Питер Губер - Расскажи, чтобы победить
Я рассказал Тине, как в 1970 х, когда я, еще очень молодой человек, управлял студией Columbia Pictures на Западном побережье, председатель Columbia, Лео Джефф, позвонил мне и сообщил, что Дин Мартин катастрофически срывает сроки работы над специальным проектом, который он делал для сериала о Мэтте Хелме. Я должен был отправиться к нему в павильон звукозаписи и «взбодрить Дина», как выразился Джефф. Конечно, Дин тогда уже был знаменитостью, поэтому я попросил Джона Витча, нашего руководителя производственного отдела, который в таких сражениях был ветераном, посоветовать мне, как себя вести. Витч ответил, что разговаривать я должен только один на один, для чего нужно было вытащить Дина из трейлера, где тот отсиживался.
– Итак, – продолжал я свой рассказ, – приехал я на съемочную площадку, к служебным помещениям, готовясь задать Дину единственный вежливый, но четкий вопрос: «Что я могу сделать, чтобы помочь вам завершить проект?» Я протолкался сквозь шумную толпу актеров и членов съемочной группы, с нетерпением чего-то ожидавших. Но тогда я не понял, что они дожидаются начала захватывающей драмы под названием «Офисный мальчик уговаривает Дина Мартина немножко поработать».
Я постучался, потом еще раз. Внезапно дверь с грохотом распахнулась. На пороге стоял Фрэнк Синатра, громогласно вопрошая: «А ты кто такой, черт тебя возьми?»
Дин увидел меня и сказал: «Это хороший мальчик, Фрэнк, директор студии». Я протиснулся в дверь. Фрэнк нависал надо мной. «Чего тебе надо?» – рявкнул он. Я начал говорить, что мы хотим, чтобы Дин закончил работу, но, не дав мне закончить, Фрэнк настежь распахнул дверь и буквально вытолкнул меня наружу, прямо на хихикающих зевак. Потом принялся бранить меня, говоря, что я ничего не умею, непонятно, зачем сюда явился, что никому не интересно, что я имею сказать. А Дин вышел, когда все кончилось, спокойный и довольный! Я же ретировался, униженный, полный ярости и обескураженный, потерпев постыдное поражение на глазах у всей съемочной группы.
– В течение нескольких месяцев, – сказал я Тине, – каждый раз, когда я слышал имя Фрэнка или его музыку, весь этот эпизод снова проносился перед моими глазами, и та же ненависть вновь наполняла меня.
Тина бросила на меня опасливый взгляд, не понимая, к чему я клоню. Но тут я заставил ее перенестись на год вперед, на грандиозную голливудскую церемонию вручения премий, когда я вместе с нашим руководством и несколькими кинозвездами сидел за столом рядом с Синатрой.
– Он несколько раз взглянул на меня, и пережитый тогда мучительный позор возвратился ко мне с новой силой. «О боже, только не это!» – пронеслось в моей голове. Уходя, я был вынужден пройти мимо его столика. Внезапно его рука преградила мне путь. «Ну вот, началось» , – подумал я. Но тут Фрэнк, указывая на меня, громко, так что слышали все вокруг, произнес: «О, это директор «Columbia», умный парень. Попомните мое слово, он в этом бизнесе оставит след. «Columbia» с ним повезло». Он потрепал меня по руке, взглянул мне в глаза и улыбнулся своей знаменитой улыбкой, способной растопить любое сердце. В одно мгновение он вознес меня из глубин ужаса к вершинам гордости.
Рассказывая эту историю Тине, я ни на минуту не забывал о своей цели: убедить ее продать мне права на съемку фильма о ее отце. Моя история должна была продемонстрировать, что я действительно способен должным образом поведать миру о неоднозначной личности Синатры. Из моего рассказа становилось понятно: я понимаю всю сложность его характера, принимаю его со всеми изъянами и недостатками, ценю и темные, и светлые стороны его музыкальной и актерской деятельности.
Тина, сама многократно сталкивавшаяся со сложной натурой отца, переживая подобные сцены, сразу почувствовала, что я понимаю все правильно. Кстати, она сообщила мне, что ее отец никогда не явился бы к Дину Мартину, когда тот работает в студии, если б Дин не отправил своему лучшему другу сигнал SOS.
– Может, он собирался заплакать, может, рассказать о чем-то жизненно важном, а тут вошли вы. И папа набросился на вас, спасая его. Если бы он счел вас случайным придурком, вряд ли он стал бы так себя вести. Если решил, что вы офисный мальчик, то мог так поступить просто от злости, но я думаю, что он только желал защитить Дина в сложную для него минуту. Папа был очень воспитанным и вежливостью не пренебрегал…
А потом я услышал то, ради чего пришел и ради чего рассказал свою историю:
– Когда кто-нибудь приходит ко мне с деловым предложением, я не только предприниматель, но в первую очередь дочь. Я несу ответственность перед другими наследниками, людьми, с которыми у нас уже есть контракт, и самим наследием отца. Я принимаю решение, основываясь на интуиции. От отца я научилась чуять людей, которые несут бред, за пять сотен ярдов. Вот почему он передал мне права на наследие еще за 25 лет до смерти. Поэтому прежде всего я оцениваю характер и искренность человека, пытающегося рассказывать мне что-то или продавать. Я слушаю и ушами, и сердцем. Это выходит само собой, одно неотделимо от другого. Сегодня мы бережно храним все, что сделал или не сделал отец. Я – продолжение его истории. Думаю, вы это понимаете. Так вперед!
И с благословения Тины Синатра мы привлекли к приобретению прав и финансированию проекта компанию Universal Studios.
Каждый из нас постоянно сталкивается с жизненными вызовами и борется с трудностями. Иначе говоря, мы все ежедневно проживаем новые истории. Если вы будете внимательны и запоминать не только то, что произошло, но и что это значило для вас, вы накопите материал для наполнения будущих историй. Однако личный опыт – не единственный источник. Целенаправленные истории можно извлекать и из наблюдений за другими людьми или из произошедших на ваших глазах событий, даже если вы и не принимаете в них участия.
Опыт, увиденный со стороны
На заре своей карьеры комика Джордж Лопес пережил сильный удар по самолюбию, способствовавший, однако, избавлению от иллюзий. После одного шоу в классическом жанре стэнд-ап, в котором он использовал приемы, заимствованные у некоторых популярных артистов вроде Ричарда Прайора и Джорджа Карлина, Лопес получил замечание от критика:
– Пытаетесь зацепить аудиторию чужими мыслями. У вас нет ни одного слова от себя, сплошная абстракция.
Лопесу пришлось посмотреть слово «абстракция» в словаре. Увидев определение, он почувствовал, будто кто-то стукнул его по голове: «Понятие, за которым нет ничего реального».
Этот удар, однако, высек искру, из которой разгорелся благодатный огонь.
– Почти все знакомые говорили: да пошел он! Но я к нему прислушался. Я учился слушать.
Умение слушать послужило основой для создания его историй, тех самых, что проложили ему путь в плеяду самых знаменитых комиков Америки и позволили ему учредить свои благотворительные программы.
Мои дети ходили в ту же школу, что и дети Джорджа, поэтому, начав свои разыскания в области искусства рассказа, я счел логичным обратиться к нему. В 2005 году журнал Time назвал Джорджа Лопеса одним из 25 наиболее влиятельных испанцев в стране. Он не только выступал в жанре стэнд-ап перед толпами людей, раскупавших все билеты на шоу, но и исполнял главную роль в собственном комедийном сериале, вел свое телевизионное ток-шоу и был одной из главных фигур в благотворительных кругах. Мне хотелось узнать, как он находит «сырье» для своих историй и как понимает, что именно этот материал вызовет отклик у аудитории.
Лопес рассказал, что после той критики он осознал: чтобы зацепить аудиторию, в качестве наживки нужно использовать что-то, что хорошо известно именно ему – собственный опыт жизни в мексикано-американском сообществе.
...В чем бы ни заключался призыв к действию, обращаемый им к аудитории – смеяться, спорить, нанять его на работу, купить его продукцию или внести пожертвование, – теперь он был твердо намерен рассказывать правду о своем мире, таком, каким он его видит.
– Вначале мне было сложно отыскать свою идентичность, – сказал Лопес, – потому что в детстве у меня ее не было.
Он имел в виду, что всегда старался убежать от реальности, не думать о том, кто он и где живет. Отца он никогда не знал, мать бросила его еще в детстве. Ему не хватало денег на пальто. Он старался не смотреть по сторонам, не видеть, что происходит вокруг.
– Поэтому, когда я только начал рассказывать истории, у них не было основы. Я их просто выдумывал.
Но слова критика высекли искру понимания: Лопес решил, что должен отыскать стержень своей жизни.
– А моим стержнем была бабушка, которая меня вырастила. Бабушка меня никогда не бросала, даже в сложные времена. Она оставила мужа, оставила детей, но не меня.
Однако он знал и то, что бабушка вовсе не была ангелом.
– Когда недалеко от нас в 1971 году случилось землетрясение в Сан-Фернандо, наш дом почти не пострадал, и все-таки бабушка каждый день ходила в церковь за бесплатной едой. Я родом из семьи, где всегда только брали и никогда не давали. Я считал, это неправильно.
