджера Эрика, который просил ему перезвонить.
Мне только что пригрозили убийством на сайте.
– Возможно, это просто ненормальный человек, – сказал Эрик. – Мы не знаем. Мы пытаемся отыскать его по IP-адресу. Ты можешь добраться до местного полицейского участка? Об этом нужно сообщить, это нельзя оставить просто так. Ты должна поехать туда.
Я отказалась. Это было так глупо.
– В чем заключалась его угроза? – спросила я.
– Ты не хочешь этого знать. И мы не хотим отправлять ее тебе. Мы не хотим пугать тебя.
– Серьезно… что там написано?
– Они сказали, что найдут и убью тебя. Я не собираюсь раскрывать детали. Это беспокоит меня.
Я оглянулась вокруг. Я только что написала о своем местоположении в Twitter. Моя жизнь теперь превратится в ходячий кошмар? Это не было невозможным: какая-то ненормальная въехала на своей машине в дом участника группы Pearl Jam. Наверняка она просто была сумасшедшей. Любой человек может пригрозить расправой по почте. Но когда я пошла помыть руки в туалет несколькими минутами позднее, я заметила, что они тряслись.
Трехчасовая поездка в Портланд превратилась в семичасовую из-за пробок и из-за моего срыва где-то при пересечении реки Колумбии. По радио заиграла песня Джона Леннона, и я совсем раскисла и начала плакать.
Когда я наконец приехала в дом Сюзан, все уже выпивали и кутили на крыльце, и когда я шла по газону они окружили меня и начали аплодировать. Кто-то вручил мне пиво. Хозяйка дома Сюзан была очаровательной чудачкой, которая раньше разрабатывала анимационные фильмы, а сейчас делала замысловатые украшения из дерева, пластиковых цветов и страз и продавала их на сайте Etsy, тем самым зарабатывая на жизнь. Она надела на меня усыпанный камнями головной убор с оленьими рогами. Я посмотрела на всех.
– Привет всем. Спасибо, что пришли, я сразу хотела бы попросить прощения, если мое настроение сегодня будет отвратительным. Просто я семь часов провела в дороге, и у меня была ужаснейшая неделя. Вы, ребята, видели всю эту шумиху с моим стихотворением?
Они все кивнули.
– Это было… я не хочу портить вам вечеринку, ребята. Но я просто…
Кто-то спросил:
– Аманда, тебя обнять?
Я кивнула.
Сюзан сказала:
– Главное, что ты здесь. Мы все понимаем, Аманда.
Они, правда, поняли. Вино лилось рекой, было много еды, я со всеми общалась, я чувствовала себя как дома. Мы долго разговаривали о сочувствии, насилии, любви и боли небольшими группами по очереди. Солнце село. Я вошла в роль пионервожатой лагеря и организовала игру под названием Мафия в подвале дома Сюзан.
Я рассказала об угрозах убийства только поздно ночью, когда играла на укулеле в подвале, пока все теснились и сидели на полу на подушках.
Я не могла понять, был ли Портланд землей экстравертных хиппи, которые от природы были теплыми и замечательными или же мой упадок сил сломал их защитные механизмы, но незнакомцы обнимались, смеялись и пели вместе. Если они делали это ради меня, я была не против. Это сработало.
Вечеринка продолжалась, а я откланялась, обняла всех, пожелала спокойной ночи и пошла спать.
Сюзан проводила меня и показала мне мою комнату, а по дороге провела меня по своей студии – зачарованной стране швейных машинок, подушечек для иголок и сверкающих стопок камней и деталей в процессе разработки. Она пошла мне за чистым полотенцем на утро. Потом она почти сама уложила меня в кровать.
– Это комната моей дочери, – сказала она. – Она сейчас учится в колледже и не живет со мной, она очень переживала, что не сможет попасть на вечеринку. Но она будет так рада, когда узнает, что ты спала в ее кровати. Увидимся утром. Я испеку кексы.
Я пристально посмотрела на нее.
– Спасибо, Сюзан. За все.
– У тебя была тяжелая неделя, дорогая. Отдыхай, хорошо? – она натянула одеяло мне на плечи и вернулась к гостям.
Я закрыла глаза и этот день медленно исчезал, пока я засыпала, я чувствовала столько любви, понимания и безопасности, но никогда не думала, что такое возможно.
* * *Химиотерапия помогала, говорили нам.
Энтони был вне опасности.
По крайне мере, по словам врачей, на данный момент.
Он был вне опасности в данный момент.
Он победил, но рак мог вернуться в ближайшие несколько лет. Этого невозможно было предсказать, говорили они.
