Харриет Лернер - Всё сложно. Как спасти отношения, если вы рассержены, обижены или в отчаянии
Иногда мы не можем сделать ничего, чтобы принудить другого человека поговорить с нами. Трудностью для Мэри было заставить отступить свои негативные чувства, чтобы ощутить себя любящей, сильной, спокойной и цельной. Застряв в прошлом из-за своего гнева и боли, она не могла жить полной жизнью в настоящем, не могла двигаться вперед, в будущее с оптимизмом и надеждой. По каким-то своим причинам Боб был не способен отнестись к ней с уважением или добротой. Поэтому она должна была уважать и защищать себя, не позволяя болезненным эмоциям настолько заполнить ее повседневную жизнь.
Через два года после разрыва
Общение с Бобом все-таки стало возможным после того, как Мэри начала тратить энергию на то, чтобы как можно лучше проживать свою жизнь. Она была в восторге от новой работы, ухаживала за собой и больше не сосредоточивала на Бобе свое основное внимание. Прежде он ощущал отчаяние Мэри и полностью отгородился от нее. Возможно, он не хотел чувствовать себя еще хуже, да и мог не знать, что заставило его прервать отношения. Возможно, он опасался, что общение с Мэри, когда он уходил от нее, может ослабить его решимость.
Боб не проявил ни зрелости, ни доброты, когда отгородился от Мэри в период разрыва. Хотелось бы – и ради него самого, и ради нее, – чтобы он вел себя более достойно. Вероятно, самооценка Боба пострадала, когда он разорвал отношения самым легким и наименее смелым способом. Но до тех пор, пока на словах и на деле Мэри демонстрировала настрой: «Моя жизнь понесла такой урон, и все, что мне нужно, это поговорить с тобой, чтобы понять, что произошло», – Боб не собирался ставить себя в эмоционально уязвимое положение. Он также, скорее всего, знал, что ей ничего не поможет, кроме как если он вернется к ней, и они будут работать над отношениями. Мэри говорила: «Я просто хочу разобраться», – но это не совсем так или, по крайней мере, не вся история. Она хотела, чтобы он страдал так же, как заставил страдать ее, и это совершенно нормальный человеческий порыв.
Во славу краткости
В конце концов, с моей помощью Мэри написала короткое письмо Бобу, рассказав ему о своей новой работе и поделившись парой мыслей о своей части вины в трудностях между ними: например, о том факте, что она, должно быть, спала на ходу, что не видела никаких проблем. Она сообщила ему, что была бы рада услышать его точку зрения об их отношениях, их достоинствах и недостатках, с его текущей точки зрения, в том числе о причинах разрыва. Мэри закончила письмо словами: «Если ты мне не ответишь, желаю тебе успехов во всех твоих начинаниях – и обними за меня Пучи [собаку Боба]». Она начала и закончила письмо на светлой ноте.
Мэри редактировала его несколько раз, прежде чем отправить. Я заверила ее, что четыре страницы текста мелким шрифтом, как это было в первом варианте, оттолкнет Боба так же, как удар в нос. В самом деле, если вы хотите сделать так, чтобы вас не услышали, просто напишите очень длинное, подробное письмо, может быть, даже доказав свою точку зрения по-другому – на случай, если адресат не понял ее в предыдущие несколько раз. Когда другой человек, будь то ваш любовник, бывший муж, мать или ребенок, уже избегает вас или активно защищается, следует снизить интенсивность, а не повышать ее, если вы надеетесь начать диалог.
Человек может оказаться не в курсе
Хотя Мэри не получила ответа от Боба, она смогла понять его молчание просто как знак того, как неловко ему было из-за разрыва их отношений. Несколько месяцев спустя она случайно встретила его в торговом центре и пригласила выпить с ней чашечку кофе. Боб согласился, что, я убеждена, объяснялось исключительно тоном предыдущего письма Мэри и ее способности радушно поприветствовать его. После нескольких общих фраз Боб взял на себя инициативу и сказал: «Я сожалею, что расстался с тобой так. Я просто не видел смысла делать это лично, потому что не знал, что сказать». Когда Мэри попросила его больше рассказать о своем решении, он ответил: «Мне нужно было уйти. Я чувствовал, что будет ошибкой, если мы поженимся. У меня не было внятного объяснения».
Люди, которые инициируют разрыв, могут действительно не знать, почему делают то, что делают. Их поведение больше связано с ними, чем с нами, но это не означает, что они могут разгадать собственные мотивы. Настолько, насколько мы жаждем удовлетворительного объяснения, другой человек не желает признать правду или даже не знает ее. У людей прекрасная способность к самообману, и, очевидно, Боб не мог сказать Мэри того, чего не знал сам. Поэтому она получила очень мало информации, чтобы удовлетворить свою потребность понять, почему Боб ее бросил.
К ее чести, Мэри сумела поделиться своим мнением, не нападая на Боба, но и не дав ему уклониться от ответственности. Она сказала: «Знаю, я не замечала никаких проблем в наших отношениях. И я понимаю, что тебе помешала поговорить со мной о разрыве моя же эмоциональная реакция. Но, честно говоря, я все еще борюсь с остатками тревоги из-за того, что тогда произошло. Из-за твоего отказа поговорить мне было трудно понять, что же случилось, и обрести какую-то логическую завершенность и спокойствие». Боб попросил прощения, и Мэри ответила, что ценит это. По окончании разговора она была довольна тем, как сумела повести себя.
Позже Мэри сказала мне, что самым трудным во всем испытании было ее убеждение, что Боб совсем не сожалеет: «Я невиновна, и я пострадавшая сторона. Он козел, который начинает новые отношения, даже не оглянувшись. Я хотела бы думать, что поступки возвращаются бумерангом. Но я не уверена».
Мы никогда не можем узнать наверняка, какую цену Боб заплатил за свое поведение и как оно в конечном счете повлияло на его личность и чувство собственного достоинства. Я считаю, что всякий раз, когда мы принижаем или игнорируем другого человека, мы также умаляем собственное «я». Но кто знает, будет ли Боб наказан в этой или в следующей жизни, как того тайно желает Мэри. Что важнее, она перестала держаться за свою боль как за способ доказать, как сильно Боб ее обидел.
Осмысление его поведения
В результате терапии у Мэри образовалось нейтральное пространство, где она могла сформулировать собственное понимание разрыва. Я узнала, что Мэри познакомилась с Бобом через восемь месяцев после гибели его матери, когда ее машина попала под поезд. Находясь в тревожном эмоциональном состоянии из-за своей утраты, он сильно привязался к Мэри. Мать Боба страдала от жестокой депрессии, и ее смерть оставила много мучительных вопросов, в том числе его фантазию о том, что авария могла быть самоубийством. Его отец умер от болезни сердца, когда Бобу было шестнадцать, и потеря матери, безусловно, заставила его вспомнить и эту более раннюю утрату.
Возможно, между ощущениями из-за этой разрушительной потери и внезапным и необъяснимым решением Боба сбежать от Мэри была какая-то связь. Не исключено, что он создавал в Мэри такую же беспомощность, какую чувствовал сам. Внезапный уход матери оставил ему много нерешенных вопросов, и точно в таком же положении он позже оставил Мэри.
Для Боба, возможно, было много других факторов, объяснявших начало и конец этих отношений. Нам никогда не известно наверняка, что становится причиной поведения другого человека; трудно знать это даже о себе. Тем не менее Мэри посчитала полезным посмотреть на поведение Боба в более широком контексте и не принимать их разрыв так близко к сердцу. Мы все должны отступать от проблемы на шаг и смотреть на нее через широкоугольный объектив.
Наконец, Мэри научилась смело смотреть на свою часть утраты, приближения которой она не замечала. Их отношения с Бобом развивались стремительно, сразу перейдя к бурному сексу. Но они никогда не пытались замедлить темп, чтобы узнать друг друга лучше, прежде чем обручиться. Она безумно влюбилась в него и думала, что любви достаточно, чтобы их отношения развивались дальше. Жениться на том, кого мы не любим и к кому не чувствуем влечения, неразумно, но одной только любви никогда не бывает достаточно для брака. То же самое касается секса. Вот как выразился Гаррисон Кейллор[13]: «Жениться ради секса – все равно что полететь в Лондон ради бесплатного арахиса и кренделей. Это не главное, не так ли?»
Мэри поняла на собственном опыте, как важно не спешить и получше узнать друг друга. Это наша работа – смотреть внимательно и держать ушки на макушке, насколько это возможно, и сразу говорить, слушать и наблюдать как можно больше. Но даже тогда нет никакой гарантии, что другой человек не удивит нас каким-то неожиданным и болезненным образом, будь то в любви или в дружбе. Мы не можем заставить его поговорить с нами или признать истину в том виде, как она представляется нам. Как мы уже заметили, чем серьезнее проступок, тем меньше вероятность искренних извинений, особенно если обиженный пытается произвести впечатление на обидчика тем, какой урон тот нанес. Однако мы можем стараться быть в курсе всего и проживать свою жизнь как можно лучше. Мэри в конечном счете это удалось.
