Дмитрий Тренин - Россия и мир в XXI веке
Национальная Россия – это Российская Федерация в сегодняшних фактических границах. Россия долго находилась под обаянием исторических задач: собирания земель, освоения Сибири, получения выходов к Балтийскому и Черному морям, покорения Кавказа, цивилизаторской миссии в Туркестане, мечты о Константинополе и черноморских проливах, даже миража «Желтороссии», которую собирались было создать в Маньчжурии и северном Китае. В новейший период примерами этого подхода стали идеи тесного Евразийского союза и «Русского мира». Историческое время для пространственного роста, однако, миновало. В XXI веке главным для России является не приобретение новых территорий, а сбережение и умножение собственного человеческого капитала.
Россия часто поддавалась искушению того, что в советский период называлось интернациональным долгом – шла ли речь об освобождении славян, помощи восставшим пролетариям Европы или афганским революционерам. Платежи по этим «долгам» никогда не окупались. Еще в 1900 году военный министр Куропаткин писал Николаю II: «Даже менее культурные болгары и сербы тотчас отворачивались от России, как только становились на ноги ценой драгоценной русской крови»[121]. Сто лет спустя в Грузии предпочитали говорить о русском колониализме, а не о предотвращении истребления грузин турками и персами благодаря вхождению в 1801 году в состав Российской империи. Огромные потери советских войск (600 000 погибших) при освобождении Польши в 1944–1945 годах оказались полностью перечеркнутыми в сознании современных поляков включением Польши в «социалистический лагерь». Украина после 2014 года уничтожает остатки советского наследия, но не собирается отказываться от территорий, включенных в состав УССР при Ленине (юго-восток), Сталине (запад) и Хрущеве (Крым). И, конечно, не видно никаких признаков благодарности украинцев России за многомиллиардные скидки на поставляемый газ, практиковавшиеся с начала 1990-х по первую половину 2000-х годов.
Причиной такой неблагодарности других народов являлось то, что, освобождая других, Россия обыкновенно немедленно стремилась взять освобожденных под свою высокую (и часто тяжелую) руку. Российская империя была построена на административном принуждении, Советский Союз – на идеологическом. Отсюда встает важная проблема – как относиться к деяниям, в том числе преступлениям, совершавшимся от имени Российского государства. Это не проблема истории, а вопрос о ценностях современного российского общества, о моральных основах нынешней Российской Федерации.
Такие вопросы можно и нужно решать в одностороннем порядке. Требовать от других стран взаимности, тем более ставить взаимность условием, ни в коем случае не следует. Но столь же категорически не нужно демонстративно вставать перед другими на колени, каяться и бить себя в грудь. Нужно жить достойно, своим умом и в согласии с собственной совестью. Россияне в широком национальном диалоге обязаны установить для себя, что хорошо, а что плохо и недопустимо, вместо бесконечного спора о том, хорош был Сталин или плох.
Российский имперский опыт резко контрастирует и с европейским колониализмом, и с практикой США. Соединенным Штатам удается на протяжении семидесяти лет удерживать в своей орбите государства, народы которых испытали серьезные лишения и ограничения, а некоторые из них пережили американские авиационные и атомные бомбардировки. «Секрет» заключается в природе доминирования США, основанного на гигантской финансовой мощи и одновременно привлекательности американского образа жизни.
России нет нужды пытаться имитировать опыт США – это невозможно, но есть необходимость извлечь уроки из собственного опыта. В то время как Россия взяла на себя всю ответственность за внешний долг СССР (около 100 млрд долл.), долг Советскому Союзу со стороны десятков государств, преимущественно Азии, Африки и Латинской Америки (тоже около 100 млрд долл.), пришлось в основном списать. Главный урок на будущее заключается в том, чтобы помогать прежде всего самим себе. Помощь другим странам, за исключением гуманитарной, должна осуществляться исключительно в российских интересах; эта помощь должна быть необходимым образом оформлена, она не подлежит списанию или реструктуризации. В новом столетии Россия должна наконец начать отдавать долги самой себе, выстраивая процветающую страну с растущим здоровым и образованным населением.
У России тысячелетний опыт как союзничества, так и противоборства со многими государствами. В этом опыте можно найти подтверждение знаменитой максимы лорда Пальмерстона об изменчивости союзников и неизменности национальных интересов, так же как и фразы Александра III о том, что единственными надежными союзниками России являются ее армия и флот. До середины XXI века главная геополитическая и геоэкономическая задача России – занять выгодное положение и играть активную роль в цельном экономико-политическом комплексе Евразии. Объективными союзниками в этом предприятии являются Китай на востоке, Индия на юге и Германия/Европейский союз на западе[122].
Политика внутренняя и политика внешняя
Украинский кризис наглядно продемонстрировал, что важнейшие вопросы внешней политики РФ сегодня фактически решаются одним человеком – национальным лидером, опирающимся на поддержку абсолютного большинства населения и управляющим государством через президентскую администрацию и, шире, через государственную бюрократию. В телеинтервью, показанном весной 2015 года, Владимир Путин откровенно заявил, что вопрос о проведении Крымской операции в феврале 2014 года был решен им единолично в присутствии четырех высших чиновников.
Это признание тем более ценно, что административная закрытость является характерной чертой нынешнего российского руководства – притом что способ мышления, основные установки, модели поведения остаются открытыми и вполне доступными для анализа. Механизм принятия внешнеполитических решений в деталях больше скрыт от стороннего наблюдателя, чем во времена позднего СССР. Последние прямые свидетельства о работе этого механизма относятся к временам президентства Бориса Ельцина.
Конечно, не всегда в отечественной истории страна управлялась одним лицом. Были сравнительно длительные периоды «коллективного руководства», когда формальный лидер был лишь первым среди равных, и решения принимались партийным органом – Политбюро или Президиумом ЦК. Тем не менее уже почти три десятилетия, со времен учреждения Михаилом Горбачевым президентского правления, центральной и самодовлеющей фигурой в российской внешней политике является президент.
Современная российская политическая практика поднимает ряд проблем, связанных с процессом принятия решений. Прежде всего речь идет о традиционном, несмотря на смену политических режимов и систем, авторитарном характере правления. На верху пирамиды власти находится лидер, чье положение легитимируется массовой поддержкой. В его руках – фактически неограниченная власть. Этими руками, а не институтами он управляет страной, в том числе в области внешней политики. Ручное управление имеет свои положительные стороны: решения принимаются быстро, их поддержка обеспечена, курс последователен, команда стабильна.
Очевидно, конечно, что успех в такой схеме управления зависит от степени адекватности видения ситуации лидером, обоснованности поставленных им приоритетов, широты учета интересов различных общественных групп, закулисного влияния теневых структур, личных особенностей и вкусов лидера, состава и качества его ближайшего окружения. Ключевую роль могут играть состояние здоровья лидера и его способность выполнять свои обязанности в необходимом объеме. Наконец, сама схема предполагает кризисные ситуации, связанные со сменой лидера как в плановом, так и в чрезвычайном порядке, и неизбежной в этом случае борьбой за власть.
Другая группа проблем связана с процессом демократизации. Речь идет о постепенном «взрослении» общества, его конституировании в гражданскую нацию и о предъявлении претензий отдельными группами относительно учитывания их специфических интересов, в том числе во внешней политике. Это неизбежно ведет к столкновению и борьбе интересов за влияние на внешнюю политику. Политика утрачивает авторитарную цельность, становится менее последовательной, возникает спрос на демократическое лидерство.
Россия пока находится в основном в первой фазе, но движение в направлении второй неизбежно по мере экономического и особенно социального развития страны. Для того чтобы избежать хаоса «на пути в демократию», нужно наполнять существующие формально институты необходимым содержанием и развивать их способности для полноценного участия во внешнеполитическом процессе.
Механизм принятия внешнеполитических решений
