Джин Ландрам - Дж. Н. Ландрам. Четырнадцать гениев, которые ломали правила.
Большинство великих творений Райта были порождены его богатым воображением. В детстве он любил мечтать о волшебной лампе Аладдина. А разменяв пятый десяток, убедил свою любовницу Мейму Чини сбежать от реальности (подобно новому Аладдину) и начать новую жизнь. Находясь в Европе, Райт решил развестись с Кэтрин и увенчать свои фантазии строительством Тализина, укромного уголка для двоих в Спринг Грин, штат Висконсин, где они могли бы жить долго и счастливо до конца своих дней. В письме из Европы он убедил мать продать ее дом в Оук-Парке и купить землю для его замка. Анна Джонс Райт не согласилась с сыном, но никогда не отдалялась от него.
Тализин
Экстравагантное поведение сына Анна Ллойд Райт объясняла причудами гения. Фрэнк вырос именно таким, как ока хотела, и она восхищалась его необычными идеями, одеждой, зданиями и поведением, которые по ее мнению были обязательны для «эксцентричного гения». Чикагские газеты были далеко не так снисходительны. Три года они печатали грязные статейки о его возмутительном поведении. Райт попытался противостоять дурным публикациям, наняв репортера, чтобы тот пресекал все новости о нем и Мейме.
Райт принялся за создание Тализина как своего рода кельтского пантеона своему раздутому «Я». Себя он считал величайшим архитектором мира. Замок неподалеку от места, где родился Райт, был закончен в 1911 году. Тализин станет частью его мифического «я». Этому имени суждено было сопровождать его до могилы, и оно все еще является синонимом Райта, свободы и истины в архитектуре.
Природная архитектура
Воспитание на лоне природы оказало сильное влияние на Райта, и он соединил свои впечатления с требованием свободы во всем. Архитектура Тализина, которую он назвал «природной архитектурой», стала его визитной карточкой. Стиль его более поздних творений не слишком отличался от стиля, основополагающие принципы которого воплотились в этом Доме Прерий, или так называемом стиле ранчо. «Природная архитектура» Райта соединила форму и функциональность с природой и целесообразностью, что в конце концов стало краеугольным камнем всех его великих архитектурных новаций. С появлением Дома Прерий устарели такие помещения, как чердак и подвал. В Тализине нашли выход все творческие замыслы автора, в которых эстетика была неотделима от свободы и окружающей среды.
Великолепие костюма
Средне-американское сельское воспитание Райта было очевиднс во всех его творениях и поступках, кроме собственной манеры одеваться. Широкополая шляпа, трость и развевающийся плащ — его типичный наряд. «Кому случалось видеть его входящим в подобном платье, тот никогда уже не забывал этого зрелища» (Сикрест, 1992). Райт наслаждался своим образом иконоборца, и в таком наряде на него стоило посмотреть. Райта считали хулиганствующим ренегатом или, как писали в газетах, «чудаковатым гением», но и то, и другое ровным счетом не влияли на его упорную саморекламу. Хотя не он один использовал как стиль одежды, так и стиль архитектурный, чтобы заявить о себе и о своих зданиях, никто и отдаленно не повторил дерзкого стиля Фрэнка Ллойда Райта.
Прометеевский дух
В поисках новых возможностей архитектуры Фрэнк Ллойд Райт являл собой квинтэссенцию прометеевского
духа. Он поклонялся лишь свободе и истине, и они вдохновляли его гений. К досаде семьи, жен и знакомых, он нарушал общественные приличия. Райт был независимым мечтателем интуитивного склада. Его никогда не тревожило то, что «было», и поэтому он был способен создавать то, что «могло бы быть».
Личность сверхчеловека
«Сверхчеловеческая» личность Райта стала в архитектурном мире легендой. Это принесло ему величие, но почти сокрушило его. Райт всегда считал себя выше таких приземленных вещей, как оплата счетов, доходный заработок или жизнь по расписанию. Его натура художника отказывалась принимать во внимание финансовую сторону дела, вот почему почти всю свою жизнь Райт существовал на грани банкротства. Банки постоянно охотились за ним и даже предпринимали попытки забрать самую ценную его собственность — Тализин. Райт стал платежеспособен только к восьмидесяти годам.
Как в личном, так и в профессиональном плане Райт перешел все границы в нарушении общественных приличий. Единственным, чей авторитет он признавал, было существо высшего порядка, известное больше как «Я сам». В молодости Райт был полностью независим от окружающих, в зрелые годы стал нонконформистом и всегда оставался ренегатом. Его независимость сказывалась в том, как он одевался вопреки принятой моде, как нарушил брачные традиции, как проектировал здание, руководствуясь собственными уникальными стандартами. На себя он смотрел интроспективно 1, говоря: «Я — вольная птица и должен летать свободно», что и подтверждает его прометеевский темперамент как непреложный факт.
Уникальный стиль Райта и его талант привлекали преданных учеников как из общества, так и из мира искусств. Многие из них стали его друзьями на всю жизнь, среди них Карл Сэндберг, Кларенс Дэрроу, Льюис Мамфорд, Айн Рэнд, Сэмюэл Джонсон, Эрнест Хемингуэй и Георгий Гуд-
1От интроспекция— самонаблюдение; наблюдение за своими действиями, психическим состоянием. (Прим. ред.)
жиев. Эти выдающиеся личности видели в Райте истинного мечтателя и лидера двадцатого века. Пол Голдбергер из «Нью-Йорк Таймс» писал в 1994 году: «Если бы Уолт Уитмен стал архитектором, он был бы вторым Фрэнком Ллойдом Райтом». Автор также сравнил Райта с великим бунтарем нашего века: «Единственный, с кем в наше время можно сравнить Райта — это Пикассо». Это истинное признание способности Райта к «созидательному разрушению». Его проекты определили двадцатый век так же, как и искусство Пикассо; и оба выражали в своих творениях психологическую сущность человека.
Творчество Прометея
Тализин стал первым великим памятником гению Райта. Строительство усадьбы, занимавшей площадь в восемьсот акров 1, началось в 1937 году и завершилось в 1939 году. Широко открывавшийся вид и свободные линии Дома Прерий стали отличной чертой стиля Райта. Потребность в личной и профессиональной свободе — вот основное содержание его проектов и своеобразный мемориал его гению. Над входом в Тализин он велел выгравировать свой девиз: «Истина против всего мира».
Когда Западный Тализин в Скотсдейле, штат Аризона, был завершен, стало очевидно, что Райт мнит себя богом Тализином. Его первый замок в Висконсине служил величественным памятником его творческому гению, и в девяностых годах это все еще приемлемое современное жилище с чистыми простыми линиями — признаками классического стиля Райта. Но интуиция Райта и его богатое воображение требовали чего-то нового и непохожего. В конце концов он разрушил Тализин постоянными перестройками, точно так же, как Уолт Дисней поступил со своим Диснейлендом. Дисней построил парк развлечений и затем объявил, что он «никогда не будет закончен». Райт был предшественником Диснея в том, что ко всем своим творениям подходил так, будто они временны. Это и привело к тому, что оригинальный Тализин не сохранился для потомков. Прометеевский темперамент также подви-
11 акр соответствует примерно 0,4 гектара. (Прим. ред.)
гал Райта постоянно разрушать свои творения, чтобы исправить их дизайн, а не сохранять, как поступили бы многие творцы. Эта классическая черта Прометея в изобилии встречается во всех творческих и новаторских личностях.
Созидательный разрушитель
Дом Прерий и Броудакр-Сити — два нонконформистских творения, сделавшие Райта неповторимым. Оба вызвали ярость истеблишмента, так как грубо нарушили традиционные архитектурные стандарты. Райт никогда не соглашался повторить один и тот же проект и постоянно искал окончательную истину в архитектуре. Он никогда не бывал доволен собственными творениями, даже если они признавались всем миром. Новации были его сильной стороной. Он был более заинтересован в разрушении существующего,с целью создания чего-то нового.Его созидательная деструктивность проявилась в том, как он перестраивал Тализин: не один, а целых три раза. Хулиганское отношение к жизни отвечало настрою его гения. Это сделало его неповторимым. О Райте можно сказать только одно: все, что бы он ни делал, он делал на грани приемлемого.
Маниакальность
Маниакальную природу творчества Райта великолепно демонстрирует загородная резиденция «Водопады», построенная им для владельца сети универмагов в Питсбурге Эдгара Кауфмана. Кауфман поручил Райту построить горный приют у Медвежьего потока, в отдаленном уголке Пенсильвании. Кауфманы всегда мечтали о доме для отдыха, который смотрел бы на водопады Медвежьего ручья, и в 1935 году наняли для его постройки Райта. В голову Райта пришла совершенно противоположная идея: он вообразил дом, слитый с окружающей природой, опасно нависающий над самым водопадом.
