Анна Азарнова - Поединок с манипулятором. Защита от чужого влияния
Защита от манипуляций, основанных на провокации ошибок мышления, основана на идентификации логических ошибок в манипулятивных рассуждениях. Для этого необходима критическая установка: не принимать никаких рассуждений на веру, подвергать их критическому рассмотрению, быть внимательным к тому, как вводятся понятия, как обозначается и называется происходящее. Вместе с тем манипуляции описываемого типа не всегда хорошо распознаются: иногда может отсутствовать внутренний эмоциональный сигнал того, что осуществляется манипуляция, внутреннее ощущение «что-то не так», особенно если манипулятивные рассуждения не касаются непосредственно нас, а относятся к другим людям или событиям.
Отдельно нужно отметить исключительную важность внимательного отношения к тому языку и к тем понятиям, которые используются манипулятором. Если манипулятор исправляет имена, а оппонент никак не реагирует на это, получается, что последний автоматически принимает предлагаемый образ реальности, картины мира. Попытка навязывания манипулятивной семантики должна быть немедленно пресечена, а происходящему возвращены свои названия.
Вектор 4. Эксплуатация предсказуемых поведенческих реакций
Муж с женой и молоденькая девушка заходят в лифт. Двери закрываются. Между третьим и четвертым этажами девушка взвизгивает, разворачивается и отвешивает мужчине пощечину:
– Надеюсь, это отучит вас щипать молоденьких девушек!
Двери открываются, и она выходит. Муж оборачивается к жене:
– Да не трогал я ее!..
– Я знаю! Это я ее ущипнула…
Предсказуемые поведенческие реакции – это конкретное поведение жертвы, которое обычно наступает в ответ на воздействие некоего внешнего стимула, причем эта связь (между стимулом и реакцией) настолько прочна, что поведение жертвы в той или иной ситуации может быть с легкостью предсказано.
Векторы, которые оказались в поле нашего внимания ранее, касались манипулятивных воздействий, направленных в первую очередь на стимуляцию реакций эмоционального и интеллектуального плана. Здесь речь идет о целенаправленном и сознательном использовании манипулятором поведенческих реакций. А поведенческие реакции удобно использовать, когда они могут быть спрогнозированы, предсказаны с высокой долей вероятности. Известно, что людьми, поведение и реакции которых трудно спрогнозировать, манипулировать очень сложно (если возможно в принципе).
Люди очень сильно отличаются друг от друга по степени предсказуемости. Есть мужчины и женщины, которые предпочитают раз и навсегда заведенный порядок вещей, имеют устоявшиеся (может быть, годами) привычки. Встречаются и те, от которых просто каждый раз не знаешь, что ожидать. Вместе с тем длительный опыт общения манипулятора с его жертвой, проживание под одной крышей, а иногда и просто обычная наблюдательность дают манипулятору козырь в руки – он получает возможность узнать жертву настолько, чтобы с большей или меньшей непринужденностью предсказывать ее реакции.
Существует достаточно много факторов, которые позволяют прогнозировать поведение потенциальной жертвы манипуляции: ее установки, усвоенные социальные нормы, пристрастия и привычки. Рассмотрим их.
Установка – это готовность, предрасположенность человека к действиям в определенном направлении.
У субъекта может иметь место установка по отношению к какому-либо явлению, событию, человеку, социальной (возрастной, этнической, профессиональной и др.) группе (они называются объектом установки). Обычно установка базируется на определенных представлениях и эмоциях по отношению к объекту установки.
В качестве примеров можно привести широко распространенные установки по отношению, например, к сиротам («Сиротам надо помогать»), цыганам («От цыган держись подальше – обворуют»). Одна моя знакомая сформировала у своей девятилетней дочери установку: если к ней на улице подходит незнакомый взрослый и пытается вовлечь в разговор, это очень опасная ситуация. В этом случае необходимо истошно закричать на всю улицу: «Этот мужчина (эта женщина) ко мне пристает!!! Я его (ее) не знаю!!!»
Манипулятор может: а) использовать уже существующие у потенциальной жертвы установки, о которых он знает (см. предыдущий пример), или б) целенаправленно создавать, а затем использовать установки, которых первоначально у жертвы не было.
Создание установки прекрасно иллюстрируется маленькой игрой-розыгрышем, которая используется обычно для развлечения. Партнеру в быстром темпе задаются вопросы, на которые надо так же оперативно давать ответ.
Игрок: «Какого цвета снег?»
Партнер: «Белый».
Игрок: «Какого цвета ландыши?»
Партнер: «Белые».
Игрок: «Какого цвета сахар?»
Партнер: «Белый».
Игрок: «Что пьет корова?»
Партнер: «Молоко».
(Ответ «молоко», явно ошибочный, выдают 90 % тех, кто играет в эту игру. Его появление есть результат сформированной установки на «белое».)
Сама суть создания установки заключается в том, что у человека формируется готовность к выдаче той или иной эмоциональной, поведенческой, вербальной реакции в ответ на появление определенного стимула, преднастроенность на определенные действия при появлении определенных людей или в определенных обстоятельствах.
Зная о существовании у жертвы тех или иных привычных моделей поведения, основанных на усвоенных социальных нормах, манипулятор может легко использовать их для достижения собственных целей.
У некоторых кавказских народов ранее существовал такой обычай: то, что хвалит в доме гость, надо подарить ему – таковы правила приличия. Рассказывают, что некогда русские, узнав об этом обычае, стали им беззастенчиво пользоваться. Приходя в гости к местным жителям, они принимались нахваливать все мало-мальски ценные вещи, которые попадались им на глаза. Не в силах противиться нормам обычая, хозяева с тяжелым сердцем отдавали свое добро. Пока наконец ими не было принято следующее решение: «До тех пор, пока они находятся у нас дома, они наши гости, и мы должны отдавать им то, что они хвалят у нас. Но, когда они покидают кров нашего дома, они уже не наши гости, и никто не может помешать нам вернуть себе то, что нам принадлежит».
Устойчивые модели поведения очень часто возникают благодаря воздействию социальных норм, принятых обществом, в котором вырос человек. Это нормы и правила, которые человек впитывал с молоком матери и которые воспринимаются им как правильные и должные, нарушение которых воспринимается субъективно очень болезненно.
Человек – герой этой небольшой истории – оказался в непростом положении. Он родился и вырос в одной из деревень российской глубинки. В той местности, где он жил восемнадцать лет после рождения (до того, как ушел на службу в армию), были приняты очень тесные отношения между родственниками, доходящие до того, что в психологии принято называть «размытые границы между семьями». Например, семья, которая жила (неважно, по каким причинам) чуть богаче, чем остальные, была обязана совершенно безвозмездно «помогать» всем своим родственникам вне зависимости от их возраста и степени трудоспособности. Дети из одной семьи могли годами жить в семье родственников, если это по каким-либо причинам им было удобно (например, подросток, который учился в ПТУ, жил в течение двух лет у своих родственников в областном городе. Мальчик не стал устраиваться в общежитие, а поселился у родных, хотя их жилищное положение было бедственным – семья из трех человек ютилась в 12-метровой комнате общежития. Никакой материальной поддержки семье, приютившей подростка, его родители не оказывали).
Герой этой истории (назовем его Михаил) прожил в деревне восемнадцать лет, а затем ушел в армию, потом поступил в институт. Его судьба сложилась таким образом, что к сорока пяти годам он достиг финансового и социального успеха, жил в небольшой квартире в Петербурге с женой и взрослым сыном, являлся известным и уважаемым специалистом в своей области.
Все эти годы, несмотря на частые финансовые трудности, Михаил старался помогать своим родственникам в деревне, поддерживать престарелую мать и семью брата, которая бедствовала в провинции. Со временем ему удалось найти работу для брата в Петербурге, который работал там вахтовым методом.
Брат был доволен оказываемой ему поддержкой и помощью, однако со временем привык к ней, и его аппетиты стали быстро расти. Он стал полностью полагаться на помощь Михаила и воспринимал ее как нечто само собой разумеющееся.
Его собственная жизнь складывалась далеко не так удачно. И без того нерадостная перспектива финансово трудной жизни в городе, где он жил, осложнялась пассивностью, склонностью во всем обвинять правительство, обстоятельства, родственников, которые «не помогают», претензиями к окружающим и озлобленностью. Его сын, окончив институт в областном городе, стал настойчиво требовать от отца, чтобы он «нашел ему хорошую работу». А где такую работу найдешь? Значит, это должен сделать Михаил.
