Коллектив авторов - Польша в ХХ веке. Очерки политической истории
Пилсудский придавал огромное значение управлению с помощью декретов, что позволяло режиму беспрепятственно решать актуальные проблемы текущей политики и наращивать в интересах режима законодательную базу. Принятие новой конституции откладывалось до полного овладения всеми институтами государственной власти[334]. Таким образом, одобренные сеймом поправки и законы продолжили процесс изменения польской политической системы. Существенно возросла роль президента, теперь он мог контролировать деятельность и правительства, и парламента. Сейм утратил свою неуязвимость и исключительную позицию, а исполнительная власть получила возможность вводить в действие подготавливаемые правительством законы, минуя парламент.
Пилсудский продолжал усиливать позиции режима и в армии. 5 августа 1926 г. было существенно увеличено жалование кадрового состава вооруженных сил. 6 августа президент подписал подготовленный Пилсудским проект декрета об организации верховного командования Вооруженных сил. Формально декрет предоставлял президенту как верховному главнокомандующему больше прав, чем прежде. Теперь он не руководил, а командовал вооруженными силами через военного министра, которому поручалось руководство армией в мирный период. Во время войны во главе вооруженных сил становился генеральный инспектор. Отношения между этими двумя должностными лицами были прописаны в самом общем виде. Необычным было то, что генеральный инспектор имел больше полномочий, чем военный министр, формально его прямой начальник. При жизни диктатора это не имело значения, поскольку он занимал обе эти должности одновременно. Генеральный инспектор был также референтом Комитета государственной обороны, созданного в октябре 1926 г. Без его согласия этот высший коллегиальный орган, отвечавший за все вопросы обороны государства, не мог принять ни одного решения.
Позиция генерального инспектора в Польше кардинально отличалась от статуса аналогичных ему должностных лиц в других странах, прежде всего – неподконтрольностью конституционным органам государственной власти. Несомненно, абсолютная свобода действий генерального инспектора, освобожденного от занятия текущими делами в военном министерстве, позволяла ему полностью сосредоточиться на боевой подготовке вооруженных сил. Но на практике этого не произошло, поскольку Пилсудский вплоть до своей кончины совмещал обе должности. В результате ему приходилось вплотную заниматься вопросами не только развития армии и оборонной промышленности, но и повседневной жизни вооруженных сил, военного бюджета, кадров и т. д. В числе последствий этого совмещения наиболее значимыми были, пожалуй, закрепление за армией статуса главной опоры режима «санации», а также возрастание роли военных в государственном аппарате и политической жизни[335].
Итак, за относительно небольшой срок, с 15 мая до 6 августа 1926 г. в Польше была создана и законодательно закреплена исходная модель режима «санации». Она представляла собой политическую систему, в которой наряду с личной диктатурой пользующегося симпатиями части общества Пилсудского, который контролировал армию и исполнительную власть, сохранялись существенные остатки парламентаризма в виде легально действующих политических партий и представительных органов. Последние, утратив ряд своих прерогатив в пользу исполнительной власти, все же имели возможность оказывать сопротивление диктатуре.
Несомненно, политической инициативой на этом этапе полностью владел Пилсудский. Он легко получил от парламента признание законности новых принципов государственного управления. Сейм добровольно{36} отказывался от своей центральной позиции в государстве в пользу президента и правительства; теперь уже не он контролировал исполнительную власть, а глава государства и кабинет министров определяли порядок и содержание работы парламента. Пилсудский, хорошо знавший менталитет своих соплеменников, считал бесперспективным правление только с помощью силы[336]. Сохранение в Польше атрибутов парламентаризма (конституции, партий, оппозиции) было не прихотью диктатора или свидетельством слабости режима, а осознанным решением с целью избежать отчуждения власти от общества. Пилсудский хотел править при общественной поддержке, но без участия политических партий, эту поддержку вербализировавших.
Новая политическая система, совмещавшая институты диктатуры с остатками традиционного парламентаризма, очень быстро показала, что присущая ей двойственная природа не сулит легкой жизни ни режиму, ни партиям. Пилсудский явно просчитался в оценке степени деморализации политических партий. Оказалось, что они обладают значительным потенциалом адаптации к обстановке, способны менять тактику и даже стратегию своей деятельности. Установление режима усилило процессы дифференциации в их рядах, впрочем, никогда не прекращавшиеся и прежде. Но теперь от каждого лидера и члена партии жизнь потребовала определиться по отношению не к достаточно абстрактной идее оптимального общественного строя, а к вполне реальному режиму «санации», наглухо перекрывшему традиционным политическим силам доступ к власти, а тем самым и к реализации их программ. Но точно с таким же выбором столкнулись и все граждане Польши. И хотя для них выбор имел другой, личностный характер, но от него зависела ситуация на политической сцене.
Главными противниками режима вплоть до выборов в парламент второго созыва в марте 1928 г. Пилсудский считал национальных демократов. Эндеки сумели избежать раскола, что вовсе не означало, что они остались монолитом. Активизировались правые радикалы, недовольные руководством Народно-национального союза. Вскоре после переворота их лидер Р. Дмовский приступил к созданию Лагеря великой Польши (Obóz Wielkiej Polski – ОВП). Эта новая организация должна была сплотить все руководствовавшиеся национальными категориями партии и организации от «Пяста» до праворадикального студенческого союза Всепольская молодежь, а также отдельных граждан. Фактически речь шла о создании общенационального движения польских националистов. Помимо легальной работы, предусматривалась и конспиративная деятельность ОВП. Образцом для членов организации должны были стать Б. Муссолини и его фашистская партия.
Датой официального рождения ОВП стало 4 декабря 1926 г. Однако расчет Дмовского не оправдался, традиционные партии не пошли под крыло ОВП, свою организационную и идеологическую самостоятельность сохранил и ННС. Лагерь великой Польши со временем приобретал все более праворадикальную окраску, организовывал антисемитские акции и манифестации, добивался введения процентной нормы для евреев в университетах, пропагандировал необходимость ассимиляции славянских нацменьшинств, возвращения Польше захваченных у нее немцами в прошлом территорий. Образование ОВП не ослабило, а даже усилило лагерь национальной демократии, особенно за счет привлечения учащейся, рабочей и крестьянской молодежи, разделявшей националистические постулаты Дмовского и желавшей возрождения величия Польши. Численность ОВП приближалась к 300 тыс. членов, но с самого начала своей деятельности он стал подвергаться преследованиям со стороны властей.
А вот ближайшие союзники Народно-национального союза дрогнули, вступили в стадию метаний и расколов. Большая часть членов правой Христианско-национальной партии вошла в состав новообразованной Христианско-аграрной партии, поддерживавшей правительство. Колеблющуюся позицию занимали христианские демократы, находившиеся под сильным влиянием католического клира. 31мая их парламентская фракция голосовала за Пилсудского. Но ориентация на режим не стала в партии общепризнанной, сильным было стремление к сохранению союзнических отношений с идеологически близким ННС. В целом у христианских демократов просматривались три позиции – сотрудничества с режимом, борьбы с ним и нейтралитета. Наиболее оппозиционной режиму была силезская организация во главе с В. Корфанты.
На почве отношения к «санации» произошел раскол в Национальной рабочей партии, на базе лодзинской и части великопольской организаций была создана Национальная рабочая партия-левица, безоговорочно поддерживавшая Пилсудского. В «Пясте» многие не разделяли решительно антисанационной позиции своего лидера В. Витоса. В условиях, когда Витое после переворота временно отошел от непосредственного руководства партией, тон в ней стали задавать сторонники нахождения модус вивенди с «санацией» – М. Ратай, Я. Бойко и др. Но все же их влияния было недостаточным, чтобы радикально обрушить авторитет «войта из Вежхославиц» в партийных рядах.
Сложную эволюцию переживала ППС. Сначала социалисты безоговорочно поддержали переворот и даже предложили 31 мая кандидатуру Пилсудского в президенты. Партия довольно быстро, к концу 1926 г., перешла в оппозицию правительству, но одновременно воздерживалась от критики Пилсудского, искала возможности соглашения с ним на платформе борьбы с «буржуазной реакцией», т. е. бывшими партиями «Хъены»-«Пяста». Эту двойственную политику она будет проводить до выхода из ее рядов сторонников Пилсудского и создания ими в 1928 г. конкурирующей партии – ППС-бывшая революционная фракция. Недостаточно решительная оппозиция руководства ППС режиму спровоцирует еще один раскол и основание радикально настроенными социалистами ППС-левицы, тяготевшей к КПП.
