Рамиль Гарифуллин - Звезды на приеме у психолога. Психоанализ знаменитых личностей
(Казалось бы сон, о том, что мой пациент гуляет по Москве, должен был быть позитивным, так как пациент в это время находился в космосе и скучал о Земле. Но оказалось, наоборот. Сон вызвал ужас. По-видимому, это сновидение о высоком чувстве ответственности моего пациента, которое представляло собой сильный страх не выполнить задачу, не выдержать испытания. Этот страх присутствовал реально, но благодаря защитному механизму психики, был забыт и вытеснен в подсознание и, в последствии, проявил себя во сне.)
— Что больше изменило вас как личность: космос или известность после его посещения?
— Я думаю нас меняет только время. Нормальный человек просто стареет.
(Защита интеллектуализацией.)
Я не хочу как-то хвалиться, но я хочу сказать, что это мировая житейская проблема т. е. не много людей выдерживают испытание славой.
(Судя по всему, мой пациент это испытание выдержал.)
Это наверное больше человеческий вопрос, а не космоса касающийся. Некоторые попадают во власть и портятся. Наверное, становятся богатыми. Например, если маленького ребенка кормить конфетами, то его можно испортить. Аналогично если кого-то все время хвалят высокие руководители, а не ругают, то это очень тягостно на них отражается. А мне может просто повезло. Когда я уже летал, то бум прошел.
— Проблема с психологической совместимостью с другими членами экипажа была?
— Нас в основном было двое. Прилетали до шести. Психологическая несовместимость — это не выдумка. Конечно это проблема — совместимость людей.
— Вы её ощутили?
— У нас, слава Богу, более менее было все в порядке. Мне повезло с командиром Володей Титовым и Витей Афанасьевым.
(Моему пациенту всю жизнь везло или это восприятие жизни такое? Об этом мы узнаем позднее)
Не скажу, что между нами была лебединая песня. Душа в душу были, конечно. Были какие-то разногласия. Иногда поспоришь, повздоришь и всё. А некоторые себя так ведут, что с ними просто жить невозможно. И в этом плане как раз очень тяжело. Когда тебе уйти некуда. Такого, слава Богу, у меня не было. У нас если возникали разногласия, то только по работе. Сталкивались два мнения. Тут бывают какие-то обиды.
(Мой пациент не желает раскрываться, но судя по отдельным словам и их интонациям, проблемы небольшие всё-таки были.)
— Всё-таки трудно, наверное, находиться целый год с другой личностью в замкнутом кусочке пространства. Вероятность появления неадекватности восприятия увеличивается?
— Нет. (Защита отрицанием.) Во-первых, это зависит от интеллекта и уровня интеллигентности. Если люди культурные, то можно просто отвернуться на полчаса друг от друга и не говорить. Не обязательно же доставать человека до конца. Тем более, если видишь, что человек на тебя надулся или не желает говорить. Порой достаточно было двух часов, чтобы переломить ситуацию. Просто посидеть и своим делом позаниматься.
(Ниже вы узнаете, что эта последняя фраза моего пациента, на мой взгляд, является его кредом «заниматься своим делом» и не соблазняться на грешные деяния, в которые часто вовлекаются публичные личности, используя свою известность)
— Когда личность входит с кем-то в конфликт, то часто это связано с тем, что она неадекватно переносит свои чувства на собеседника, то есть не на тех, кому эти чувства адресует. В замкнутом пространстве вероятность таких процессов, на мой взгляд, должна усиливаться. Были ли какие-нибудь внештатные личностно-психологические ситуации, которые скрывались от народа?
— Нет. (Защита отрицанием.) Дело в том, что наша работа открыта, но, с другой стороны, нельзя же все что происходит выносить на обсуждение. Большое заблуждение сегодняшнего времени, что все надо доставать и показывать. Даже очень дикие племена и то прикрываются. Там очень мало таких, которые полуголыми бегают. Это сейчас время пошло, что все выпячивают. Все это искусственное. Мне кажется, что должны быть какие-то секреты профессии. Кому интересно, например, сморкался летчик когда рекорд мировой устанавливал по дальности или не сморкался. Ну, это его дело. Поругался перед этим он с женой или не поругался. Надо отделять дело от всех этих вещей. Это дело внутренних расследований. В будущем это нужно прикрывать. Я думаю, что все космонавты более или менее информированы о том, кто как и с кем себя вел. Но зачем это афишировать. Это, мне кажется, очень правильно. Сейчас некоторые пытаются показать свою информированность и начинают выдавать какие-то вещи. Такая тайна должна уйти в могилу с самим человеком.
(Известно, что успех в профессии космонавта определяется, в первую очередь, его личностными и психологическими характеристиками. Именно благодаря этим характеристикам весь мир увидел улыбку космонавта № 1 Юрия Алексеевича Гагарина. При этом анализ личности космонавтов всегда был темой закрытой для общественности. Именно поэтому до сих пор в кинематографе нет объективного образа Гагарина, как реальной личности со своими человеческими и психологическими проблемами. Космонавты, будучи символами нашей великой державы, должны были всегда быть примером для всех нас. Мой пациент, осознавая всё это, сопротивляется психологическому анализу. С другой стороны, сам я, имея сильный контрперенос на моего пациента, как на своего кумира, тоже сопротивлялся тому, чтобы глубже анализировать эту личность. Именно поэтому, далее, я перешёл на анализ, который оказался более универсальным и сравнительно меньше касался личностных сторон моего пациента.)
— Невесомость — это больше позитив или негатив? Как сказалась она на вашем физическом и психическом здоровье?
— Невесомость если в ней просто находишься — это прекрасно! А с медицинской точки зрения — это страшный враг потому, что в ней быстро деградируешь. Сосуды, мышцы, сердце — все деградирует мгновенно в невесомости. С точки зрения работы, это тоже кайф потому, что ты можешь взять здоровенную и тяжёлую штуку и ее спокойно потаскать. А если ты работаешь с какой-нибудь мелочью, то невесомость — очень вредная и противная штука. Все разлетается. Эти винтики, болтики. Часы разобрать и собрать в космосе не так просто.
(Известно, что в космосе изменяется кровообращение и благодаря долгому полёту может появляться неадекватность восприятия.)
— Во время полёта в космосе не было ли у вас галлюцинаций, иллюзий?
— Я читал у какого-то автора, который писал о том, что у космонавтов, которые долго находятся в космосе, начинаются галлюцинации. Это не так. Не хочу кого-то обхаять и подвергнуть сомнению. Я могу твердо сказать, что никаких галлюцинаций у меня не было. И вообще, на Земле это вероятнее. Особенно сейчас, когда неограниченно много продают спиртное. В космосе у меня был трезвый рассудок и, поэтому, там никаких галлюцинаций не было. Может быть, есть такие космонавты, у которых бывают какие-то отклонения. Они что-то видят. Я в этом плане достаточно был реалистичен. А чтобы не деградировать в космосе, мы 2 раза в сутки по часу занимались физкультурой. Не давали себя невесомости на деградацию. Её нагнать легко. Если 5 дней не позанимаешься, то очень трудно потом восстановиться. Я бы не сказал. Меня Бог миловал. По жизни повезло. Какие-то внештатные ситуации, отклонения рабочих систем были. Железки часто ломаются. В электронике все время неисправности. Лишний контакт или отсутствие контакта — это всегда происходит, но тяжелой доли, слава Богу, не было. Повезло. Хотя садились мы как-то на резервном витке.
— Известно, что космонавт Николаев после приземления лежал как будто ничего не понимал и все время повторял, что больше 18 суток летать нельзя, а Севастьянов кричал ему: «Очнись. Это же Земля, Земля».
— Именно после этого полета все как раз и поняли, что такое невесомость и что с ней нужно каждый день бороться. Они летали в тесном корабле. У них не было возможности тренироваться физически. Во время посадки перегрузки большие действуют. Им плохо было. Их пришлось нести. Я сам, например, где-то через час или два после посадки после годового полета, уже ходил. Нельзя просто выжидать, надо активно противодействовать невесомости, иначе живым не вернешься.
— Космос — необычный объект для нашего сознания. Насколько ваше сознание справилось с космосом?
— С моим сознанием ничего такого не произошло.
(По-видимому, мой пациент почувствовал перенос на меня, как на психиатра, который исследует неадекватность восприятия и на всякий случай категорически отмёл обманы сознания, которые всё- таки у некоторых космонавтов бывают при космических испытаниях. Об этом есть много исследований в космической медицине)
