Евгений Нестеренко - Размышления о профессии
Обзор книги Евгений Нестеренко - Размышления о профессии
Евгений Нестеренко
Размышления о профессии
Светлой памяти
моих незабвенных Учителей —
Марии Михайловны Матвеевой
и Василия Михайловича Луканина
Предисловие
Нам музы дорого
Таланты продают.
Широко известен курьезный случай, происшедший с Федором Ивановичем Шаляпиным:
«— А ты чем, барин, занимаешься? — спросил меня извозчик.
— Да вот, брат, пою!
— Я не про то, — сказал он. — Я спрашиваю — чего работаешь? А ты — пою! Петь — мы все поем! И я тоже пою, выпьешь иной раз и поешь. А либо станет скушно и — тоже запоешь. Я спрашиваю — чего ты делаешь?»[1]
В наше время, думаю, уже не встретишь человека, столь своеобразно понимающего пение, и, конечно, не стоит доказывать, что певец — серьезная и сложная профессия. И все же чего только не говорят об оперном искусстве! И что оно устарело, и что приличных артистов нет, певцы только «звучком» увлекаются, а играют плохо, и что все толстые и старые… Спрашиваешь человека: «А когда вы были в последний раз в Большом театре?» И тот, подумав, отвечает: «Лет пятнадцать назад» — или: «Я вообще туда не хожу, это все не то, неинтересно». А потом затащишь его на спектакль, хорошо поставленный, с хорошим составом, — удивляется и радуется: «Нет, это действительно интересно, совсем не то, что я думал».
Встречается и такое отношение: вот заграничные театры — это театры стоящие, вот они — умеют, а у нас — чего ходить! Приезжает зарубежный театр, хороший, согласен, — народ валом валит и восхищается всем — чем надо и чем не надо. Спрашиваешь таких людей: «Скажите, а кто из советских артистов выступает в этих ролях?» «Не знаю, я обычно в Большой театр не хожу», — отвечают.
Естественно, когда театр приезжает на гастроли, он привозит лучший состав, небольшой, хорошо отрепетированный репертуар, поэтому качество спектаклей очень высокое. И получается, что смотрим, слушаем мы и думаем: «Вот как поют, как играют, как вообще у них дело поставлено!» А выступаем где-то за границей мы, пишут: «Большой театр приехал, чтобы преподать нам урок того, как нужно ставить оперу». (Так, например, написали о Большом театре в Италии.)
Я пел и в «Ла Скала» и в Венской опере, спектаклями которых восхищался в Москве, и могу с полным основанием заявить, что и там я видел не только праздники, но и будни театра, что далеко не в каждом театре всякий раз бывает такой уровень спектаклей, как во время гастролей.
Это, к сожалению, далеко не все знают и понимают. И дело не только в патриотизме. Просто мы не всегда помним о величайшем значении нашей собственной музыки, отечественной культуры, о тех громадных художественных ценностях, которые созданы нашим народом. А ведь вокальное, оперное искусство — часть нашей великой культуры. И центральная фигура здесь, безусловно, фигура певца, фигура артиста. О том, в чем сущность этого вида человеческой деятельности, в чем ее трудности и преимущества, мне и хотелось бы рассказать.
Глава первая
Константин Сергеевич Станиславский говорил: «Оперный певец имеет дело не с одним, а сразу с тремя искусствами, т. е. с вокальным, музыкальным и сценическим. В этом заключается, с одной стороны, трудность, а с другой — преимущество его творческой работы. Трудность — в самом процессе изучения трех искусств, но, раз что они восприняты, певец получает такие большие и разнообразные возможности для воздействия на зрителя, каких не имеем мы, драматические артисты. Все три искусства, которыми располагает певец, должны быть слиты между собой и направлены к одной общей цели»[2]. Эти слова великого реформатора театрального дела часто приводятся, когда нужно дать объяснение прекрасному и сложному виду искусства — оперному, но при этом нередко упускается из виду смысл последней фразы: «Все три искусства… должны быть слиты (выделено мною. — Е. Н.) между собой…» Станиславский, говоря о «трех искусствах», разумеется, не воспринимает оперу как три отдельных вида искусства. Его слова следует понимать просто как вспомогательный термин, который дает возможность на первых порах разделить оперное искусство на какие-то ощутимые компоненты, а не просто рассуждать о том, что в опере нужно, во-первых, петь; во-вторых, играть; в-третьих, быть хорошим музыкантом; в-четвертых, уметь носить костюм и гримироваться; в-пятых, иметь отличный оркестр; в-шестых, соответствующим образом оформлять сцену, и т. д., и т. д. Конечно, артисты в опере встречаются разные. Одни из них — подлинно артисты оперного театра, действия которых на сцене продиктованы музыкой. Другие — только поют, музицируют. Третьи — просто дают звук и тем довольны. А существуют и такие артисты, которые именно как бы расчленяют искусство оперного театра: отдельно поют, отдельно музицируют, отдельно играют. И это самое ужасное.
Никогда не следует забывать, что наше искусство — не механическое соединение и параллельное независимое существование трех или нескольких различных видов искусства, а их слияние, я бы сказал, употребив математический термин, — их интегрирование, дающее качественно новый вид искусства — искусство оперного театра. Такое же слияние, интегрирование вокального, музыкального и сценического искусства наблюдается и на концертной эстраде, и потому все рассуждения, связанные с искусством оперным, будут справедливы и в отношении камерного пения.
Как же происходит слияние различных искусств в творчестве певца-актера? Мне хотелось бы на основании своего опыта и опыта моих товарищей по сцене показать творческую «кухню» вокалиста, о которой, мне кажется, известно значительно меньше, чем о секретах профессии драматического актера или музыканта-инструменталиста.
Верит ли зритель оперному актеру, который, создавая образ на сцене, двигается, переживает, радуется, грустит, все как в жизни, но — поет? В жизни-то не поют. Да, верит. Забывает ли зритель о том, что человек перед ним поет? Да, забывает. Когда на сцене большой мастер, большой артист.
