Мэтью Сайед - Принцип «черного ящика»
Подумайте вот о чем: порой врачи забывают о своих ошибках, потому что однажды предпочли закрыть на них глаза. Нельзя сказать, что врачи нечестны; часто они попросту не знают, что переосмысляют реальность в свою пользу, потому что делают это подсознательно. Если бы все инциденты расследовались независимыми экспертами и ошибки выявлялись при анализе данных «черного ящика», врачи вынуждены были бы их признавать и на них учиться. Однако нормальные независимые расследования почти не проводятся. Более того, такие расследования обычно основываются на информации, представленной профессионалами, а в культуре, осуждающей ошибки, эта информация утаивается.
Следовательно, врачи совершают одни и те же ошибки снова и снова, при этом укрепляясь в мнении о своей непогрешимости. Все это, в свою очередь, увеличивает связанный с ошибками когнитивный диссонанс и делает цикл еще более замкнутым. Признание ошибок угрожает самооценке настолько, что в некоторых случаях хирурги (порядочные, честные люди!) скорее пойдут на риск убить пациента, чем признают, что ошиблись. Известный врач Дэвид Хилфикер писал об этом так:
Врачи скрывают свои ошибки от пациентов, от других врачей, даже от себя… Ужасные последствия ошибок, повторяющиеся обстоятельства для их совершения, нежелание считать себя виновным и профессиональное стремление не признавать ошибки – все это в совокупности ставит медика перед невыносимой дилеммой. Мы видим, к какому кошмару приводят наши ошибки, но не хотим испытывать связанные с ними эмоции [126].
И еще один, последний кусочек мозаики, демонстрирующей масштаб замалчивания в здравоохранении. До сих пор мы не пытались разобрать явление на составные части. Кто скрывает ошибки чаще всего? Может быть, медсестры или младший медицинский персонал? Или все-таки врачи и руководители больниц, люди с дипломами престижных вузов, облеченные властью управлять медицинской индустрией?
Вряд ли вы удивитесь, узнав, что верен второй ответ. Интеллект и высокий социальный статус в сочетании с когнитивным диссонансом и самомнением – один из самых внушительных барьеров на пути прогресса в современном мире. Согласно исследованию, проведенному в 26 учреждениях экстренной медицинской помощи США, почти половину зарегистрированных ошибок совершают медсестры. Зарегистрированные ошибки врачей составляют менее 2 % [127].
Если бы Питера Проновоста не было в операционной в тот день, когда пациентка чуть не скончалась от аллергии на латексные перчатки, дело не просто закончилось бы ее смертью. Хуже всего то, что эта смерть никого ничему не научила бы. Неудачу истолковали бы как случайность; вину возложили бы на необычные симптомы, а о перчатках никто и не вспомнил бы. И ничто не помешало бы хирургу в следующий раз повторить ту же самую ошибку.
Сегодня Проновоста называют самым влиятельным врачом Америки. Его самоотверженная борьба за безопасность пациентов спасла тысячи жизней. Его наградили стипендией Макартура – ее иногда еще называют «грантом для гениев». В 2008 г. Проновоста включили в список ста самых влиятельных людей планеты. Но тогда, в той операционной, он был всего лишь младшим врачом. Даже теперь он признает, что пациентка выжила чудом:
Пациентке повезло – у меня к тому моменту уже была репутация борца за безопасность больных. Вот почему я храбро вступил в перепалку с хирургом… Но что было бы, если бы моя карьера едва начиналась? Пошел бы я на такой риск? Вероятно, нет. Если бы пациентка умерла, в ее смерти была бы «виновна» в первую очередь аллергия, а не хирург. Похожие трагедии разыгрываются каждый день в больницах по всей стране. Какому количеству пациентов в результате причинили вред, сколько больных умерло? Узнаем мы это когда-нибудь или нет? [128]
VI
Реформа уголовного правосудия
1
Трофим Лысенко был биологом. Он родился в крестьянской семье на западе России. В 1920-х Лысенко заявил, что нашел способ увеличивать урожайность, и был замечен вождями коммунистической революции [129].
Метод Лысенко был не столь успешен, как он утверждал, однако молодой ученый был честолюбив и политически подкован. За десять лет он сделал блестящую академическую карьеру. В 1935 г. он стал членом Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени Ленина (ВАСХНИЛ).
Именно тогда он решился начать главную игру своей жизни. В первой трети XX в. генетика – наука, которая базировалась на трудах немецкого монаха и ученого Грегора Менделя, – еще только начинала развиваться. Генетики утверждали, что наследственность закодирована в мельчайших структурных единицах организма, называемых генами, и может быть описана при помощи статистических законов. Лысенко часто и откровенно критиковал эту новую теорию, со временем все больше противопоставляя себя основному направлению научной мысли.
Лысенко был далеко не глуп. Он все рассчитал: чем громче звучит критика, тем больше любят академика Лысенко советские вожди. Марксизм стремился доказать, что человеческую природу можно формировать осознанно. Генетики, полагавшие, что некоторые свойства живых организмов передаются из поколения в поколение, казалось, противоречили этой доктрине. Лысенко стал защищать противоположную идею: черты, приобретенные организмом в течение жизни, могут быть переданы его потомкам. Иногда эту концепцию называют ламаркизмом – по имени создавшего ее Жана Батиста Ламарка.
Научные идеи должны подтверждаться или опровергаться рациональными аргументами и фактами. Наука имеет дело с информацией, а не с догмой. Лысенко понимал, что одними только аргументами генетиков замолчать не заставишь. Тысячи ученых по всей стране были воодушевлены новым подходом, который предлагала генетика. Они искренне верили в интеллектуальные преимущества этого подхода и считали генетику многообещающей наукой. Кроме того, они располагали данными, подтверждавшими их взгляды.
Поэтому Лысенко подошел к проблеме с другой стороны: вместо того чтобы ввязаться в спор, он попытался его прекратить. Фактически Лысенко призвал Сталина запретить новую теорию. Сталин согласился, и не потому, что генетика была неполноценной с научной точки зрения, а потому, что она противоречила коммунистической идеологии. Сталин и Лысенко объявили генетику «буржуазной лженаукой». Идеи Ламарка в то же время получили одобрение коммунистов.
Тех, кто отступал от линии партии, безжалостно преследовали. Многих генетиков казнили (среди них были Израиль Агол, Соломон Левит, Григорий Левитский, Георгий Карпеченко и Георгий Надсон) или сослали в лагеря. Николай Вавилов, один из наиболее выдающихся советских ученых, был арестован в 1940 г. и скончался в тюрьме в 1943-м. Любые генетические исследования были запрещены, по всей стране научные коллективы осуждали и изгоняли генетиков.
Так Лысенко заставил замолчать критиков своей теории и во многом гарантировал собственным идеям «зеленый свет». Однако его «триумф» имел знакомый нам привкус поражения. Оберегая свою теорию от несогласных, Лысенко тем самым лишил себя весьма ценной возможности – потерпеть неудачу. Академик предлагал множество способов улучшения урожайности, но никто и не думал экспериментировать с ними из страха подвергнуться гонениям. Вмешательство политики, по сути, лишило научную теорию механизма обратной связи и возможности оказаться неверной.
В итоге произошла катастрофа. До взлета Лысенко российская биология процветала. В 1892 г. Дмитрий Ивановский открыл растительные вирусы. В 1904 г. Иван Павлов получил Нобелевскую премию по медицине за работы по физиологии пищеварения. В 1908 г. Илья Мечников получил Нобелевскую премию за клеточную теорию иммунитета. В 1927 г. Николай Кольцов предположил, что наследуемые характеристики закодированы в гигантских двухленточных молекулах, предвосхитив открытие ДНК, обладающей структурой двойной спирали.
Однако в результате чисток российская наука была обескровлена. По словам Валерия Сойфера, российского ученого и правозащитника, «развитие науки замедлилось или остановилось, и миллионы выпускников советских вузов получили искаженное представление о науке» [130]. Положение в науке, в свою очередь, сказалось на качестве жизни миллионов советских людей – не в последнюю очередь оттого, что сельскохозяйственные методы Лысенко часто оказывались неэффективными. Вот что происходит, когда идеям не разрешают терпеть неудачу.
Для коммунистического Китая, который также приветствовал идеи Лысенко, последствия были во многом даже более катастрофическими. Лысенко публично выступил в пользу методики загущенного посева семян с целью увеличения урожая. Согласно его теории, растения одного вида не конкурируют друг с другом за питательные вещества.
