Аллан Фромм - Способность любить
Есть привязанности, которые возникают на основе желания и выбора, и есть такие, которые вырабатываются из потребностей и опыта. Первые обладают качествами сознательности и рациональности, вторые — неразумности и случайности. Мы не единственные хозяева избираемых нами направлений. Наш организм, наша жизнь неумолимо движут нами в своем собственном направлении. Привязанности возникают и мы их испытываем только потому, что уже обладаем ими. Это даже не обязательно привязанности к людям. Мы привязываемся к идеям, объектам, владениям, местам, фантазиям, идеалам — к чему угодно.
Теперь любовь становится чем-то таким, что мы можем изучать и исследовать. Это не только редкий, тонкий, непостижимый набор чувств, вырастающий на основе особой привязанности к особому человеку. Любовь, конечно, такая привязанность, но это и все остальные привязанности — к предметам и людям, приятным и неприятным, старым и новым, привязанности сознательные и подсознательные. У всех нас много видов любви. Эти виды сосуществуют; некоторые подпитывают друг друга, некоторые вступают в противоречия. Будущее одной-единственной любви зависит от того места, которое эта любовь занимает в сложном рисунке всех других наших «Любовей».
Поскольку привязанности есть у всех, в определенном смысле все мы «влюблены». И на всех этих видах любви отпечаток любящего. Мы лучше понимаем индивида, изучая все разновидности любви, все привязанности, которые у него сформировались. И лучший способ понять любую привязанность или любовь — изучить качество его предыдущих привязанностей или прошлых любовных переживаний.
2. ГДЕ НАЧИНАЕТСЯ ЛЮБОВЬ
Какие предыдущие привязанности должны мы знать, чтобы понять любовь, испытываемую нами во взрослом состоянии? Очевидно, любые прежние привязанности, которые были достаточно сильны, потому что привязанности, сильные в прошлом, могут оказаться сильными и сегодня. Многие из нас, например, признают, что испытывают сильную привязанность к родителям. Вряд ли мы можем избежать привязанности к тем, кто заботился о нас в младенчестве и детстве; хотя привязанность может быть и негативной, неприятной и неприемлемой, но это все равно привязанность, к тому же сильная. Во многих тончайших проявлениях эта привязанность остается с нами и влияет на более поздние отношения.
Пути проявления этой и других ранних привязанностей должны, несомненно, меняться, и Фрейд это понимал, но настаивал: мы не должны приходить к ошибочному заключению, будто они больше не существуют. Он предполагал, что могут возникать привязанности еще раньше, до возникновения привязанности к родителям, и их влияние тоже может сохраниться.
Фрейд понял, что все предыдущие попытки объяснить любовь не удались, потому что мы недостаточно далеко уходили в жизнь любящего, чтобы понять это. Возможно, самый первый опыт, который Приходит задолго до возникновения любви, какой мы ее знаем, может на самом деле сформировать любовь, какой мы ее со временем испытываем. Некоторые ранние потребности организма и то, как мы привычно их удовлетворяем, могут определить, какими людьми мы станем, счастливыми или печальными, оптимистичными или пессимистичными, легко нам будет угодить или трудно, будем ли мы зависимы или самостоятельны и свободны. Фрейд заподозрил, что то, что мы испытываем по отношению к себе и к окружающим, возникает на основе первых, примитивных физических ощущений удовлетворения и неудовлетворения еще до возникновения психологического и социального осознания. И потому углубился в изучение того неясного туманного периода, с которого начинается жизнь всех нас, с переживаний младенчества.
Назад к источнику
Хотя младенец с рождения, несомненно, представитель человеческой расы, но он столь же, несомненно, более животное, чем человек. Он недисциплинирован и нецивилизован, как любой другой детеныш, и гораздо беспомощней большинства детенышей животных. Он требователен, раздражителен, нетерпелив; как у только что вылупившегося птенца, у него постоянно раскрыт рот, он хочет, хочет, хочет. Это комок физических желаний; эти желания доставляют ему сильную боль, а их осуществление — огромное удовлетворение. Потребности организма для этого маленького животного, по существу, весь его мир. Он вряд ли осознает что-либо, помимо своих физических потребностей, ощущений дискомфорта, за которыми следует комфорт, боли, которая сменяется удовлетворенностью.
Ребенок плачет, когда голоден, потому что ощущает голод как острую физическую боль. Становясь взрослыми, мы забываем, какую боль способен причинить голод, поскольку никогда не бываем по-настоящему голодны. Мы едим по привычке, потому что наступило время еды. Иногда мы ощущаем голод, но не ждем, что он причинит боль — во всяком случае не в обычных обстоятельствах. Мы можем сказать, что умираем от жажды, но большинство из нас никогда не испытывали подлинной жажды — жажды человека, пересекающего пустыню, который будет жадно пить даже грязную, застоявшуюся воду. Физические потребности взрослого человека удовлетворяются задолго до того, как становятся болезненными.
Организм маленького ребенка не обладает нашими резервами накопленных питательных веществ и жидкостей, чтобы сохранялось равновесие, если обед запаздывает. У ребенка сразу возникает состояние неуравновешенности, тревоги, возникает такая острая боль, что он начинает плакать. Но тут кто-то появляется и дает ему еду и питье, и боль и дискомфорт исчезают. Пища и питье действительно приносят облегчение, но ребенок осознает это только в терминах своего организма и ощущения возврата равновесия к этому организму.
Любовь родилась
Фрейд сделал еще один шаг в своих исследованиях — он заинтересовался первыми наслаждениями, которые приносит ребенку его организм. В них Фрейд увидел начало секса.
Раньше люди о сексе в таких терминах никогда не думали — как о нормальном и естественном компоненте физического удовлетворения младенца. Секс возникал неожиданно вместе с подростковым пушком на подбородке, это был феномен, который формировался за одну ночь во время достижения половой зрелости. Никто и подумать не мог, что секс способен в какой-то форме проявиться и в детстве. Младенческая сексуальность — это было такое же необычное сочетание слов, как твердая вода для тех, кто постоянно живет в тропиках, или жидкий газ — для человека, жившего сто лет назад.
Сегодня нам кажется странным представление о том, что такая мощная функция может возникнуть внезапно, без подготовки и периода развития. Так казалось и Фрейду. Он заметил, что удовольствие, связанное с удовлетворением основных вегетативных потребностей в пище, питье, тепле и т.д., напоминает удовольствие от прикосновения и ласки, поэтому их можно считать одним и тем же. Для ребенка в его ограниченном мире физических ощущений они на самом деле одно и то же. Все это физическое удовлетворение, физическое удовольствие.
Самые ранние проявления обычно носят недифференцированный характер. Семена все похожи, но ростки уже достаточно отличаются друг от друга, а к тому времени, как дерево расцветет и принесет плоды, почти каждый сумеет отличить яблоню от вишни. У ребенка действительно есть некоторые специфические сексуальные реакции. У мальчика на первом году жизни, когда его вытирают, присыпают или вообще касаются области гениталий, возможна эрекция. Но, конечно, у него нет никакого стремления к сложному сексуальному поведению, которое завершается половым сношением. Фрейд утверждает лишь, что все привязанности первоначально основаны на телесном или физическом фундаменте. Все они вырастают из ощущения удовлетворенности, комфорта, удовольствия. Чтобы получить эти ощущения, испытать удовольствие, ребенок использует свой организм.
Фрейд признал в этом ту же функцию, с которой позднее связал секс, потому что секс вдобавок к продолжению рода в основном использует организм для получения наслаждения. Обычно, когда мы называем какую-то разновидность своего поведения сексуальной, физическое наслаждение, которого мы добиваемся, связано с нашими первичными (гениталии) и вторичными эрогенными зонами. Фрейд заметил, что лучше свести эти явления вместе, а не рассматривать их как отдельные и различные. Он заключил, что физическое удовлетворение — это физическое удовлетворение, и неважно, что его доставляет: когда тебя кормят, меняют грязные пеленки или качают на руках матери.
На разных этапах жизни, как и в разные мгновения одного и того же этапа, одну из потребностей хочется удовлетворить больше других. Ребенок получает наслаждение от сосания, укусов и еды за пять-шесть лет до того, как обнаруживает удовольствие от мастурбации, не говоря уже о том, что еще долгие-долгие годы отделяют его от радостей половых сношений. Конечно, все эти наслаждения различаются. Но все они часть непрерывного физического роста и развития.
