Геннадий Воробьев - Ищи свой талант
Четко представляю себе вывеску на здании: «Институт сохранения квалификации». Но такой вывески нет, потому что лучше звучит «повышения квалификации» — так оптимистичнее. Однако сохранение — одно, повышение — совсем другое, и в современных условиях первое более важно, чем второе.
Управленческие работники шутят: они сравнивают современного специалиста с пловцом. Что делает человек в воде, почему он так судорожно двигает руками и ногами, он что, хочет взлететь? Нет, он не собирается летать, он просто пытается не утонуть. Почему современный специалист учится, он что, собирается повысить свою квалификацию? Нет, он не пытается повысить квалификацию, он пытается ее сохранить.
Научно-технический прогресс — это не только новые профессиональные знания, это и устаревание существующих знаний. Следовательно, знания должны обновляться. Сейчас называется цифра 6,5 лет — срок, когда профессиональные знания сокращаются наполовину, если специалист не учится. Когда-то называли другую цифру — 8 лет, еще раньше — 12. Чем выше темп научно-технического, прогресса, тем быстрее устаревают знания, тем интенсивнее следует учиться.
Конечно, это средние цифры, и существуют «несчастливые», но актуальные, профессии, где период полустарения знаний значительно меньше, а также «счастливые», но неактуальные, как традиционное библиотечное дело, где процесс старения явно замедлен, но не остановился. Поэтому учиться должны все.
Не все библиотекари, которых вызвали из Черноземья и с Дальнего Востока, приехали. Кого-то не пустили, кто-то не поехал сам по уважительным или неуважительным причинам. Из тех, кто приехал, не все были довольны программой. А создатели программы толком не знали, как ее составлять, что включать и кого из лекторов приглашать.
Но это издержки становления. Закрутят гайки, приезжать будут все. Научатся составлять виртуозные, увлекательные программы. Избавятся от «эстрадного» принципа — стремления объять необъятное и приглашать лекторов «числом поболее, ценою подешевле». Этот принцип явно сказывается на эффективности обучения: исчезают со столов тетради и учащиеся превращаются в пассивных зрителей, кому-то устроят овацию, кого-то проводят леденящими взглядами.
Так выглядит «генеральная» учеба («свистать всех наверх!»). Каждодневная учеба: читать литературу, в том числе иностранную, по специальности, переписываться с коллегами, хотя бы раз в год ездить в командировки, которые преследуют цель, не только выполнения конкретного служебного задания, но и обмена опытом, расширения кругозора. Участвовать в работе научно-практических семинаров и конференций, причем «участвовать» — не только «брать», но и «давать» — одним словом, обмениваться знаниями, опытом. Очень важно, что этой учебой уже охвачены руководители. Никого учеба за бортом не оставит, Охватываются инженеры и техники, будут охвачены рабочие.
В последние годы стала популярной еще одна форма учебы: научные школы — летние (пляжные) и зимние (лыжные), где в течение недели или двух совмещают отдых с учебой. Учеба — это лекции одних специалистов для других, причем лектор, отчитавший свое, превращается в слушателя. Внешне программа школы одна и та же и состав слушателей почти один и тот же, но содержание меняется в том же темпе, как развивается наука — в одну и ту же воду реки нельзя войти дважды.
Даже на сугубо научных симпозиумах все чаще появляются практики — это самые ретивые; в науке они все берут «с пылу, с жару», чтобы раньше всех применить и больше всех удивить.
Когда человек меняет место работы, он как бы встряхивается, снимает с себя паутину оцепенения, омолаживается. Так мы вспомним о четвертом возрасте — интеллектуальном. Больше всего торопятся жить узкие специалисты («домоседы»), меньше всего — Т-специалисты {«путешественники»).
Работать всю жизнь на одной работе, в одной должности, занимаясь все время одним и тем же,— значит поменьше думать, раньше интеллектуально состариться. Можно усомниться: есть ведь виды работ, требующие автоматизма действий, и усидчивости, например на конвейере. Но такие работы в первую очередь механизируются и автоматизируются, а до этого страдают от большой текучести кадров, уменьшить которую не может даже зарплата. «Рыба ищет, где глубже, человек — где лучше». Лучшее — это интересное, разнообразное.
Если по какой-либо причине поменять работу нельзя, можно ограничиться стажировкой — временным переходом на аналогичную работу в другой цех, на другое предприятие, чтобы опять-таки что-то взять и что-то дать.
Все, о чем было рассказано выше, в основном касается практиков. Ученые учатся по-другому: очень много читают, участвуют во многих конференциях, в том числе международных, делают то, чему будут потом учить, по отношению к практикам выступая в роли учителей.
Научно-технический прогресс — изменение отраслевой структуры общества: появляются новые отрасли народного хозяйства, перераспределяется значимость существующих отраслей, меняются отраслевые направления. Это находит отражение в профессиональной структуре. Появляются новые профессии, кадры для которых никто не готовит. Резко увеличивается значимость других профессий, и работников начинает не хватать. Утрачивают значение третьи, и специалисты испытывают трудности при подыскании себе работы.
Нас ожидает парадоксальная перспектива: массовая безработица при массовой нехватке кадров. Но мы минуем это: морально подготовим всех к переквалификации, а многих переквалифицируем. Темпы научно-технического развития таковы, что нельзя дожидаться, пока специалист уйдет па пенсию и будет заменен специалистом другого профиля.
Появление новых отраслей, отраслевых направлений и профессий не означает их разукрупнение, более узкую специализацию. Современный этап научно-технического развития носит название «научно-техническая интеграция». Это значит, что все крупные научные открытия делаются сейчас не в недрах существующих наук, а на контакте одних наук с другими. Все крупные технические разработки делаются не силами отдельных ведомств, а при кооперативном участии разных ведомств.
Когда-то, раскрыв диплом в отделе кадров, могли сказать: «Но позвольте, у вас написано то-то и то-то, а у нас ведь то-то и то-то». Сейчас смотрят на обложку и ничего подобного не говорят — были бы диплом и желание, а не знаешь — научим.
Когда я только что пришел в кибернетику, я стал свидетелем любопытного эксперимента, в котором не участвовал, но мог внимательно наблюдать. Возникла потребность в специалистах по медицинской кибернетике. Это что-то вроде гибрида инженера и врача. Но таких специалистов вузы тогда не выпускали. Поэтому получили разрешение, и в один прекрасный день на распределении выпускников технического вуза первый, второй, третий вдруг получили направление на... 1-й курс медицинского института, со стипендией в размере минимальной инженерной зарплаты. Не буду рассказывать все по порядку и скажу сразу: эксперимент провалился — студенты переучились. Не всегда хорошо иметь в кармане два диплома, всегда плохо получить их один за другим.
Человек приобретает раз в жизни среднее и раз в жизни высшее образование. Он может многое забыть, но общее развитие останется с ним навсегда, и это безошибочно определит ИСТ, напомнив даже 50-летнему испытуемому о его академических успехах в довоенной школе.
Переквалифицироваться не значит спуститься с горы, на которой специалист сидел, в долину и затем подняться на другую гору. Проще и рациональнее перебросить мост и перейти по нему, вооружившись своими знаниями и опытом, чтобы обменять их на знания и опыт аборигенов, обогатив тем самым и себя. Такова уж природа информации: обменивая знания, остаешься при своих знаниях.
Все больше и больше среди нас встречается «изменников», «предателей», «перебежчиков», которые поменяли свою специальность. Когда-то это можно было считать чуть ли не аморальным, обвинять плановиков в том, что они плохо спланировали профессиональные потребности. Сейчас мы понимаем: «измена» своей профессии — неизбежность, необходимость, добро. Прогресс бы прекратился без таких «измен».
Наши вузы выпускают тысячу психологов в год. Нам нужно в десять раз больше, и мы подбиваем инженеров переквалифицироваться в психологов — конечно, не сразу стать психологами, но на первых порах овладеть, стажируясь, каким-нибудь психологическим методом, например ВОЛом, сдать экзамен, начать применять его, чтобы потом принять на стажировку другого инженера. Это та самая «взаимная эксплуатация».
И что интересно: если сразу взять на производство мальчика (или девочку) с дипломом психолога и поручить ему «внедрять» психологию — весьма вероятно, он не справится с подобной задачей, потому что не знает ни производства, ни производственников, а те, кто будет им руководить, не знают психологии. Другое дело, когда мальчик (или девочка) придет на готовое, «доморощенное», подключится к начатой работе: он наверняка добьется успехов и, может быть, поднимет работу на более высокий квалификационный уровень.
