Татьяна Девятова - 5 наболевших вопросов. Психология большого города
Настоящее искусство. Первичные признаки
– Правда, что такое культура вообще, я с трудом себе представляю, – беседу с Андреем я начинаю с чистосердечного признания. – А с ее современными разновидностями вообще иногда теряюсь в догадках – это еще культура или уже нет?
– Да, понятие «культуры» очень размыто. Если без каких-либо приставок, я бы использовал его только в связи с некими художественными и интеллектуальными ценностями. Но как раз тут и возникают в последнее время большие проблемы. Сложилась парадоксальная ситуация: критерием в этом отборе – что считать художественной ценностью, а что нет – все меньше оказывается качественная оценка произведения искусства (вдумчивая и аргументированная), и все большее значение приобретает ее положение на рынке.
Причем это происходит как через непосредственное соотнесение с ценой, так и вопреки процессу ценообразования. С одной стороны, ценность произведения все чаще определяется аукционной стоимостью, то есть, по большому счету, модой. Тут цена и ценность – синонимы. Но, с другой стороны, существует тенденция разделять востребованное на массовом рынке «искусство» от невостребованного и считать последнее культурным достоянием только на том основании, что, мол, если «пипл хавает», то это в принципе не может быть искусством, а если ты аутсайдер и тебя не покупают – то это красота писаная.
Очень сомнительная, на мой взгляд, позиция: если не «хавает», то, значит, это высокое искусство, «просто им не понять». Даже если это в чем-то и так, нет никаких оснований думать, что всякая невостребованная на рынке творческая активность имеет ценность. Скорее из невостребованного на рынке большая часть – никакое не искусство и к культуре никакого отношения не имеет. И только отдельные авторы, произведения, не востребованные современностью, действительно чем-то замечательны. В общем, так сейчас получается, что истинными лидерами и представителями современной культуры некоторые авторы признаются только на том основании, что они аутсайдеры. Мол, Ван Гога не признавали, он при жизни ни одной картины не продал, и мы такие же. Сомнительно… Думаю, что это такая своеобразная психологическая компенсация за отсутствие славы – мол, нас не принимают, денег нам не дают, но зато мы творим великое, мы – Культура. Вот такой переворот в сознании.
Наблюдение «в яблочко». От знакомых художников и писателей я слова доброго о более успешных коллегах не слышала. «Крусанов? Да он просто хорошо устроился на работу – редактором в издательство, вот и получил возможность много печататься…»
А недавно и вовсе курьез случился. Пришла в гости к знакомой, начала рассказывать о поездке в Испанию и посещении музея Сальвадора Дали. А ее супруг тут же устроил мне показательную порку, поскольку сведущ в области изобразительного искусства. Дали оказался полным бездарем, не владеющим техникой рисунка и сыгравшим роковую роль в развитии целого направления в живописи, ибо захламил своей мазней всю Европу и тем самым не дал проявиться целой плеяде более талантливых и блестящих художников. Уф, вот так, ни больше, ни меньше.
Правда, обошлось без драки, мы примирились на том, что Дали – гениальный менеджер по маркетингу и рекламе собственных товаров народного потребления. Все-таки зачатки психологической культуры в нас уже есть. Но о ней нам с Андреем еще предстоит говорить.
– Вообще же, когда экономический фактор начинает «рулить» в наших оценках чего-то, что по определению субъективно, – это страшное дело. Вот возьмем все это наше «прогрессивное человечество». Ну прямо бьется оно в падучей, что на прилавках Дарья Донцова, а в телевизоре «Аншлаг». А чего биться-то? – доктор интересуется. – Вы посмотрите на происходящее и поймите – что да как вам делать в сложившейся ситуации. А то сидят – и сокрушаются: «Село! Понаехали тут! Семечки лузгают! Где наши чудные интеллигенты да диссиденты?!» и так далее.
После бурных и, мягко говоря, непростых перестроечных лет, голодных лет начала девяностых, людям захотелось чего-нибудь простенького, незатейливого и желательно живенького, чтобы глаз цепляло. Тогда-то и сформировалась эта мода на глупости по ТВ – пошленькие «гэги». Дарья Донцова появилась после кризиса 98-го года: «уткнуться в книжку и забыться» – называется. Массовое искусство стало оцениваться не с позиций «хорошо-плохо», «красиво-некрасиво», а с точки зрения некой его «неспецифической психотерапевтической функции»: помогло забыться, отключиться, выпасть из жизни хоть на какое-то время – и прекрасно!
Сейчас ситуация меняется – у людей больше энергии, шире интересы, но мы разобщены. 5 процентов хотят что-то о политике посмотреть, 5 – о социальных проблемах, 5 – об искусстве, 5 – о внутреннем мире человека, 5 – о научных достижениях. А «гэги», как и в любом обществе, стабильно набирают в России 20 процентов. И телевидение пока идет по пути наименьшего сопротивления – вместо того чтобы объединять общество, заинтересовывать, просвещать, формировать вкус и систему ценностей нации, зарабатывает свои стабильные 20. У нас любят говорить, что это, мол, бизнес – телевидение рекламу продает, а поэтому «вынуждено»… Но, на мой взгляд, это не проблема «рынка», это проблема тотального недоверия нас друг к другу и недостатка воли, и отсюда – отсутствие смелых решений. Ну и бедность идей, видимо, не в последнюю очередь сказывается.
И с книгами нечто похожее происходит. В России, вообще-то говоря, очень мало читают (на страну, где сто миллионов уж точно способны читать, средний тираж современной прозы колеблется в районе полутора тысяч экземпляров – это даже не смешно), а покупательная способность у населения – низкая (то есть цена у книжек не может быть большой), в результате автор получает за свою книжку каких-нибудь двести долларов. И на что ему жить, прошу прощения?
Но вот эти лидеры нашего книжного проката… Во-первых, их раз-два и обчелся. Во-вторых, и их тиражи вовсе не запредельные – ну, сто тысяч экземпляров, ну, двести, триста-четыреста – это край. На сто миллионов потенциальных читателей! Это ведь те же самые 20 процентов «гэгов» с телевидения – «Аншлаги» в письменном виде. А где еще 80?! Что они читают? Это же гигантская масса на самом деле! И то, что эта гигантская масса способна читать, – очевидно. Это показали перестроечные годы с их полумиллионными и миллионными тиражами. Так где вы? Ау!
В общем, диагноз тот же самый: мы разобщены, у нас нет авторитетов, к которым мы готовы прислушаться, – мол, почитайте или посмотрите вот это, это действительно интересно; и наконец, нет системы качественной оценки продукта культуры, когда нам не просто говорят, что это, мол, «хорошо», но еще и подсказывают – почему хорошо, а это важно объяснять. А эти рассуждения, что у нас страна отсталая, потому что все Донцову читают и «Аншлаг» смотрят, – ерунда. Не все, не надо передергивать. А вот где все? – это вопрос.
Ну, читает 20 % населения Донцову, ну, смотрит тот же самый процент людей «Аншлаг», «Улицы разбитых фонарей» и какой-нибудь «Марш Турецкого», и что? Вполне эти произведения могут претендовать на свои 20%. Это не вопрос экономики, культуры или даже «массового сознания». Может быть, проблема в том, что высоколобые господа не смогли заинтересовать собой и своим творчеством оставшиеся 80 %, которым «Аншлаг» тоже не очень нравится. В том ли дело, что эти высоколобые господа чересчур авангардны?.. Сомневаюсь. Да и как вообще получилось, что между «Аншлагом» и этим авангардом такая гигантская мертвая зона образовалась? Целых 80 %! А может быть, дело в том, что эти высоколобые господа сами ничего и не читают? Поклонники «низкого жанра» – хоть читают, голосуют за своих любимцев рублем! А вы-то где? Почему молчит ваш читательский голос? Или вас полторы тысячи на всю Россию? Что-то я сомневаюсь опять…
Короче говоря, я бы вообще отказался от этого противопоставления: тут – «Аншлаг», там – «Авангард»; вы, мол, дебилы, а мы светочи мысли. Есть сомнения, что все так однозначно… Я бы даже отказался от разделения на массовую культуру и на элитарную. Сейчас, мне кажется, есть культура, которая хороша как «продукт потребления», – и не важно, Донцова это или Зюскинд, а есть культура, которая требует от человека серьезных душевных вложений, интеллектуальной работы и так далее. Сейчас во всем мире бум на философскую литературу, а детективы, наоборот, падают ниже некуда. Там возникла потребность потрудиться головой. И у нас она возникнет. Когда-нибудь…
Но то, что ты аутсайдер, – это вовсе не значит, что ты создаешь настоящие произведения искусства. И если тебя не выставляют – это не значит, что ты хороший художник. И если тебя не публикуют – это не значит, что ты хороший писатель. Равно как и наоборот.
– То есть, по вашему мнению, сейчас вообще нет никакой связи между талантом и успешностью – ни прямой, ни обратной?
