Блюма Зейгарник - Хрестоматия по патопсихологии
Говоря о значении доступности деятельности, представляющей один из важнейших факторов трудового приспособления больных олигофренией с эмоциональными нарушениями, следует подчеркнуть, что затруднения могут вызываться требованием к повышению темпа (для торпидных больных), длительной однообразной деятельности (для возбудимых) и непрерывности действия (для утомляемых) и т. п.
Задача настоящей работы исключала полную систематизацию факторов, стимулирующих и тормозящих трудовое приспособление различных типов больных олигофренией и детальное описание многих специфических особенностей умственно отсталых больных, в частности дефектов моторики. Основная цель - лишь в попытке проанализировать некоторые параметры, существенные для оценки трудоспособности при олигофрении.
Как показала практика, для решения вопроса о трудоспособности больных олигофренией большое значение имеет не уровень развития познавательных функций, а структура олигофренического дефекта.
Экспериментально-психологические исследования в сопоставлении с производственными данными свидетельствуют о том, что в некоторых случаях интеллектуально более сниженные больные, но практически неутомляемые оказываются продуктивнее, чем более высокоразвитые, но менее выносливые.
Олигофрены с эмоционально-волевыми нарушениями не составляют однородной группы. Есть среди них категория больных, которые дезорганизуются в основном лишь при непосильных для них по степени трудности задачах. Эти больные в элементарной однотипной работе могут проявлять относительно устойчивую целенаправленность и удовлетворительную продуктивность.
Из приведенных наблюдений видно, что для этого все же необходим известный уровень сохранности личности, при которой опосредованные мотивы деятельности остаются доступными.
Вместе с тем сам факт включения больных в регулярный труд имеет огромное компенсирующее значение. Опыт показывает, что чем раньше начинается трудовое воспитание, тем относительно эффективнее протекает трудовая деятельность даже в случаях резко выраженных аффективных расстройств на фоне значительного недоразвития познавательной сферы.
Э. А. Коробкова
ПО ПОВОДУ КНИГИ Д. ВЕКСЛЕРА «ИЗМЕРЕНИЕ И ОЦЕНКА ИНТЕЛЛЕКТА ВЗРОСЛЫХ»[21]
Председательствующий на заседании, где читался доклад об интеллекте животных, прервал референта вопросом, знает ли он, что такое интеллект, обнаружилось: референт не знает; тогда председательствующий начал спрашивать сидящих в первом ряду: «Вы? - Вы?» Никто не знал. Председатель объявил: «Ввиду того что никто не знает, что такое интеллект, не может быть речи об интеллекте животных. Объявляю заседание закрытым». Этот случай, приведенный в воспоминаниях А. Белого, относится к 90-м годам прошлого столетия. И вот без малого через три четверти века, в 1958 г., четвертым изданием выходит книга Векслера, имевшая за 20 лет 19 тиражей. Автор ее психолог с мировым именем. Книга посвящена измерению и оценке интеллекта взрослых. На первых же страницах автор признается в невозможности определить, что такое интеллект! За прошедшие десятилетия были написаны горы книг, в которых понятие «интеллект» трактовалось с самых разнообразных точек зрения. Бинэ выдвинул понятие «глобального» интеллекта; Спирман создал теорию «двух факторов», психологи вюрцбургской школы (Кюльпе, Марбе, Бюлер, Мессер) сводили интеллект к абстрактному мышлению; представители гештальтпсихологии растворяли мышление в восприятии; Липман и Боген выдвинули в противовес вюрцбуржцам понятие «практического интеллекта» и т. д. и т. п. Смешно было бы думать, что Векслер не знаком с воззрениями своих предшественников и современников на природу интеллекта. Но для Векслера интеллект «не материальный факт, а абстрактное построение» (с. 14) и как таковой представляет собой непознаваемую сущность. Судить об интеллекте, оценивать его, говорит Векслер, можно лишь по его проявлениям и свойствам, подобно тому, как физики судят об электричестве или биологи о жизни, хотя существо того и другого остается невыясненным. Аналогия неудачная; поражающие достижения этих наук являются результатом все более углубленного проникновения в сущность тех или иных явлений и понятий. Векслер же отказывается от определения предмета своего исследования, тем самым в значительной мере обесценивая его результаты. Хотя он нигде не упоминает о философских основах своих психологических воззрений, нельзя не видеть, что его теоретические позиции восходят к агностицизму - признанию непознаваемости сущности явлений. Интеллект для Векслера - своеобразная «вещь в себе», и с этих позиций понятен его отказ от теоретического определения.
Но какой-то отправной пункт все же необходим. И Векслер дает, по его словам, «рабочее» (operationally) определение: «Интеллект есть совокупная или глобальная способность индивида целеустремленно действовать, правильно мыслить и адекватно вести себя в своем окружении» (с. 7).
К этому определению применимо остроумное замечание, сделанное одним из историков философии, о гегелевском понятии Абсолюта: это ночь, когда все кошки серы. Под всеобъемлющую формулировку, которую дает Векслер, подходят как будто все виды психической деятельности. Трудно выделить здесь основные общепринятые параметры собственно интеллектуального действия, как ориентировка в новом, конструирование способов действия, скорость приспособления, имеющие существенное значение, в частности, и для оценки патологических состояний.
Впрочем, это «рабочее» определение не находит у автора применения в дальнейшем изложении. Между теоретической и методической частями книги нет преемственности. Одно только утверждение является определяющим: интеллект имеет множество разнообразных проявлений, следовательно, односторонними методами его нельзя измерить. Если бы за этим правильным утверждением следовал последовательный психологический анализ различных форм интеллектуальной деятельности, который бы лег в основу конструирования комплексной методики исследования, это можно было бы только приветствовать. К сожалению, мы нигде не находим попытки такого анализа.
В предварительной работе, проделанной до окончательной выработки серии экспериментов, автор выступает собственно не как психолог, а только как тонкий знаток и мастер вариационно-статистических исследований. Работа эта поистине огромна и отличается необычной тщательностью и скрупулезностью. Статистическому анализу подвергается ряд ранее составленных другими авторами стандартных тестов: выводятся статистические коэффициенты корреляции каждого отдельного теста с другими ранее апробированными и с оценкой практиков (учителей, офицерского состава американской армии, административно-технического персонала на предприятиях и т. д.).
В результате многочисленных сопоставлений, сочетаний, перестановок Векслер создает серию, или, как это принято называть в Америке, «батарею» тестов, между которыми нет никакой внутренней связи. Здесь представлены разнородные интеллектуальные операции, существенно отличающиеся друг от друга как по материалу (слова, числа, пространственные формы и т. д.), так и по психологическому содержанию (оперирование знаниями, выбор, комбинирование, умозаключения и т. п.).
Мы видим, как прагматический принцип построения исследования определяет типичный для американских авторов эмпирико-статистический подход к конструированию методов.
В книге описаны две серии - В (шкала Векслер - Белвью) и А1 (шкала Векслера для измерения интеллекта взрослых), между которыми нет принципиальных различий ни в отношении состава, ни с точки зрения оценочных норм. Более поздней из них является серия ША13: шкала стандартизирована в 1955 г. на основе исследования сначала 1700 человек обоего пола в возрасте от 16 до 64 лет и дополнительно 475 человек обоего пола в возрасте от 60 до 75 лет.
Серия включает 11 тестов - 6 вербальных и 5 «действенных» (performance).
В подгруппу вербальных тестов входят: 1) осведомленность (вопросы различной трудности, например, каково расстояние от Нью-Йорка до Парижа, сколько недель в году, кто автор «Гамлета» и т. п.); 2) поведение в предполагаемых обстоятельствах (вопросы типа: «Что бы Вы сделали, если бы нашли чужое запечатанное письмо с надписанным адресом и наклеенной маркой?»); 3) решение арифметических задач; 4) объем памяти на числа (повторение чисел в прямом и обратном порядке); 5) установление общности и различий между объектами (например, глаз-ухо, север-запад, вода-воздух и т. п.); 6) объяснение слов.
Вторая подгруппа: 1) расположение картинок по ходу последовательно развертывающегося действия; 2) определение недостающей части изображения; 3) проба Кооса; 4) шифровка (перевод буквенных знаков в числовые по заданному условному алфавиту); 5) восстановление изображения из разрозненных составных частей.
