Харриет Лернер - Всё сложно. Как спасти отношения, если вы рассержены, обижены или в отчаянии
Огаста и Гарри никогда не сосредоточивались на самих себе в достаточной степени, чтобы разобраться в собственных ценностях и убеждениях. Действительно ли Гарри, например, хотел идти по стопам своего отца и строить карьеру в ущерб семье? Каким отцом и мужем он хочет быть? Практически невозможно понять, что действительно важно, когда вы растрачиваете энергию на реагирование на партнера. Проблема была не в том, что Гарри и Огаста недостаточно умны и сообразительны, чтобы продумать эти вопросы. Но оба они были так привязаны к непродуктивным моделям поведения, что не давали себе возможности даже задать эти вопросы, не говоря уже о том, чтобы найти ответы на них.
Гарри, со своей стороны, отстранился и только защищался. Отстранившись, он перестал делать любовные и ласковые шаги навстречу жене. Заняв оборону, он слышал только ту часть ее критики, с которой не был согласен, а не прислушивался к той части, с которой мог бы согласиться. Он слушал не с намерением понять, а скорее, чтобы опровергнуть то, что считал преувеличением или неточностью. Он по понятным причинам был расстроен, что его огромные усилия в роли кормильца не ценят. Ему казалось, что в этих двух разных мирах – на работе и в семье – от него ожидают так много, что он никогда не сможет удовлетворить всех. Чувствуя себя осажденным со всех сторон и недооцененным, он замкнулся.
Но самое главное – Гарри ощущал, что не способен сказать Огасте, что ее критика беспокоит его, что ему невыносимо постоянно чувствовать, что его анализируют и оценивают. Он так и не нашел в себе голоса, чтобы сказать: «Я хочу, чтобы ты нашла другой способ поговорить со мной о важных проблемах, потому что у меня ощущение, будто я тону в море негатива. Я буду лучше слышать тебя, если ты отнесешься ко мне с уважением». Вместо того чтобы прояснить эту позицию и отстаивать ее столько, сколько потребуется, Гарри позволил Огасте заходить все дальше и дальше. Затем он стал игнорировать ее жалобы, например, «забывая» позвонить, когда задерживался на работе. Он не отрывал глаз от газеты или телевизора, когда Огаста начинала ссору. Когда же она обвинила Гарри в пассивно-агрессивном поведении, он замкнулся еще больше. И самооценка Огасты снизилась, когда она обнаружила, что становится типичной сварливой женой.
Честность или эмоциональная реакция?
Огаста считала, что открыта и честна с Гарри, потому что приравнивала честное общение к несдержанному выражению мыслей и чувств. Действительно, моменты, когда мы спонтанно делимся чем угодно, не задумываясь об этом, прекрасны. Но в тот самый миг, когда Огаста якобы «была собой», она несдержанно реагировала на Гарри. В свою очередь, он так же запальчиво реагировал на нее. Молчание и отчуждение – это просто способы управления бурными эмоциональными реакциями.
Любой врач, работающий с парами (в том числе, скажем, матерью и дочерью), видит много примеров бурного эмоционального общения, где стороны обвиняют в проблеме друг друга. Может показаться, что они высказывают свои истинные чувства, но настоящего там мало, кроме, пожалуй, ощутимого присутствия неподдельной боли. Такая спонтанная «честность» перекрывает каналы общения, а не расширяет возможности для того, чтобы говорить правду.
Когда эмоциональная атмосфера напряжена, пара может вести себя как две нервные системы, подключенные друг к другу. Ни одна из сторон не способна сформулировать и спокойно решать важные вопросы, объективно выслушать партнера или занять позицию, не обвиняя и не диктуя, что ему делать. Заразная реактивная напряженность между двумя людьми может быть настолько высокой, что почти любая тема вызывает немедленный эмоциональный всплеск. Через несколько мгновений оба человека занимают прямо противоположные позиции, будучи не в состоянии рассмотреть какую бы то ни было точку зрения, кроме собственной.
Возможность дать полную волю нашим чувствам может способствовать длительности отношений, и ссоры, безусловно, – один из методов не терять контакта и выпускать пар. Мы с моим мужем Стивом устраивали и хорошие, и плохие (в том числе очень плохие) ссоры. В нашем браке, безусловно, больше близости, потому что мы умеем ссориться. Хорошенько поругавшись, мы в итоге глубже понимаем самих себя и друг друга. Когда я работаю с парами, которые говорят мне, что никогда не ссорятся, я спрашиваю их: «Почему? В чем проблема?»
Но когда двое застревают в фазе реакции, это совсем другая история. Мы не познаем другого человека, и он нас тоже не познает; мы не дополняем и не углубляем свое представление о нем. Чтобы двигаться в этом конструктивном направлении, хотя бы один партнер должен привнести в эмоциональную атмосферу немного тепла, демонстрировать больше любви или хотя бы спокойствия.
«Мы любим друг друга, но…»
Таким парам, как Огаста и Гарри, я часто рекомендую книгу специалиста по семейной психотерапии Эллен Уочтел «Мы любим друг друга, но…»[6] (Стив ласково переименовал ее в «Мы любим задницы друг друга»[7]). Это самая мудрая и простая (в качестве руководства к действию) книга из всех, что я знаю, призванная помочь парам сделать отношения теплее, когда одна или обе стороны зациклены на негативе. Кроме того, она содержит конкретные советы о том, как контролировать взрывоопасные аргументы и разрывать порочный круг.
Если пара готова к более сложному чтению, я предлагаю ознакомиться с работой «Любите, уважайте и договаривайтесь»[8] семейного психотерапевта Бетти Картер. Это единственная известная мне книга, посвященная непосредственно гендерному неравенству в браке и содержащая великолепные советы для налаживания отношений. Их гораздо сложнее реализовать на практике, потому что они бросают вызов нашим гендерным стереотипам о том, что мужчины и женщины считают себя вправе делать и за что несут ответственность, когда появляются дети. Эти стереотипы формируют наше мышление, даже если мы с ними боремся.
Не всем нравится мой список литературы. Гарри начал читать «Мы любим друг друга, но…» и не закончил даже первую главу, потому что у него «не было времени». Огаста одолела около шестидесяти страниц и вернула ее мне. «Вы написали “Танец гнева”, – заявила она, – а меня заставляете читать эту книгу!» Она не видела связи. «Я должна создать любящую атмосферу, выражать свое восхищение и быть президентом его фан-клуба! Я должна согревать его душу и делать разные маленькие вещи, чтобы он почувствовал себя особенным! Вы даете мне книгу, которая учит меня быть милой! Ради бога! Я бóльшую часть своей жизни была милой, и больше этого не будет».
Слова Огасты перекликаются с реакцией моей коллеги на совет Моники Макголдрик на семинаре. Она настаивала на том, что казалось ей «настоящим и естественным», но на самом деле было рефлекторным и знакомым – жизнь на автопилоте в браке, летящем под откос. Огаста просто была не в состоянии отойти от своей эмоциональной реакции на достаточное расстояние, чтобы обдумать изменение курса. То же было и с Гарри.
Зачем нужно быть милой?
Почему мы должны вести себя по-доброму, если партнер ведет себя плохо? Такой совет может показаться не соответствующим задаче говорить то, что на душе, делиться сокровенным, выяснять различия и формулировать предел дозволенного. На самом деле, доброта и щедрость духа – фундамент для всего этого.
Конечно, настроение Огасты совершенно понятно. Предписание быть милой только парализует женщин и приковывает их к одному месту. Мнимая обязанность защищать других и доставлять им удовольствие ограничивает наше творческое мышление, воображение и энергию, заставляет молчать о правомерном возмущении и протесте и сидеть дома. Ради того, чтобы быть милыми, мы иногда стремимся сохранять спокойствие, одинаковость и безопасность, а не быть искренними, честными и смелыми. Мы учимся уравновешивать, защищать и стабилизировать качающиеся лодки, когда нам лучше было бы при помощи своего голоса создавать волны. Мы можем терпеть грубое, неуважительное поведение в партнере. Это не то, что я имею в виду под словами «стремиться быть милой».
Но доброта, умение найти нужный момент и такт – не антонимы честности. Скорее, именно они делают честность возможной с самыми трудными людьми и в самых сложных условиях. Ничего хорошего, если вы разговариваете с людьми так, что вас невозможно услышать или по достоинству оценить искренность вашей позиции.
Может быть, вы, как Огаста, говорите себе: «Я не собираюсь прилагать усилия, чтобы сделать отношения теплее, когда мой партнер делает x, y и z! У меня нет никакого желания проявлять душевную щедрость». Что ж, если это так, можно и притвориться. Вы можете обращаться с партнером так, как хотели бы, чтобы он относился к вам, чтобы пробудить те позитивные чувства, о которых вы уже позабыли. Вы можете вести себя с партнером так, как хотите, чтобы он вел себя с вами. Вы можете стать примером для подражания, а не критиком. Даже если вы будете делать так одну неделю, это может дать вам ценную информацию.
