Кристина Гроф - Жажда целостности. Наркомания и духовный путь
Мы чувствуем, что это переживание никогда не кончится: оно будет длиться вечно. Выхода нет. Мы обречены. Мы, виток за витком, продвигаемся по спирали к собственному разрушению. Как люди, потратившие свою жизнь на борьбу за поддержание некого контроля, мы, оказавшись на дне своей зависимости, переживаем полное отсутствие контроля над собой, а порой и живем в таком состоянии. У нас больше нет власти над людьми и силы что-то делать, и, как бы мы ни пытались, мы даже не можем контролировать себя. И хотя мы однажды уже научились, как вынести оскорбления и выжить в трудной ситуации, мы стали настолько оторванными от собственных ресурсов и настолько превратились в жертву порочного круга своей зависимости, что теперь постепенно увязаем в трясине собственной беспомощности.
Постепенно приближаясь к своему концу, многие наркоманы теряют в жизни буквально все. Рассерженные на нас домочадцы и друзья бросают нас, или мы отворачиваемся от них. Нас просят уйти из дома, нас увольняют с работы, наши деньги исчезают. Над нашим здоровьем нависает угроза, и мы больше не можем функционировать по-прежнему. У нас не остается ничего как во внешнем мире, так и в душе.
Некоторые из нас пытаются сохранить свою жизнь во внешнем мире относительно полноценной, как-то поддерживая подобие семейной жизни, карьеры или нормального образа жизни. Однако, каковы бы ни были наши обстоятельства, каждый, кто беспомощно и безнадежно потакает своему пристрастию, чувствует внутреннее опустошение. Это «духовное банкротство», которое описано в программе «Двенадцать шагов», состояние серьезного внутреннего истощения. Это та самая «болезнь души», которая наступает вместе с чрезмерной изоляцией от «глубинного Я». Мы чувствуем себя забытыми Богом. Бог забыл нас. Мы погрузились в темную ночь зависимости.
По мере приближения к полному физическому, эмоциональному, умственному и духовному уничтожению мы часто чувствуем, будто умираем. В то время как наш мир проваливается сквозь землю, а наше здоровье разрушается, мы утрачиваем привычные способы поведения и самоотождествления. Повиснув в кажущейся вечности своей зависимости, некоторые из нас делают еще один шаг – размышляют о самоубийстве или пытаются его совершить. Мы можем поймать себя на мысли: «Если это будет продолжаться вечно, то я не хочу здесь находиться. Если мне в жизни больше ничего не светит, то мне лучше умереть». Мы переводим неоспоримый факт своего банкротства в побуждение полностью уничтожить себя. Некоторые люди, одержимые своим пристрастием, действительно совершают самоубийство. К таким людям относятся сексуальные маньяки, находящиеся во власти своей опасной деятельности, азартные игроки или люди, одержимые покупками, которые безнадежно погрязли в долгах, отвергнутые люди, которые привыкли зависеть от других, или наркоманы и алкоголики, которые, приняв слишком большую дозу того или иного вещества, разбиваются на автомобилях. Многие из них не умирают физически, но на них продолжает давить с одной стороны сильное отчаяние, которое подсказывает им, что они должны умереть, а с другой стороны – огромный страх смерти.
Зависимость и культура
К тому же, многое из того, что мы узнали о зависимостях отдельных людей, применимо к различным культурам и социальным категориям. Люди, которые, находясь под гнетом завоевателей, отвергли свое наследие и свои духовные корни, переживают глубочайшее чувство отчуждения от самих себя, от других людей, от всего мира и от Бога. Они переживают то, что Энджелес Эрриен называет потерей души, состояние сходное с духовным банкротством отдельного индивида.
Эти люди, живущие оскорбленными, привыкают унижать себя, членов своих семей или общин, а также посторонних людей. При таких компрометирующих обстоятельствах эти люди чувствуют как их разрывает изнутри духовная жажда, и многие из них пытаются найти средство, возвращающее душу, в алкоголе, в наркотиках и в материальных ценностях. В результате среди угнетенных народов царят алкоголизм и наркомания. Целостность этих народов еще больше нарушается, когда, чтобы попытаться найти ответы на вопросы в деловом мире, молодые люди покидают свои семьи и общины. Поскольку стремление к божественному – основной фактор пристрастия, то для таких групп важным противоядием от проблем алкоголизма и наркомании служит возвращение к своим богатым духовным корням.
Семена преображения
В нашем повествовании эта глава является, пожалуй, самой мрачной. К сожалению, для очень многих людей она представляет горькую реальность. Однако, в этой картине есть и светлая сторона. Глубины духовного банкротства содержат в себе огромный потенциал преображения. По другую сторону этого ада находится надежда на новую жизнь. Темная ночь зависимости зачастую служит обязательной прелюдией зари исцеления. Переживание внутреннего умирания, полной капитуляции и абсолютной беспомощности и безнадежности – существенные шаги к надежде на возрождение. Упав на самое дно, мы бессознательно достигаем поворотного пункта. Мы подходим к порогу более свободной и счастливой жизни.
6. Капитуляция: активная и пассивная
В тот день, когда я почувствовала, что в своем алкоголизме дошла до предела, у меня подкосились ноги. Ведь я не делала это преднамеренно. Я не хотела, чтобы такое случилось. В то утро я не стала вставать с постели и сказала себе: «Сегодня я сдаюсь». Надо мной нависло чувство абсолютного, полнейшего бессилия, и оно приводило меня в уныние. Меня заставила капитулировать некая сила, которая была куда более могущественной, чем та часть меня, что несколько лет пыталась держаться. В тот день в центре лечения от химической зависимости, в полутемной комнате с розовыми стенами, я сдалась. Казалось, что из меня вырвалась наружу зимняя буря: я отбросила иллюзию, что у меня все хорошо, что я не такая, как все, и что у меня не те проблемы, что у других людей, борющихся со своими пристрастиями. Я перестала держаться за мираж, который, несмотря на то, что все стороны моей жизни постепенно распадались на части, подсказывал мне, что у меня якобы нет проблем с пьянством.
Я встретилась со своим алкоголизмом лицом к лицу. Я алкоголик. Я осознала свои самые худшие страхи: я такая же, как они. Я чувствовала, как у меня посасывает под ложечкой. Я такая же, как те отвратительные, неопрятные, дурно пахнущие и крикливые люди, к которым я всегда испытывала отвращение. Я ничем не отличаюсь от алкоголиков, что ходят по улицам, от алкоголиков, которых я всегда осуждала и ненавидела. В глубинах своего крайнего унижения я ощущала, как мои сопротивления, мои самоосуждения и мои защиты начинают отпадать по мере того, как реальность ситуации открывалась мне яснее, чем когда бы то ни было ранее. Я совершенно перестала контролировать себя. Я испортила себе жизнь. Я устала, я больна. Я так больше не могу продолжать. Я сдаюсь.
Я сидела на своей постели, сжавшись в комочек, и рыдала: казалось, что жизнь ускользает от меня. В потоке отчетливых и ярких умственных образов и изливающихся эмоций, я наблюдала и чувствовала свое исчезновение. Все роли, которые я играла в мире, вся проделанная мною работа, все иллюзии, игры и отрицания, которыми я прикрывала свое алкоголическое безумие, исчезли с глаз долой, провалившись в бездонную черную пропасть. С меня, отмирая, сходила шелуха, составлявшая мою былую личность. Мне больше не за что было держаться. Я чувствовала полное и окончательное поражение и, столкнувшись с этим ужасным событием, утирала слезы. Я рыдала, испытывая страх и замешательство по поводу того, что случится дальше. Я горевала о потере своей личности, к которой привыкла, о своем «я», которым себя определяла. Но вскоре слезы печали и страх перешли в поток облегчения – облегчения по поводу того, что я больше не должна за все это держаться. Теперь мне больше не нужно продолжать играть в алкоголические игры. Отныне мне незачем притворяться.
Очень вскоре в дверях появилась медсестра и сказала, что мне звонит муж и хочет сообщить что-то важное. Я, задыхаясь от волнения, побежала к телефону. Нежный, любящий голос сообщил мне, что в тот день умер один наш друг, и прежде, чем Стэн рассказал мне подробности, я уже знала, что этот человек умер от наркотиков и алкоголя. Он умер от передозировки. Этот молодой мужчина, которому еще не было сорока, был моим собутыльником, и он совершил ту трагическую ошибку, которую легко могла совершить я сама. Пребывая в тумане своего пристрастия, он принял вещества в неправильном сочетании и в неправильных количествах. И его сердце капитулировало.
Глубокое переживание поражения и капитуляции стало первым шагом в моем процессе излечения. Этот своевременный телефонный звонок сыграл вспомогательную роль. За длительный период кристальной ясности я поняла, что мне повезло. Узнав о смерти своего друга, я увидела направление, в котором меня безжалостно сносило. Я знала, что меня могла ожидать та же участь: всего лишь одно неосторожное действие или просто очередной неосознанный виток спирали разрушения, ведущий к моей кончине… Но я не сделала этого. Я начала ощущать присутствие некой силы, которая сильнее меня, и я знала, что это именно она пронесла меня через страдания и опасности моей зависимости. Я поняла, что если бы я осталась при своих эгоистических схемах, то, возможно, убила бы себя алкоголем. Но мне был дан еще один шанс. Через все мои защиты пробился теплый духовный источник, который я слепо искала всю свою жизнь, – и он открылся мне не на вершине горы, и не на каком-нибудь алтаре, но в возможности обратиться к лечению от химической зависимости. Так началось мое исцеление.
