Галина Абрамова - Введение в практическую психологию [плохое качество OCR]
211
это понятие — жизненный успех, счастье, полнота жизни и
другие не менее важные для человека понятия…
В этом смысле представляется целесообразным обратить-
ся к материалу книги П. Вацлавика <Как стать несчастным,
не прибегая к посторонней помощи> (М. Прогресс, 1990),
позволяющему психологу проанализировать содержание сво-
их философских позиций. Начать можно с осознания того
содержания, которое психолог может предложить клиенту в
качестве альтернатив. Способность психолога видеть компро-
мисс, находить его во взаимодействии с клиентом-основа
для построения предмета взаимодействия с клиентом. И, ока-
завшись перед лицом выбора сам психолог не должен был
бы уподобиться тому <профессионалу>, о котором пишет
П. Вацлавик: <Оказавшись перед выбором между миром,
какой он есть, и миром, каким он, по его убеждению, дол-
жен был бы быть, — тем же самым роковым выбором, кото-
рый еще в незапамятные времена занимал умы древних ин-
дуистских философов, — профессионал без всяких колебаний
предпочтет второе и с негодованием отвергнет первое>.'
Следовать голосу здравого смысла для психолога в пси-
хотерапевтической работе не менее важно, чем следовать из-
бранной психологической теории, н&до соотносить ее данные
с реальной философией жизни.
Отношение психолога к жизни предполагает прежде все-
го его понимание роли прошлого в настоящем и будущем
человека. Идеализация прошлого, придание ему сверхзначи-
мости, фатальная связь событий прошлого и настоящего, а
также приверженность к успешным прошлым дейсгвпям,
чувствам, желаниям, мыслям, — это опасная професслональ-
пая деформация позиции психолога, искажающая реальность
психической жизни, ее динамизм, случайность, автономиость
и активность человеческой психики.
Динамический характер психологической информации, ко-
торой пользуется психотерапевт, ставит его перед необходи-
мостью анализировать причины и следствия реальных жиз-
ненных событий. Доказательство истинной причинной ci:-!зи
при этом анализе не менее важно, чем само ее выявлегие,
так как человеку свойственно через самовнушение серьезно
перепутать причины и следствия своей жизни.
В философской позиции психолога понятие причинности
детерминированности человеческой жизни является рабочим
понятием, так как именно оно позволяет соотносить такие
') Стр. 12 указанной книги.
реальности как объеКтйЁные обстоятельства Жизни И субъек-
тивное переживание их. Кроме тою, рефлексивные понятия
причинности позволяют психотерапевту проектировать вместе
с клиентом его будущее, верно расставляя в нем акценты.
Динамичность психологической информации предъявляет
особые требования к использованию психотерапевтом любых
оценочных категорий.
С большой остротой это относится к категориям счастья,
надежды и другим сверхценным для каждого человека кате-
гориям. Категорическое или предметное их содержание, ис-
пользуемое психотерапевтом, нарушает динамичность отно-
шений, возникающих в его взаимодействии с клиентом, соз-
дает ситуацию назойливой дидактичности и конечной целе-
сообразности. Психотерапевт обсуждает с клиентом динами-
ческий предмет — его внутренний мир, — и при этом ориенти-
руется на динамичность отношений с клиентом. Все элементы
статичности, постоянства определяются их позициями в этом
взаимодействии, теми социальными ролями которые они осу-
ществляют в этом рзаимодействии.
Если эти отношения не порождают для клиента новых
альтернатив, а создают только ложные, иллюзорные альтер-
нативы, которых на самом деле нет, они просто не существу-
ют, то и психотерапевт и клиент находятся в ситуации <ухо-
да от реальности>, принимая на себя неосуществимую ответ-
ственность не только за свою жизнь, но и за все события в
жизни других людей.
Позиция психолога при индивидуальном взаимодействии
с клиентом предполагает реалистический оптимизм, отража-
ющий возможности осуществления индивидуальной жизни
человека. Для психотерапевта, по нашему мнению, значимо
конструктивное отношение к тому свойС7ву человека, о кото-
ром Б. Паскаль писал: <По самой своей натуре мы несчастны
всегда и при всех обстоятельствах, ибо. когда желания ри-
суют нам идеал счастья, они сочетают наши нынешние об-
стоятельства с удовольствиями, нам сейчас недоступными.
Но вот мы обрели эти удовольствия, а счастья не прибави-
лось, потому что изменились обстоятельства, а с ними — и
наши желания>.
При этом ценность индивидуальности человека, с которым
работает психотерапевт, не подвергается сомнению, также
как и ценность других людей. <Другие> — это тоже рабочая
категория для психотерапевта, ее содержание позволяет про-
яснить для человека индивидуальность его внутреннего мира,
его человеческую сущность.
Какое содержание вкладывает психотерапевт в содержа-
ние этого понятия? Часто именно это понятие позволяет ана-
лизировать сложнейшие проблемы человеческих отношений-
любовь и ненависть, дружбу и соперничество, и тому подоб-
ные.
Именно это понятие позволяет увидеть все многообразие
в отношениях людей от эгоизма до альтруизма, связанных с
отношением к другому. Это понятие в известном смысле яв-
ляется мерой для анализа содержания побуждений во взаи-
модействии человека с другими людьми.
Психотерапевт, используя понятие <другие> во взаимо-
действии с клиентом ориентируется не только на его психо-
логическое, но и на нравственное содержание, создавая во
взаимодействии с клиентом реалистический образ его самого
и других людей, наполняя его тем материалом, который ему
дает категория меры.
В этом смысле осознание психотерапевтом содержания
нравственной категории мера является для него работой по
осознанию его философской концепции, включающей самый
важный вопрос — вопрос о человеческой сущности.
С этой точки зрения психотерапевт является для клиента
носителем этики миро- и жизнеощущения, о которой
А. Швейцер писал: <Единственно возможный способ придать
смысл его (человека-А. Г.) существованию заключается в
том, чтобы возвысить его естественную связь с миром и сде-
лать ее духовной. Как существо, стоящее в пассивном отно-
шении к миру, он приходит к духовной связи с ним через
смирение. Истинное смирение состоит в том, что чувствуя
свою зависимость от мировых событий, человек достигает
внутренней свободы от воли судьбы, формирующей внешнюю
сторону его существования>.'
По мнению А. Швейцера, только тот человек способен к
мироутверждению, кто прошел этап смирения.
Нам хотелось подчеркнуть эточ момент в работе психо-
терапевта, так как во многих ситуациях работы с клиентом
ему приходится обсуждать как проявления психологической
реальности действия прощения, наказания, поощрения, сми-
рения, направленные как на себя, так и на другого человека.
Содержание этих действий бывает важным фактором в
развитии предмета взаимодействия психолога и клиента, так
как именно в нем проявляется динамизм психологической ин-
формации, возможности ее изменения как модальности по-
требности и действия (<Я хочу> и <Я могу>).
') Е г:1:к."е <Глобальные проблемы.: общечеловеческие ценности>,
ред. Б. М. ^еаюье>. М" 1080. Стр. ЗЭ8.
Ш
Таким образом, индивидуальная психотерапия предъяв-
ляет к содержанию взаимодействия клиента и психолога спе-
цифические требования реконструкции психологом филосо-
фии жизни клиенга через содержание жизненной философии,
представленной в его позиции.
Реконструкция внутреннего мира клиента предполагает
обращенность психолога к сущности его как человека. Ра-
бота с содержанием внутреннего мира клиента, в котором
воплощаются сущностные характеристики его жизни, прида-
ет профессиональным действиям психолога особое значение,
в жизни клиента. Все средства профессионального воздейст-
вия психотерапевта (приемы, микротехники) направлены на
то, чтобы построит^ такой предмет взаимодействия с клиен-
том, в котором воплотилось бы его представление о своей
сущности — изменение параметров его внутреннего мира, до-
ступных для самоноздействия.
Клиент психотерапевта — больной человек, у него плохая
