Маруся Светлова - Счастье быть женщиной
Но для этого на планете должны жить умные, добрые, а не рушащие все вокруг, не убивающие все живое люди. Люди, которые умеют сотрудничать, а не вести постоянные кровопролитные войны. Люди, которые могут делиться любовью и поддержкой, а не враждой и ненавистью.
Но такие люди не могут появиться, вырасти и быть воспитанными раздраженными, конфликтными, недовольными, одинокими, неподдержанными, уставшими женщинами и мужчинами, которые рядом с такими женщинами тоже чувствуют себя некомфортно и ощущают свою неполноценность.
Полноценные, светлые, любящие люди могут быть воспитаны, сформированы только полноценными, светлыми, любящими, женщинами. Счастливыми женщинами, которые просто делятся своим счастьем с близкими людьми, делая их счастливыми и добрыми.
Именно такими нам, женщинам, и нужно быть для выполнения нашей прекрасной миссии.
Но что реально происходит с женщинами? Так ли они довольны и светлы? Так ли они позитивны и радостны? Счастливы ли они?
Ты знаешь ответ на этот вопрос.
К великому сожалению, в большинстве случаев — нет.
Еще тогда, много лет назад, осознав эту глобальную женскую роль и такую огромную важность для женщины быть счастливой, радостной, наполненной любовью, я поразилась несовпадению этого желаемого образа и реально существующих женщин.
Что я видела вокруг? Напряженных, озадаченных, вечно спешащих, уставших, раздраженных, часто даже обозленных женщин. Нахмуренные лица, недовольные интонации, резкость, иногда грубость в разговорах с другими людьми.
И я всматривалась в лица женщин на улицах, в вагонах метро и всюду видела только одно — напряжение, озадаченность, строгость. Так мало света было в этих лицах, только что разве на лицах девочек и молоденьких девушек и был этот свет. И так мало радости слышала я в интонациях женщин, рассказывающих чаще всего о своих неурядицах, проблемах.
И я думала:
— Ведь женщина — это душа семьи. Как светла и радостна она должна быть… Как счастлива она должна быть… Но почему это не так?…
С того времени прошло много лет. Со времени моего осознания глобальной женской роли. Но разве изменились за эти годы лица женщин? Все те же озабоченность, напряжение, недовольство вижу я сейчас на лицах женщин. На лицах, которые должны сиять от счастья.
Должны, чтобы выполнить свою миссию.
И много-много раз я задавала себе один и тот же вопрос:
— Почему так? Почему? Почему женщина, которая просто должна, обязана быть счастлива, не сияет радостью и светом?
Почему?…
Почему?…
Почему?…
Глава 2. Суровая реальность
Я много думала тогда — откуда в женщинах такая озабоченность, откуда это постоянное напряжение в лицах, откуда в них усталость, раздраженность и недовольство, которые иногда просто выплескиваются из них?
И почему мужчины выглядят более благополучными, спокойными, ведут себя более сдержанно? Только ли потому, что умеют прятать свои настоящие чувства? Или женщины действительно испытывают эти чувства больше, чем испытывают их мужчины?
Я однажды все поняла. Я пришла в гости к приятельнице, которую давно не видела, провела у нее несколько часов — и так ясна мне стала вся картина…
Приятельница открыла мне дверь, и я сразу увидела на ее лице уже знакомое мне выражение озадаченности, напряженности.
— Проходи на кухню, — сказала она, — я ужин готовлю. Я буду готовить, а ты мне расскажешь, как дела, какие новости…
Я села на угловой диванчик, и мы стали разговаривать, она — в процессе приготовления еды, я — наблюдая за ее действиями. Я предложила ей свою помощь, но она отмахнулась:
— Сиди, отдыхай, я так рада, что ты пришла…
Вот я сидела и отдыхала, наблюдая, как она готовит ужин. Наблюдая с интересом, потому что впервые в жизни увидела со стороны — как много действий совершает женщина, занимаясь таким будничным, таким рядовым женским делом — приготовить ужин.
Это действительно был поток действий, каждое из которых требовало смены положений тела, наклонов или приседаний, поворотов, переходов по кухне.
Достать из шкафа пакет с картошкой. Достать из другого шкафа кастрюлю, налить в нее воды. Взять нож и почистить картошку. Помыть ее. Порезать. Достать сковородку. Достать из холодильника масло. Зажечь газ. Поставить сковородку на газ. Отрезать кусок масла. Положить на сковородку. Высыпать туда картошку. Накрыть крышкой. Сполоснуть кастрюлю. Поставить ее в шкаф. Достать из холодильника мясо. Взять другой нож. Взять разделочную доску. Порезать мясо. Достать из шкафа молоток для отбивания. Отбить мясо…
Действия сменялись действиями, они были нескончаемы. Одно убиралось. Другое доставалось. Что-то споласкивалось. Что-то резалось. Что-то перемешивалось. И каждое такое действие — смена положения тела — наклоны, приседания, повороты.
На кухню вышла младшая дочь — попросила попить, и мама, не прекращая что-то там помешивать, свободной рукой налила ей воды, той же свободной рукой поправила воротничок, погладила по голове.
На кухню вышел сын — с вопросом о завтрашнем родительском собрании. Мама, не прекращая нарезать салат, поговорила с мальчиком.
На кухню вышел муж — с вопросом, когда наконец будет готов ужин. Получив обещание, что скоро, он ушел в комнату смотреть телевизор, чтобы «не мешать». А она продолжала нескончаемую череду действий.
Достать тарелки, вилки, сервировать стол. Порезать хлеб. Налить воды в чайник. Заправить салат. И опять — открыть шкаф. Закрыть шкаф. Открыть холодильник. Закрыть холодильник…
Я сама жила так много лет — в постоянных делах, обязанностях, долгах, но впервые увидела колоссальное количество движений, действий, усилий, которые затрачивает женщина на одно приготовление ужина для семьи. Сколько сотен метров «накручивает» она по кухне, пока готовит ужин. Сколько внимания требует этот процесс. И этот процесс — только один из множества женских домашних обязанностей.
Вдумайся только в эту простую мысль: это только одно из дел, которым наполнен наш женский долг — заниматься домашним хозяйством. Но, кроме приготовления ужина, там есть еще и приготовление завтраков и обедов, и стирка, и уборка, и мытье полов или чистка ковров, и покупка продуктов, и их заготовка, и генеральные уборки с мытьем окон и стиркой штор. Это только один женский долг — вести домашнее хозяйство, но уже он один может привести к усталости любую женщину, даже если она кроме этого больше ничего не делает. Немудрено, что женщина, «сидящая дома» иногда к ночи еле ноги волочит: она «наматывает» уже километры по квартире и совершает столько действий, что чувствует себя просто загнанной лошадью.
И эта усталость характерна именно для женщины. Мужчина так не выкладывается на ниве домашнего хозяйства. По одной простой причине — нет у него никакого такого хозяйства, которое требует приложения мужских рук. Все эти дела — приготовить, постирать, помыть — всегда считались женским делом, и типичный, традиционный мужчина не считает нужным в них участвовать. Он-де мужик, ему мужские дела подавай. Но если ты не живешь в собственном доме за городом, и у тебя нет участка земли, требующего обработки, нет, как говорится, пахоты — о каких таких мужских делах в квартирах может идти речь? Лампочку вкрутить? Гвоздь забить? Как часто это делают мужчины? Технику починить — утюг или стиральную машину? Так не ломается современная техника, делают ее качественно. Вот и получается, что в одном только долге — вести домашнее хозяйство женщина остается одна. И так — каждый день.
И это — я напоминаю тебе — только один «женский долг». А сколько их — таких долгов…
…Тогда, в гостях у моей приятельницы, мы поужинали, потом она собрала со стола посуду, составила ее в раковину, протерла стол. Оставила меня ненадолго, пошла в детскую комнату, и оттуда я слышала ее голос, она объясняла сыну, почему у него не получилось уравнение, повторяла вместе с дочкой стишок, который надо было выучить к завтрашнему дню. И опять я слышала: что-то она там складывала, что-то задвигала, вместе с ребенком убирала игрушки.
А муж, оставшийся на кухне, стал к раковине и заявил гордо:
— У нас разделение труда. Маша готовит, а я посуду мою!
Он сказал это действительно с осознанием значимости своего вклада в домашние дела. А я, наблюдая, как он намыливает мочалкой пять тарелок, пять вилок, пять чашек и сковородку, удивилась экономности всего этого процесса. Несколько движений руками — и дело сделано.
— Все! — довольно сказал внесший свою «посильную» лепту в домашнее хозяйство муж и ушел смотреть телевизор.
А Маша спустя какое-то время вышла на кухню с ворохом детского белья, заложила его в стиральную машину. Села напротив меня, чтобы спокойно пообщаться, правда, взяв с собой вязание — обещала сыну довязать модную шапку, у подростков, его сверстников, такие есть, он тоже хочет.
