Мэрилин Каган - Защитники сердца. Управление привычками и установками, которые мешают стать богатым и получать удовольствие от жизни
Прямо на наших глазах его подруга поникла: казалось, она уже не излучает света. Мы ощутили, как в воздухе повисло напряжение. На следующий день, обсуждая эту ситуацию на работе, мы отметили, что оба в ту минуту испытали отвратительное ощущение в животе. Из-за столкновения с безразличием пассивной агрессии наша радость пребывания на подобном событии превратилась в потребность бежать как можно дальше. Так что же там случилось?
Мы можем лишь предполагать, что наша знакомая, сбросившая двадцать пять кило, была потрясена и глубоко задета. Она не вымолвила ни слова и не смогла постоять за себя. Читая эти строки, вы, наверное, удивляетесь, отчего же она не разнесла его в пух и прах, но это не так уж просто. Как обычно бывает в том случае, когда на кого-то сбрасывают бомбу пассивной агрессии, с ней произошло следующее: враждебность спутника застигла ее врасплох. Вместе с тем, она, вероятно, и прежде ощущала на себе его неистовство, и боялась противостоять ему. Скорее всего, она понимала, что скажи она что-нибудь в свою защиту, он пойдет на попятный и, может, даже ответит: «Да в чем дело? Ты такая обидчивая. Я о тебе же забочусь… бла-бла-бла». Его агрессия оказалась настолько ловкой, что ей не удалось нанести по ней удар. Она была словно привидение: за отсутствием материальности ухватиться просто не за что.
Все, кто сидел за столом, включая нас, в то мгновение отстранились от него. Ирония заключалась в том, что мы собирались наладить старые связи, а из-за этого случая только совершенно отдалились друг от друга. Можно лишь представить себе, на каком расстоянии нашей знакомой приходится держать от него свое сердце.
А как же ее пассивно-агрессивный спутник? Что же чувствовал он? И что заставило его исподтишка издеваться над подругой? Должно быть, его обуревали некоторые чувства (остается только надеяться, что он ощущал себя, в том числе, полным ничтожеством); вот только в ту минуту он не был способен их распознать. А поскольку мы знаем его уже много лет и все вращаемся в одной сфере, то возьмем на себя смелость рассказать вам о том, что же с ним происходило.
Нам известно, что он, как и остальные сидящие за столом, завидовал тому, что его спутница сбросила вес. Мы также знаем, что в течение долгих лет она отказывалась выйти за него замуж. И потому он порой боялся, что она бросит его ради другого. Теперь же, когда она стала лучше выглядеть, была довольна собой и своей фигурой, а окружающие восхищались ею, он, видимо, встревожился не на шутку. Наверняка ему в голову приходили такие мысли: «Я больше ей не нужен? Теперь она влюбится в другого? Не оставалась ли она со мной лишь до тех пор, пока не почувствовала, что достойна кого-то получше?»
Ненависть к самому себе и неуверенность в собственной безопасности низверглись потоком пассивной агрессии. Его гнев, обращенный в сторону любимой и, конечно, себя самого, был бессознателен. Он — прекрасный психотерапевт, но ведь себе операцию мозга не проведешь. Помните, мы упомянули, что куда легче ощутить чью-то пассивную агрессию, нежели свою? Вот вам отличный пример, тем более что речь идет о человеке чутком и искушенном в этой области. И когда сработал механизм, его страдания и страхи превратили его в язвительную, злобную личность.
Биение сердца
Вам еще нужны причины, по которым стоило бы разобраться с собственным гневом? Согласно длительному исследованию Мичиганского университета, хорошая ссора может спасти не только ваш брак, но и всю жизнь! Оказывается, в том случае, если один из супругов несправедливо обвиняет в чем-то другого, а второй при этом подавляет свой гнев, то вероятность преждевременной смерти возрастает в два раза по сравнению с парами, в которых один либо оба партнера выплескивают свои чувства наружу и разрешают спор. Исследователи пришли к выводу, что если вы с партнером оба склонны скрывать свою злобу, зацикливаться на ней, обижаться друг на друга и не пытаться даже решить проблему, тогда именно вы подпадаете под плачевную статистику.
В описанном выше случае мы находились в выгодной позиции, откуда могли наблюдать и за пассивной агрессией, и за тем, как она повлияла на жертву. В примере, который мы приведем далее, у нас была версия лишь одной из сторон — версия Пэтти. А она разбрасывалась пассивной агрессией так, будто от этого зависела ее жизнь.
Издержки подражания
У сестер могут быть безупречные отношения. Впрочем, они с таким же успехом могут превратить жизнь друг друга в сущий ад. Вы только спросите об этом Пэтти, нашу пациентку двадцати шести лет. Изначально она пришла к нам потому, что стала питать отвращение к собственной работе, возненавидела ходить на свидания и постоянно злилась на окружающих. Посещала она нас пять месяцев, а со своей хронической «слабо выраженной» депрессией боролась, сколько себя помнила.
В начале карьеры Пэтти возлагала большие надежды на то, что станет отличным физиотерапевтом, но за последние пару лет она стала испытывать неприязнь к своим пациентам и уже не предвкушала, как поможет им облегчить боль. Как на беду, ей к тому же казалось, что ее двадцатичетырехлетняя сестра Рэйчел отдаляется от нее. Два года назад они решили перебраться из Миннеаполиса в Лос-Анджелес. Здесь они нашли себе роскошную квартиру, куда не преминули въехать. Как киносценаристу, Рэйчел не особо везло, и потому она вносила свою часть платы за аренду, подрабатывая официанткой. Она вела активный образ жизни и постоянно тусовалась с друзьями — сотрудниками того же ультрамодного ресторана, в котором работала она сама.
Рэйчел всегда звала сестру поучаствовать в поздних встречах со своими друзьями. И хоть та с охотой соглашалась (нам казалось, что со стороны Рэйчел очень мило пригласить сестру), на очередном сеансе терапии Пэтти непременно распекала вечеринку. Она придиралась к ресторану, блюдам, некоторым людям и собственной сестре. А если Рэйчел куда-то шла без нее, Пэтти, конечно, ворчала и по этому поводу.
С самого детства сестры были очень близки, и Пэтти всегда отмечала, что каждый, кто с ними знакомился, думал, будто они близнецы. Вот только теперь Рэйчел не реагировала на просьбы сестры пойти с ней к домовладельцу и пообщаться с ним на предмет подписания новых документов на аренду квартиры.
Мы спросили Пэтти, почему Рэйчел сомневается, продлевать ли срок аренды. Она ответила, что понятия не имеет, в чем проблема. После нескольких сеансов, на протяжении которых она жаловалась на то, что ее сестра совершенно безответственна и никак не хочет взрослеть, мы потребовали, чтобы Пэтти подумала, отчего Рэйчел отдаляется от нее и не хочет брать на себя ответственность. Ведь не было никаких причин считать, что на младшую сестру нельзя положиться: она всегда выполняла свои обязанности. Мы поинтересовались, нет ли связи между отдалением Рэйчел от сестры и негативной позицией Пэтти.
Пэтти напряглась, на ее милом личике появилась ничего не выражающая улыбка, однако она и виду не подала и сказала: «Кажется, мне придется обратиться к более компетентным психотерапевтам».
Мы принялись размышлять, не ощущала ли себя оскорбленной и униженной Рэйчел, как и мы сейчас. Затем изложили Пэтти свои наблюдения за теми ситуациями, в которых она говорила одно, а в виду имела другое. Поначалу Пэтти безмолвствовала и казалась потрясенной. Но, разоткровенничавшись, разразилась слезами. Она принялась рассказывать о себе, о Рэйчел, об их детстве и отношениях с родителями. Мы знали, что достигнем своей цели!
Мы задели Пэтти. Она злилась, хоть и строила из себя Чеширского кота. На минуту ей показалось, что мы встали на сторону ее сестры и упустили из виду то, что она сама оказалась жертвой безответственности Рэйчел. Однако в то же самое время Пэтти смогла прислушаться к нашим словам. И вместе мы постепенно разобрались в том, как в ее семье управлялись с разочарованиями и обидой.
В детстве Пэтти и Рэйчел не разрешалось напрямую выражать свой гнев и отчаяние. Их отец просто не выносил шума и беспорядка. Пэтти помнила, как мать шикала на них с сестрой, когда отец был дома. Она рассказала, что как-то раз они с Рэйчел пытались уговорить маму купить им новые наряды на танцевальный вечер в школе по случаю дня святого Валентина. Чем сильнее они шумели, тем больше мама сдавалась. Но в самый разгар неравной битвы домой вернулся отец. Словно окаменев, он стоял и глядел на них. Мать испугалась, а он, тяжело топая, прошел в спальню и закрыл за собой дверь. К спору больше никогда не возвращались, но это был не единственный случай, когда Пэтти и Рэйчел без слов заставляли умолкнуть.
Фактически родители давали понять, что выражать свои чувства, в особенности, злобу и недовольство чем-либо, непозволительно. Пэтти с Рэйчел никогда не видели, чтобы родители открыто конфликтовали либо обижались друг на друга. В гостях у друзей девочек всегда изумляло, когда чьи-то родители ругались прямо на глазах у детей.
